Сахарные туфельки, Граваль, или Все вокруг круглого стола. Хроники Камелота

Граваль, или Вокруг круглого стола. Хроника в 12 историях
Аландр де Маргон

Хотя Артур вовсе и не искал приключений, а все больше старался для дома да для семьи, но видно, обижаясь на это, приключения вечно его преследовали. Об этом и о многом другом повествуют новые, дотоле неизвестные истории про короля Артура и рыцарей круглого стола из совсем случайно открытой средневековой рукописи, коя и предлагается ныне взору любезной публики. Юным дамам и рыцарям да и всем прочим с душой, не лишенной чувства юмора, рекомендуется книга сия, украшенная еще и рисунками А. Гончарука.

Граваль, или Вокруг круглого стола

Хроника в 12 историях

Аландр де Маргон

© Аландр де Маргон, 2019

ISBN 978-5-0050-9428-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Аландр де Маргон

Граваль
или
вокруг круглого стола

невероятные и вероятные приключения
короля Артура
и
его рыцарей

хроника в 12 историях

со старофранцузского

Содержание

К читателю – 5

Скалтур – 9

Сахарные туфельки – 21

Пимы короля Артурa – 34

Свинка – 48

Мешок – 60

Золотая шубa – 76

Хвостарь – 98

Паршеваль или последняя истина – 108

Погляд – 121

Дракон – 145

Полкороля – 154

Граваль – 170

Медвежья лапка (Баллада) – 219

Благосклонный читатель,

коли уж ты заглянул на сии страницы, то, пожалуй, не худо б было тебе и узнать необычайнейшую историю их появления, коя тебя возможно и удивит, а отчасти и позабавит.

Неискушенный читатель обычно думает, что писатели просто сочинительствуют, то есть корябают чего-то там себе перышками по бумаге в результате чего и получаются книжки. Обыкновенно так-то оно и бывает, но, однако, не всегда.

Книжки, как и все иное в мире, имеют и свои рождения и судьбы: иные бывает сваливаются с небес, иные даются или даруются свыше, а иные и просто вдруг где-то, кем-то случайно находятся, но и тут, конечно, без сочинительства не обходится.

То есть, они давно уж где-то есть, но до поры до времени хранятся в каких-нибудь укромных местечках земных или вселенских и однажды по воле простого случая ли, провидения ли или разом по воле обеих, а то и совсем без оных, а по каким-то неясным и не проявленным причинам, являются вдруг взору почтенной публики.

Похожую судьбу имеет и лежащее ныне пред взорами публики сие древнее творенье, правда оно ниоткуда не свалилось и не было ни даровано ни дадено, а просто напросто найдено в бочке. Да, да не удивляйтесь именно в простой бочке, уж Бог весть сколько веков, носимой волнами, похоже что, всех земных морей и океанов.

Стоит, однако, поведать, и как это случилось. Гуляя однажды летом по пескам Финского залива и размышляя большей частью ни о чем, чем о чем либо, дед мой заметил вдруг качающуюся на волнах весьма почерневшую от долгих скитаний по водам, замшелую и невесть из каких времен приплывшую бочку. Любопытствуя, что бы такое могло в ней находиться, ибо был по натуре своей искатель, направился он к воде, но и бочка по странному совпадению тоже направилась в ту же самую сторону. И так вот, постепенно сближаясь и встретились они в одной точке – мой дед и бочка, так что ему просто уж ничего не оставалось, как взять да и заглянуть внутрь сего плывучего сосуда.

Князя Гвидона там, однако, не оказалось, да и никаких иных сказочных персон: ни колдунов, ни фей, ни каких-то иных таинственных существ, но зато на самом дне покоился обернутый в пестрые тряпицы древнейшего вида фолиант.

Глянув на этот манускрипт писанный замысловатой средневековой словесной вязью, деду пришлось, конечно, сперва охнуть от удивления, и тотчас же прервав прогулку помчаться домой, не забыв, само собой, и прихватить подмышку редкостную сию находку.

Дома хорошенько порассмотрев драгоценную рукопись, подумалось ему, что она не иначе как старофранцузская, сие явствовало казалось и из имени автора стоявшего на заглавном листе. Углубившись в пожелтевшие от времени влажные листы дед догадался по рисункам украшавшим страницы, что манускрипт содержит истории о бритском короле Артуре и славных его рыцарях круглого стола. Тут же задавшись целью перевести это творенье на понятный всякому местному жителю русский язык, взялся он тут же за увесистый французский словарь. Но поверь, любезный читатель, тут случилось, что-то уж и вовсе невероятное. Я и сам не подозревал, что подобные явления существуют в природе, а мой дед и подавно – ибо воспитан он был в строго атеистских воззрениях, но против всех здравых законов материализма книга сия оказалась волшебной. Да, да волшебной и видимо под влиянием мыслей моего деда совершенным образом изменила свой внешний вид, так что рукописные строчки вдруг стали совсем привычной кириллицей, а все написанное обратилось вдруг простым русским языком. Удивляясь и волнуясь, не обман ли это зрения и опасаясь, как бы чудесное видение это вдруг как-нибудь не исчезло, дед мой стал поспешно списывать текст повествования в тетрадку, исписав пожалуй разом изрядную кипу бумаги, и писал таким образом, как он сказывал, почти целую неделю без перерыва – не евши и не пивши. И только было дошел он до окончания сего труда, как древняя книга эта, как-то сама собой вдруг и растворилась в окружающих воздушных пространствах.

Говорят правда, что во сне еще и не такое бывает, но о том право же не берусь судить по причине отсутствия надлежащего опыта. Ведь откуда все изначально берется и куда в конце-то концов девается – и по сей день все еще неразрешимая загадка природы. Только вот если б все случилось во сне и во сне бы и писалось, то во сне бы оно тогда верно и осталось, ведь никому еще не удавалось вынести с собой из сна хотя бы и самый незначительный предмет, тем паче целую стопу тетрадок. Дед мой долго хранил тетрадки сии на чердаке среди старого хлама и никому их никогда не показывал, опасаясь не столько насмешек, как подозрений в нетрезвости ума, а после завещал сие творение своему внуку, то есть покорному вашему слуге.

Не имея, однако, корыстного желания для себя лишь хранить перлы древниго сочинительства и держать их под спудом ревнивого себялюбия, отдаю их на суд любезного читателя.

Пусть это не Мэлори, не де Борон или Кретьен де Труа, да и не Сервантес, но в природе и всякая малая вещь может, равно как и великая, иметь свою ценность и значение.

Ведь не будь незримых глазу молекул из чего б и составлялись тогда горы, леса небеса да и весь зримый мир?

Но пусть читатель лучше сам пробежит взором и оценит сии страницы – отчасти грустные, отчасти веселые, собственно, как и все наше существованье в сем всегда загадочном мире.

Не кори, приятель-читатель, коли повествованье чем-то тебе вдруг не потрафилось, а коли труд сей оказался тебе несъедобен, то недовольство свое потрать лучше на что-то в самом деле разумное да и попробуй-ка, пожалуй, сам сочинить что-нибудь более путное.

Желающий всем всех благ

Издатель

Скалтур