Пираты

Измученный человек, который проводил ночи без сна, а дни – сжав зубами свою трубку, чтобы не издать ни звука боли, явно не мог больше командовать командой отбросов и искателей приключений. Поэтому на рассвете одной мучительной ночи, когда капитан Джек, похоже, пришёл к выводу, что ситуация выходит из-под контроля, он позвал маргаритца в свою каюту на корме. Указав жестом закрыть за собой дверь, он без лишних предисловий сказал:

– Я поручаю тебе сложное задание.

– Что вы прикажете, капитан?

– По словам Мануэла Синтры, есть лишь один человек в мире, который может меня вылечить. Это врач, живущий в Картахене-де-Индиас. Ты отправишься туда и привезёшь его ко мне.

– А как мне его убедить?

– Как убеждают всех: деньгами. – Капитан крепко пожал его руку. – Предложи ему всё, что он попросит, но привези его сюда. Эти проклятые твари меня убивают!

Юноша посмотрел на измождённое лицо и истощённое тело, которые, казалось, принадлежали совершенно другому человеку, не его прежнему капитану, и наконец спросил:

– Почему вы выбрали меня? Почему не отправите Лукаса Кастаньо? Насколько мне известно, он хорошо знает Картахену-де-Индиас.

– Потому что он нужен мне здесь, чтобы поддерживать дисциплину на борту. – Капитан криво улыбнулся. – И потому, что ты умнее.

– Спасибо!

– Не за что. – Он указал на него пальцем, похожим на крюк. – Но имей в виду, что есть ещё одна причина, по которой я выбрал именно тебя.

– Какая?

– Твой отец, – ответил шотландец с абсолютным спокойствием. – Он останется на борту, и если ты предашь меня, я заставлю его испытать все муки ада. Ты знаешь, что я умею это делать.

– Нет необходимости прибегать к таким угрозам, – ответил юноша с печалью. – Я вам многим обязан и благодарен вам.

– Кладбища полны тех, кто полагался на чужую благодарность, парень, – заметил шотландец. – Есть мнение, что лучший способ отблагодарить за услугу – это хороший удар ножом.

– Я так не думаю.

–Я на это надеюсь, но на случай встречного ветра твой отец останется там, где находится… —Он несколько раз похлопал его по предплечью, пытаясь выглядеть дружелюбным. – А теперь попроси Лукаса взять курс на Картахену и объяснить тебе всё, что можно, о том, как там себя вести.

Шесть дней спустя они бросили якорь в самом сердце архипелага Росарио – удивительно красивом месте с кристально чистыми водами, сказочными пляжами и крошечными островками, которые, казалось, были вдохновением Создателя при создании уютного дома для Адама и Евы. После того как одну из шлюпок спустили на воду и загрузили до краёв разнообразной рыбой, панамец указал на запад.

– Около четырёх часов хода вдоль побережья, и ты увидишь огромную бухту, защищённую двумя крепостями. Заходи без страха и направляйся к рыбацкому порту, который расположен слева от монастыря, возвышающегося на холме, называемом Попа. Его видно издалека. Продай рыбу, но помни, что в потрохах одной из рыб спрятаны жемчужины. Сойди с ними на берег, как будто это поручение, и направляйся прямо к башне, которую увидишь впереди. Там спроси дом еврея Исаии Толедо. Его знают все.

Себастьян Эредиа Матаморос чётко следовал указаниям помощника капитана, но, проходя мимо угрожающих пушек крепостей Сан-Хосе и Сан-Фернандо, охранявших просторную бухту, где могли бы разместиться все флоты мира, и замечая строгих часовых у орудий, он не смог избежать лёгкого волнения.

Немного позже, направляясь к городу на западе и приближаясь к его белоснежным зданиям, он не смог сдержать удивлённого восклицания, увидев величественный силуэт массивной крепости Сан-Фелипе, возвышающейся над городом. Это сооружение было, без сомнения, самым выдающимся из всех, которые когда-либо проектировали.

Боявшийся им форт Ла Галера, у подножия которого он родился и вырос, показался ему всего лишь собачьей конурой по сравнению с этой громадой, чьи высокие и толстые стены, ступенчато вздымающиеся вверх, были настолько усеяны пушками, что, если бы все они одновременно выстрелили, не осталось бы ни одного квадратного метра огромной бухты, куда не упал бы снаряд.

Картахена-де-Индиас, прекраснейший город, где ежегодно скапливались несметные богатства, прибывающие со всех уголков континента, чтобы отправиться в Севилью на борту Великого флота, была задумана инженерами четырёх поколений испанских королей как гигантский "сейф", созданный человеком, такой гордый и неприступный, что даже плавание по тихим водам её бухты само по себе было незабываемым опытом.

Часть крепости, обращённая к открытому морю, была защищена стенами, усеянными пушками шириной до двадцати метров, а на случай, если этого было бы недостаточно, тяжёлые орудия Сан-Фелипе предупреждали наивных о том, что попытка штурмовать Картахену-де-Индиас равносильна попытке взять штурмом сам ад.

Тысячи заключённых более века работали день и ночь, чтобы камни крепости идеально подогнали друг к другу, и никто точно не знал, сколько секретных комнат скрывалось в лабиринте подземных коридоров, уходящих в недра земли, доходя даже до отдалённых подвалов доминиканского монастыря.

На самом деле крепость Сан-Фелипе была вторым городом внутри города, последним неприступным убежищем на случай, если остальные укрепления падут. В её самых глубоких подземельях на протяжении месяцев хранились сокровища, ожидая отправки.

Порт кипел жизнью и деятельностью, так что никто не обратил внимания на прибытие небольшой рыбацкой лодки. Продав свой улов за бесценок, торгуясь ровно настолько, чтобы не вызвать подозрений, Себастьян Эредиа сложил в старый мешок тяжёлую рыбу и неторопливо направился к башне у входа на мост.

Через полчаса он постучал в массивную дверь в конце узкого переулка, недалеко от губернаторского дворца. Почти сразу ему открыл слуга-индейец, оглядел его с головы до ног и пропустил во внутренний двор, где щебетала дюжина разноцветных ара.

– Маэстро Исаия нет, – только и сказал он. – Но вас примет его сестра.

Через некоторое время появилась женщина с самой бледной кожей и самыми светлыми волосами из всех, что когда-либо видел уроженец Маргариты. Хотя её нельзя было назвать особенно красивой, в её манере говорить и держаться было что-то неуловимо притягательное. Она явно отличалась от карибских женщин, оставаясь неординарной и уникальной.

Она с любопытством и некоторым неодобрением оглядела неряшливого гостя и, повторив, что маэстро Исаия в отъезде, уточнила, что имеет достаточно знаний, чтобы помочь в любом профессиональном вопросе.

– Я много лет помогаю своему брату, – сказала она. – Чем могу быть полезна?

Эта неожиданность поставила юношу в тупик. Его смущало не столько отсутствие ожидаемого собеседника, сколько то, что он не представлял, как изложить свою просьбу женщине.

–Вернусь в другой день, —пробормотал он наконец.

–Может быть, мой брат задержится с возвращением, —последовал резкий ответ. —Если он болен, лучше скажи мне сразу, что с ним.

–Нет! Я не болен, —поспешил возразить маргаритянин. —Дело не во мне.

–В ком тогда?

Себастьян замялся.

–В одном родственнике, —сказал он наконец. —Кому-то нужно, чтобы его как можно скорее навестили.

–Какие у него симптомы?

–Черви.

–Черви? —переспросила странная женщина, слегка озадаченная. —Какие черви? Не сутуту ли, случайно?

Теперь Себастьян растерялся; он снова взглянул на ее тревожные почти прозрачные глаза, замялся от неудобства и, наконец, пожал плечами, признавая свое невежество, и сказал:

–Я понятия не имею, что такое сутуту.

–Это крошечные личинки, которые некоторые мухи из лесов внутренних районов откладывают на кожу спины. Твой родственник живет в лесу?

Маргаритянин отрицательно покачал головой.

–В море. И это не крошечные личинки – это крупные толстые черви, которые вылезают из зловонных язв, покрывающих почти все его тело… Отвратительно!

–Ясно…

Женщина уселась на каменную скамью, протянула руку, чтобы огромный красный ара мягко опустился ей на предплечье, сделала знак гостю сесть рядом, и на несколько мгновений замолчала, обдумывая услышанное, пока поглаживала голову птицы, словно пытаясь вспомнить подобные симптомы.

–Странно, —наконец пробормотала она, как бы говоря сама с собой. —Очень странно, если речь идет о моряке. —Она покачала головой, и это движение выразило её замешательство даже сильнее, чем слова. —Сколько ему лет? —спросила она.