Мы упадем первым снегом

Больше. Никогда.

Когда я выхожу из душа, мое тело пышет паром – наконец-то я снова чувствую пальцы ног! – и вытираюсь насухо. Я натягиваю свежую одежду, укладываю волосы феном и сглатываю, увидев свой взгляд в зеркале.

Припухлость возле моего глаза приобрела цвет. Вчерашние слова Нокса эхом отдаются в голове.

«Сомневаюсь»… Этим он намекнул, что я недостаточно напористая. Недостаточно уверенная.

Я качаю головой, чтобы прогнать эти мысли, и отвожу взгляд. Мои глаза останавливаются на нескольких предметах макияжа, которые стоят на комоде в ванной комнате Арии рядом с раковиной. Я кусаю нижнюю губу и задумываюсь.

Обычно я не пользуюсь косметикой. Для спортсменки это скорее контрпродуктивно. Тушь от пота размазывается, и ты становишься похожей на эмо. А макияж забивает поры и провоцирует появление кучи огромных прыщей, которые могли бы посоперничать даже с известными кратерами в Аризоне.

Я принимаю решение в мгновение ока.

Я поспешно достаю флаконы с косметикой и наношу ее на лицо. Пусть лучше я буду эмо с кратерами, чем все будут таращиться на меня в первый день в «АйСкейт» и составлять обо мне мнение еще до того, как со мной познакомятся.

Эту часть своей жизни я оставила позади, и я не собираюсь давать ей место для дальнейшего существования.

Решительно распределяю остатки макияжа и смотрю на свое отражение в зеркале. Раннее утреннее солнце светит в окно и ярко блестит в моих голубых глазах.

Я хватаюсь за раковину. Руки дрожат от муравьев под кожей.

– Сделай это для себя, – бормочу я. – У тебя хватит сил со всем справиться.

Я повторяю эти слова три раза, пока не начинаю чувствовать, что муравьи под кожей отступили в свою нору и что я побеждаю.

Какой бы слабой я себя ни ощущала и какой бы отпечаток ни оставило на мне прошлое, волчица в моем сердце никогда не позволит миру увидеть ягненка у меня в душе.

Потому что я сильная.

Я Пейсли Харрис, настоящая воительница.

Мир знает меня лучше

Нокс

– А, Нокс.

Отец сидит за обеденным столом у панорамных окон. В них я вижу солнце, которое лениво поднимается над вершинами Аспенского нагорья. Увидев меня, он сворачивает USA Today и кладет газету между миской с яйцами и кувшином с моим протеиновым коктейлем.

– Подойди-ка, посмотри.

Одной рукой я стягиваю с головы шапку, а другой освобождаюсь от пуховика. Я наклоняюсь и смотрю на газету. Снег падает с волос на стол. «Пожарная бригада освобождает мужчину из пояса верности». Я хмурюсь:

– Из пояса верности? Что за…

– Не там! – он показывает на другую статью. – Вот, читай!

Я читаю. С каждой прочтенной строчкой я все больше хмурюсь.

– Ого, – говорю я.

Отец поднимает брови так высоко, что они почти доходят до линии волос. Выдающееся достижение.

– Ого? – повторяет он, выразительно постукивая по статье. – И это все, что ты можешь сказать? Это катастрофа, Нокс! Джейсон Хоук – твой главный конкурент, и он сделал фронтсайд дабл кик 1260? в первые двадцать секунд своего заезда на Revolution Tour! В первые двадцать секунд, Нокс! Ты понимаешь, что это значит?

Я опускаюсь в кресло напротив него и наливаю протеиновый коктейль в стакан.

– Да, – уголок моего рта вздрагивает. – Он перешел к делу быстрее, чем я чищу это яйцо. Я могу спросить его, не сделать ли нам из этого новую фишку.

С деланным безразличием я делаю вид, будто откидываю со лба несуществующую челку, и облокачиваюсь локтем на спинку стоящего рядом стула.

– Привет, Джейсон. Устроим соревнование? Ты со сноубордом против меня с яйцом. Победитель получит… – я на мгновение задумываюсь, а затем с намеком два раза подергиваю бровями, – …яйцо.

– Это не смешно, Нокс.

Нет? А мне смешно.

Отец, напротив, мрачнеет, сжимает губы в тонкую линию и ослабляет галстук.

– Сегодня у тебя шоу на хафпайпе. Ты должен его превзойти.

– Пап, – я тихонько смеюсь, до конца очищая яйцо от скорлупы и кладя его на сэндвич. – Это же просто шоу.

– Дело в твоем настрое, – парирует он. Его глаза превращаются в узкие щелочки. Булочка на его тарелке так и не тронута. Вместо этого он смотрит на меня, как разъяренный лев, который хочет набить брюхо мной, беспомощной антилопой. – Каждый заезд важен. Если будешь относиться к шоу так легкомысленно, то и на X-Games будешь в проигрыше. Твоему мышлению не хватает амбиций, парень!

– Моему мышлению не хватает кофе, – бормочу я. Вчерашняя встреча с фигуристкой на трассе не давала мне покоя. Полночи я ворочался в постели, упрекая себя за свое поведение, а потом корил себя за то, что вообще думал о ней. Когда же меня наконец сморил сон, пришли кошмары. Образы, которые я годами тщетно пытался вытеснить из памяти. Было еще рано, когда меня из сна вырвал повторяющийся крик в моей голове. Пронзительный. Леденящий душу.

«Притягательный».

Все мое тело покрылось мурашками. Я почувствовал себя беспокойно. Меня охватила паника. Чем дольше я лежал в постели, думая об этих образах, тем тяжелее становилось мое дыхание.

Поэтому я отправился на пробежку, и ноги сами привели меня к Серебряному озеру. В единственное место, которое может сделать мои мысли еще громче и при этом их успокоить.

Отец игнорирует мой ответ. Он уже давно уткнулся в свой телефон, сосредоточенно тыкая по экрану.

– Еще я хотел показать тебе вот это.

Он делает судорожный глоток кофе, не отрывая взгляда от экрана. Коричневая жидкость выплескивается из чашки и украшает его булочку несколькими темными каплями, пока он показывает мне телефон.

Достаточно беглого взгляда, чтобы понять, что он имеет в виду. «Инстаграм».

Я закатываю глаза и тянусь за кофейником.

– Не закатывай глаза, Нокс. Это серьезное дело.

– Ого, не знал, что Джейсон склонен к флирту со своими несовершеннолетними подписчицами.

– Что? – отец отодвигает телефон и смотрит на профиль Джейсона с ненормальной жаждой скандалов, прежде чем снова взглянуть на меня. – О чем это ты, Нокс?