Книги и когти. Том 1

– Думаю, Рэя разыскивает его отец – не стоит вызывать у него очередной приступ неприязни к моей дочери, ему и так не дает покоя ваше общение. Крис, ты тоже покажись отцу, а то список погибших появится благодаря тебе, – хоть доводы мамы оставить меня и Джина вдвоем выглядели убедительными, они были не главной причиной. Думаю, она уже тогда замечала признаки зародившейся… Заинтересованности? Любви, первой и неуверенной? И она уже тогда знала о предстоящей разлуке…

Меня провели вереницей коридоров, знакомых с младенчества, в просторную залу с колоннами из малахита. Изумрудная ковровая дорожка, освещаемая первыми лучами восходящего солнца, вела к помосту, на котором возвышался резной трон, на котором сейчас никого не было. Глупо было ожидать другого – Его Величество занимал его только по особым случаям, например, встречая высокопоставленных гостей. А я была всего лишь ускользнувшей из клетки пташкой, к лапке которой пристегнута слишком длинная цепочка, и теперь он потянул за нее, без усилий возвращая пичугу, по глупости решившую, что она обрела свободу, в подготовленную для нее клетку.

Меня провели в кабинет, дверь в который была здесь, в нише за колонами. Сопровождающий меня паж трижды коротко ударил в дверь, после чего открыл ее, пропуская меня внутрь с поклоном, оставаясь снаружи. За моей спиной дверь захлопнулась, заставив меня едва заметно вздрогнуть. Мягкий зеленый ковер скрадывал звук моих шагов, пока я приближалась к тяжелому деревянному столу, за которым, погруженный в тяжелые думы, сидел нынешний король Ларгоса – Кардин. Неужели он не спал всю ночь?

Король постарел за эти шесть лет, осунулся немного, устал. Годы правления тяжело ему давались, особенно сейчас, в преддверии коронации сына. А уж интриги разрушали получше лет и королевских трудов. Наверное, именно поэтому дворцовые игры ведут королевы – для мужчин они губительны… Волосы Кардина, ранее угольно-черные, начала белить седина, вокруг проницательных зеленых глаз с ореховыми крапинками, появилось еще больше морщин, на лбу образовалась тревожная складка. Я даже остановилась на секунду, пораженная такими переменами, но пересилив себя, снова двинулась вперед, остановилась прямо перед столом, почтительно поклонилась, приложив правую руку к груди, туда, где бьется сердце:

– Ваше Величество…, – он вздрогнул, очнувшись от своих дум, видимо только сейчас заметил мое присутствие.

– Аянэ, – воскликнул он, поднимаясь, но тут же морщась от боли, и опускаясь обратно, – Рад видеть, что ты не растеряла своей красоты и обаяния. Сколько уже лет прошло? 7? 8?

– Только 6, – улыбнулась я.

Мне было прекрасно известно, что мое появление на свет было тщательно спланировано самим Кардином. Он свел свою придворную даму с колдуном из враждебной империи, относящемся лояльно к Ларгосу… В результате этой связи родилась я.

Я была своеобразным гарантом. Так уж вышло, что Ларгос был чрезвычайно беден на магов, а особенно – боевых. Не возьмусь судить, почему так вышло. А Империя – наоборот. И, так как в Империи магами заправляет Рамон, мой отец, создавший, своего рода, государство в государстве, он не только сам не решится ударить по обители, где находится его дочь, но и другим не позволит. А если Империя решит напасть без помощи своих магов, им придется преодолеть несколько стен, а уж за это время короля, принца и всех приближенных успеют увести. На меня особых планов не было – я должна была сидеть в замке, пребывая постоянно на виду у Его Величества. На тот момент я была своим положением… удовлетворена, стараясь поменьше отсвечивать. А потом произошел тот самый выброс… И мое предназначение изменилось – теперь я должна была стать цепной ведьмой, верной своему благодетелю, не задающую вопросов… И, возможно, у него это получилось бы, если бы не мой отец, который всеми правдами и неправдами вынудил Кардина отправить меня в академию именно с ним.

При первой встрече, произошедшей именно в этом кабинете шесть лет назад, мне Рамон показался человеком неприятным и нелюбезным, а уж о его малейшей привязанности ко мне нельзя было и помечтать – он был холоден, говорил обо мне с пренебрежением, будто он разочаровался во мне, и я не оправдала его ожиданий. Казалось, будь у него выбор, он предпочел кого-либо другого назвать своим наследником, но единственным его порождением была именно я.

Мы вчетвером сидели в саду. Я помогала Крису учить слова клятвы, которую должны были приносить все, ступающие на стезю королевских гвардейцев. Рэй подсказывал, потому как уже прошел это; Джин, сидящий рядом со мной и держащий меня за руку, тоже заучивал – ему это предстояло на следующий год.

Нас прервал паж. Он поклонился нам без лишнего уважения, дождался пока мы все поднимем на него взгляд:

– Леди, Его Величество ждет Вас у себя как можно скорее.

– Хорошо, – пробормотала я, удивляясь, зачем я могла понадобиться королю, переложила книгу, из которой подсказывала брату забытые слова, Крису на колени.

– Я пойду с тобой, – с готовностью встал Джин, протягивая мне руку. Я благодарно вцепилась в его ладонь, так как мои силы не до конца вернулись – находиться на ногах продолжительное время мне было сложно. Мама уверяла, что это совершенно нормально и должно скоро пройти.

– Нам идти с тобой? – поинтересовался Рэй.

– Думаю, нет, – я могла предположить только одну причину, по которой король мог потребовать моего присутствия – отец. Он приехал. Мне и хотелось побыстрее увидеть его, и одновременно было волнительно и страшно. Я не представляла, чего ждать от этой встречи.

Мне путь до кабинета Его Величества казался невероятно долгим. Я прокручивала в голове сотни вариантов первой встречи. Что я увижу в его глазах, помимо себя (мама говорила, что я – точная его копия)? Отцовскую теплоту? Восхищение? Узнавание? Или… безразличие? И что мне сказать ему? И удастся ли что-нибудь сказать?

Я все еще думала об этом, когда мы зашли в кабинет. Поклонились. Я долго не решалась поднять взгляд – я знала, что в кабинете есть кто-то еще, кроме его хозяина, чувствовала, что это зверолюд… А когда все же решилась, меня словно окатили ледяной водой – напротив меня были те же самые сиреневые глаза с вертикальными зрачками, смотрящими в упор, и, будто, в глубину. Он изучал меня несколько долгих минут тяжелым немигающим взглядом. Все это время я не решалась отвести взгляд, успев только отметить, как мы с ним похожи. А потом он просто отвернулся, на лице его мелькнула ухмылка, а во взгляде – холод и равнодушие.

Совсем смутившись и растерявшись от такого нерадушного приема, я, уперев взгляд в пол, прошла, поддерживаемая Джином, до кресла, стоящего в стороне от стола.

– Я видел трещины на полу в холле, – отец, видимо, продолжил прерванный нашим появлением разговор, – Красиво. Могу предположить, что тут творилось, рядом с источником, если я выброс почувствовал с другой стороны мира…

– Рад видеть, что Вы все так же заносчивы.

– Жаль, что Вы не разочарованы. А вообще, мне интересно, чего Вы ждали? Вы знали, чья Аянэ дочь, не могли не подозревать, что магические силы ей тоже достались. А такие выбросы энергии очень опасны не только для окружающих, но и для них самих – у кого-то тело не выдерживает, у кого-то – мозг. Вообще, Вам повезло, – отец говорил с Его Величеством так, как не позволял себе никто в моем окружении. Он, нимало не смущаясь, едва ли не в глупцы короля записал, а Кардин не возражал. Я тогда, грешным делом, подумала, что хочу так же.

Во время их разговора, я начала исподтишка рассматривать отца, невольно ища отличия и сходства меж нами. Разрез сиреневых глаз с вертикальными зрачками, форма носа, белый цвет волос, длинных, собранных в слабую косу, уши, хвост, шерсть на пальцах с длинными, не опиленными когтями, в то время как мне продолжали спиливать длину, лапы… Почему… что вызвало ту его ухмылку? Неужели он не считает меня ровней, не обнаружил того, что ждал увидеть, разочаровался, не признает меня? Хотя, чего я ждала? Объятий, цветов и разноцветных конфетти?

– Я только хочу знать – готовы ли ее принять в академии, остальное – лишнее.

– Разумеется. Я задумался о будущем дочери еще до ее рождения. Место еще тогда было оплачено и закреплено за ней.

При слове «академия» и я, и Джин встрепенулись. Неужели они говорят о магической академии Ханторн, находящейся на небольшом острове, который с большой землей соединял лишь один двухполосный мост. Этот остров, еще при основании на нем академии, был признан нейтральной территорией, и на его суверенитет было строго запрещено посягать, да и не представлял он значительной ценности для кого-то, кроме магов – там только скалы да пустоши.

Насколько я знала, попасть туда было весьма сложно, одних денег и желания было недостаточно – нужен был талант, потенциал, магом просто так, по щелчку пальцев, не становятся. Часто требовались очень большие деньги и очень влиятельный знакомый. Надеяться на такое учебное заведение я даже не смела, максимум – какая-нибудь бабка-целительница из деревни, которая лишь научит сдерживать силы. Но она находится так далеко! Неужели меня собираются запихнуть туда?!

– И я довезу ее до места, – продолжал отец.

– Мои люди прекрасно знают дорогу до академии. В этой Вашей услуге мы не нуждаемся.

– Я очень рад, что Вашим людям известна дорога, но я и не собирался тратить свое время, чтобы показывать им путь. Все дело в безопасности Ваших людей и моей дочери, соответственно, тоже.

– О чем Вы? Думаете, мы не справимся с ребенком?

– А Вам разрушенного пола обители мало было, чтобы осознать? Ее сила сейчас крайне нестабильна, – отец произносил это скучающим тоном, будто его это не интересовало и касалось только постольку-поскольку, – Вы никогда не сможете предположить, что выведет ее из себя еще раз. Поэтому Ваши люди живыми могут и не добраться до академии, могут вообще границ Эйла не покинуть. Вам этого хочется?

– А Вы сами?

– Хорошего же Вы мнения обо мне, Ваше Величество, коли думаете, что я собственную дочь усмирить не в силах. По сравнению со мной, она – беспомощный котенок, – да уж, если он постоянно такой заносчивый, я представить себе не могу, чем он смог так зачаровать маму, что она едва ли не боготворит его.

– И что, в этот раз дочь не превзойдет отца?

– Может быть когда-нибудь, но точно не в ближайшие несколько лет, – после этого он напрямик обратился ко мне, впервые с моего появления, не терпящим возражений тоном, – собирайся. Срок у тебя до завтрашнего утра.

В принципе, свое мнение о характере отца и его отношении ко мне я изменила сразу же, как только мы оказались за пределами досягаемости Его Величества, как рук, так и взгляда.

– Только? Это же целая вечность! – воскликнул он, притворно возмущаясь моим хладнокровием.

– Вам больно. Нога? – решила я переменить тему.

– Да ничего страшного, – попытался отмахнуться он, – Напоминание о молодости, о прошлом. А годы все-таки берут свое.

– Вам помочь? – предложила я, сосредотачиваясь – ведь недаром меня учили лечебной магии.

– А ты можешь?

– Легко! – я встала на колени возле него и положила правую ладонь на его колено. Закрыв глаза, я стала напевать про себя, представляя золотистую дымку вокруг – силу, которая окружает нас, представила, как я вдыхаю ее, как она клубится во мне, преобразуется в магию и через мою ладонь проникает в тело короля, разогревая суставы и убирая боль, -Это не даст вечного эффекта, к сожалению.

– Ты вернулась навсегда? – спросил Кардин, проверяя ногу – боли он не испытывал. Странно спрашивать того, кого отпускать не намерен. Хитрая игра, чтобы внушить мне иллюзию права выбора, – Спасибо тебе, Ая. Ни одно лекарство не давало таких результатов.

– Это лишь малая часть того, что я могу сделать, чтобы отплатить Вам, – я невинно хлопнула ресницами. В его видении я должна была быть ему благодарна и безмерно признательна, ведь он, Его Величество, не обязан был заботиться обо мне и обеспечивать, а он, такой благородный, делал это, – Думаю, я вернулась навсегда, – я лукавила, знала, что надолго здесь не останусь.

– Думаешь?

– Я не уверена, стоит ли мне здесь оставаться. Найдется ли мне место, ведь столько лет прошло? – я притворялась, что мне это важно, трепетала ресницами, пускала слезу, которая красиво текла по щеке. Не зря мой отец называл меня прекрасным манипулятором и жаловался моей маме, что я из него веревки вью.

– Твое место ждет тебя, никто не мог его занять, – мужчина успокаивающе положил ладонь мне на макушку, чуть поглаживая, – не переживай.

Да, как будто кто-то выпустит меня отсюда. Я могла бы сбежать прямо сейчас, и лучше в Эйле было не задерживаться – он на меня оказывал странное воздействие – с каждой лишней минутой, проведенной здесь, я все меньше хотела его покидать. Вероятно, все дело в ностальгии – отвратительно-хитром, лживом чувстве, через призму которого все становится не таким уж печальным. Правда, были здесь еще люди, с которыми я бы хотела успеть пообщаться: