Очаг

– Кто это там шляется по ночам?

– Да это я, Нурджума!

– Ну и что, что ты Нурджума? Дашь людям спать?!

Теперь он заговорил громче и недовольно:

– Я тут кое о чём забыл тебя спросить. Поэтому вернулся, чтобы спросить.

– И о чём ты хотел спросить меня?

– Мы ведь решили отдать этих двух волов в бригаду Сапара дараза?.. У них после уборки пшеницы земля до сих лежит непаханой. Или ты забыл, что землю надо осенью пахать, а если не вспашешь осенью, будешь потом сто раз перепахивать?

– Эй, Шаллак, твою мать… Делай, что хочешь, только убирайся отсюда, дай ты людям спать!

Выяснив, что Ягды жив и здоров, Нурджума испытал огромное облегчение, будто сбросил с плеч тяжкий груз.

Но мысль об Ахмете всё равно не давала ему покоя, и он продолжил поиски. Заглянул в зернохранилище, вдруг этот шалапай решил таким образом отомстить новой власти, поджечь урожай пшеницы. Да, от таких людей, как Ахмет, можно ожидать чего угодно.

Вот тебе и раз, надо же, откуда вылез конец клубка! Поиски Ахмета привели его случайно к дому Ханумы. В доме Ханумы до сих пор светился слабый огонёк. В эту минуту Нурджума вдруг вспомнил слухи о том, что между Ханумой и Ахметом есть какая-то связь. Да, слышать-то он об этом слышал, но не поверил тогда, потому что даже представить себе не мог, как эти два абсолютно разных человека могут сойтись друг с другом. Поэтому и считал, что этот слух был запущен кем-то просто из желания развлечь толпу, что под собой он не имел абсолютно никакой почвы. А после и вовсе забыл об этом. Подойдя ближе к двери дома, он услышал доносившийся изнутри какой-то невнятный говор. Как ни прислушивался Нурджума, понять, кому принадлежит голос, так и не смог.

У самой двери в нос Нурджумы ударил запах махорки. Конечно, её курил Ахмет! Нурджума знал, какой тот заядлый курильщик. Казалось бы, здесь должен быть Ягды, а не Ахмет, но нет, это был не он.

Нурджума ведь только что убедился в том, что тот благополучно спит у себя дома, значит, он не мог раздвоиться и пребывать тут и там одновременно. И потом, Ягды тоже не курил, а, как и Нурджума, предпочитал класть под язык насвай.

После этого он с чувством охотника, в чей капкан угодил зверь, отступил в сторону, достал из кармана маленькую тыковку-табакерку, постучал ею о колено и забросил в рот щепотку наса.

Прислонившись к растущему перед домом ильму, Нурджума решил караулить Ахмета, рано или поздно тот покинет дом любовницы, вот тогда он и возьмёт его! «Куда ты денешься от меня!» – довольный собой, думал Нурджума, решив караулить свою жертву у дома Ханумы, дождаться Ахмета.

Но Ахмет всё никак не выходил оттуда. На рассвете, когда сон бывает особенно сладким, Нурджума всё же не выдержал, задремал. Проснулся он лишь тогда, когда ему показалось, что кто-то погладил его по руке. Это оказалась знакомая собака, она нюхала и лизала его руку.

– А, Бойнак, это ты?

Он хотел погладить собаку по голове, но в этот момент увидел, как, осторожно ступая и озираясь по сторонам, Ханума тихо вошла в дом. «Эх, кажется, я опять упустил его!», – разочарованно подумал Нурджума… Как только Ханума скрылась за дверью, он резко вскочил на ноги и поспешил к дому Ягды. Ему казалось, что всё плохое уже случилось, и он опоздал. Когда Нурджума побежал от дома Ханумы, его мокрая папаха, как подстреленная ворона, упала с головы и осталась лежать под деревом. Бойнак подозрительно посмотрел на мокрую папаху, легонько толкнул её носом и понюхал, но всё равно не смог понять, что это такое и почему Нурджума оставил эту вещь ему.

Насладившись ночью любви с Ханумой, Ахмет поначалу хотел было отправиться домой, но, пройдя немного, свернул к Холму споров, где в укромном месте был спрятан конь. И уже оттуда направился к Ягды.

Возвращаясь в село, Ахмет думал о том, что должен встретиться с Ягды, однако после ночи любви с Ханумой на какое-то время забыл об этом своём желании. Нет, он помнил, конечно, но ни разу не упомянул его имени. Они оба хорошо знали, когда встречаются две жаждущих друг друга души, третий всегда бывает лишним. Как бы ни был зол Ахмет, когда ехал сюда, от любовных ласк Ханумы ни за что бы не отказался. Даже там, где ему пришлось находиться вдали от дома, он часто вспоминал эту созданную для любви женщину, жаждал встречи с ней.

По-женски чуткая Ханума внимательно слушала Ахмета, всматривалась в него, однако не заметила, что у него есть ещё какие-то другие цели, помимо свидания с ней. Она была благодарна ему за то, что он, вернувшись, поехал не домой, а сразу же появился у неё.

Провожая Ахмета, она крепко обняла его, грустно подумав: «Доведётся ли нам ещё хотя бы раз увидеться?». Ей совсем не хотелось расставаться с ним, поэтому следом за ним вышла на улицу и немного проводила. Затем, посмотрев по сторонам, поспешно вернулась в дом. Сейчас, уставшая от бурной ночи, она хотела спать. Именно поэтому, проводив Ахмета, она не очень внимательно посмотрела по сторонам, поспешила домой. Будь она чуть внимательнее, обязательно увидела бы силуэт Нурджумы, слившийся с деревом напротив её дома. Ведь это было всего в десяти, двадцати шагах от неё. Ночь была лунная, Ахмет, напитавшись ласками Ханумы, как будто немного смягчился, и всё же он не мог простить Ягды, который приложил руку к разорению семьи брата Кымыша-дузчы. Он должен расправиться с ним! Это желание росло в нём потом с каждой минутой.

Направляясь к дому Ягды, Ахмет размышлял: «Не зря же говорят «не пускай чужака в свои ряды!». А теперь получите! Уж на что Гуллы эмин мудрый человек, но и тот не разглядел его, допустил к нам этих чуждых нам людей!» Он всю дорогу ругал Ягды, распаляясь всё больше и больше. Ему захотелось дойти до его дома и немедленно расправиться с ним. Это будет справедливым отмщением за ссыльных сыновей брата.

Спешивший как можно скорее добраться до места Нурджума, подойдя ближе к ряду кибиток родственников Ягды, заметил, как чья-то тень мелькнула между домами и приближалась к дому Ягды. Нурджума прибавил шаг. И тут же услышал низкий хриплый чей-то голос:

– Ягды! Ягды!..

Когда зов повторился во второй раз, из дома донеслось возмущенное бормотанье, а следом сонный, недовольный голос Ягды. Он думал, что это опять голос Нурджумы.

– Ягды, выйди на пару слов, поговорить надо.

Ягды не выдержал, взорвался:

– Да что же это такое? Что за ночь такая выдалась?! – возмущался Ягды, идя к выходу. Зевая, Ягды появился на пороге, и в это время в грудь ему упёрлось дуло ружья Ахмета.

Но тут подоспел Нурджума, он двигался незаметно, по-кошачьи. Подойдя к Ахмету сзади, схватил его за руки и крепко обнял.

– Не надо, не делай этого, браток!

И в этот момент тишину ночи разорвал громкий выстрел.

Не понимая, что происходит, Ягды вздрогнул и отступил назад. Под тяжестью тела Нурджумы Ахмет чуть было не упал, но удержался на ногах и, шатаясь, сделал несколько шагов. Ружьё с грохотом выпало из его рук.

Нурджума обнял Ягды, таким образом спасая от следующего выстрела, который вполне мог раздаться.

Ягды оказался счастливчиком, шальная пуля лишь задела мягкие ткани на голени. Под тяжестью тела Нурджумы оба рухнули внутрь дома.

Ахмет узнал голос Нурджумы. Но никак не мог понять, как тот оказался за его спиной среди ночи. И неведомо было ему, что его намерения были заранее известны, но Нурджума всё же сомневался, пойдёт ли Ахмет на такой отчаянный шаг, а потому искал его и следил за ним. Когда на звуки выстрелов вся родня Гамышчи высыпала на улицу, Ахмет, подхватив ружьё, убегал огородами и был уже далеко.

Неожиданное происшествие окончательно разбудило Ягды, испугало его. Сейчас сельские собаки соревновались в лае возле Холма споров гапланов.

Ягды узнал Нурджуму, который поднимался вместе с ним с пола, и, не понимая, что к чему, удивился:

– Эй, Шаллак, а ты что тут делаешь?

– Да вот, пришёл к тебе…

– Наверно, ты что-то заподозрил! Неспроста ты шастал вокруг моего дома, неспроста! Ты хоть узнал человека, который приставил к моей груди ружьё?

– Нет!

– Тем не менее, ты его назвал «браток» – иним.

Наверно, тебе послышалось, скорее всего, я сказал не «иним». А «энен…» ругань!

Увидев толпу собравшихся у дома родственников, Ягды прикрикнул на них:

– Слушайте, разойдитесь по домам, что вы тут митинг устроили!

При звуках выстрела из дома выскочила босая, без головного убора Бостан эдже – мать Ягды. Она до смерти перепугалась, что с её сыном что-то случилось. Плача, она обняла сына, который к этому времени уже пришёл в себя. «Вай, что всё это значит, сыночек?!»

– Не бойся, мама, со мной ничего не случилось! – выдавив из себя улыбку, Ягды попытался успокоить мать.

– Ты не ранен? – слезливым голосом спросила Бостан эдже.

– Я же сказал «нет!», – зло произнёс Ягды, нервничая из-за поведения матери.