Очаг

Джемал мама произнесла эти слова, кочергой отодвигая горящие угли из-под казана с кипящим молоком. Кымыш-дузчы хорошо знал, что кроется за этими словами жены. Это было связано с одним случаем из прошлой жизни.

В тот раз старший брат Джемал мама Джуманазар бай нанял его батраком для помощи в уборке хлеба. А Кымыш, досыта набив желудок и воспользовавшись тем, что рядом никого не было, расстелил свой дон, под голову подложил папаху и крепко заснул. Когда он выспался, уже вечерело. А пшеницу, которую он должен был скосить, чуть поодаль косил и вязал снопы сам Джуманазар бай. Он тогда со смехом подшутил над парнем: «Молодой человек, из тебя бы получился неплохой сторож на току».

Упоминание о том случае заставило старика ещё раз пережить его. Да, с тех пор прошло много времени, много воды утекло. И пшеница тогда была убрана, и на харман свезена. И Кымыш, женившись на Джемал, стал зятем в том доме. Но промахи ошибки человеческие, похоже, никогда не забываются. То обстоятельство вспоминалось до сих пор, оно приобрело стойкий фразеологический оборот: «Как Кымыш пшеницу жал». В тот раз Кымыш батрачил на Джуманазара бая несколько месяцев, не только с уборкой пшеницы помогал, но и перетаскал в сарай все созревшие дыни и арбузы. Именно в то время у него появилась возможность частых встреч с двадцативосьмилетней младшей сестрой бая Джемал, которая нравилась ему и которой понравился он сам. Они смотрели друг на друга влюблёнными глазами. Однажды, встретив девушку в укромном месте, он взял её за руку и сказал ей о своих чувствах к ней. В тот раз Джемал, испытывавшая к Кымышу те же чувства, упрекнула его: «Что ты ешь меня глазами, посылай сватов. Наши неплохо к тебе относятся. Мама даже говорит: «Он благородного происхождения». Если тебе мало того, что ты видишь меня, забери к себе в дом и смотри на меня, сколько хочешь!» После того разговора не прошло и месяца, как они сыграли свадьбу…

Разговор, начавшийся с шутки, на этом не закончился. Невольно стали вспоминать приятные мгновения совместной многолетней жизни, и это поднимало настроение, успокаивало.

И все же старику не хотелось оставлять без ответа слова жены, хотя и сказанные в шутку, он чувствовал себя ребёнком, не сумевшим ответить на нанесённую ему обиду. Поглаживая бороду и с усмешкой на губах рассматривая жену, он размышлял: сказать или не сказать то, что готово было сорваться с языка. А потом вдруг весело улыбнулся.

– Даст Бог, соберём нынешний урожай, после чего я намерен позаботиться о тебе, жена!

Джемал мама поняла, что старик собрался подшутить над ней, но не могла уловить суть его слов.

– А какие у меня ещё могут быть заботы помимо моих детей?

– Ты ведь всё равно не успеваешь переделать все домашние дела, весь день в хлопотах проводишь. Вот я и думаю, а не привести ли мне в дом ещё одну рабыню тебе в помощь?

Услышав слова, произнесённые за спиной, Джемал вначале несколько растерялась, но очень скоро взяла себя в руки.

– Ой, похоже, у него старая болезнь обострилась! – насмешливым тоном произнесла жена Кымыша.

Видя, что своей шуткой сумел оживить жену, довольный Кымыш-дузчы продолжил в том же духе:

– Вдвоём вам будет легче, жена, одна из вас будет тесто месить, а вторая стиркой-уборкой заниматься, за внуками присматривать. Разве не так? И потом, глядишь, как две жены одного мужа сойдётесь и станете подругами…

– Гмм… А ты попробуй привести сюда ещё кого-нибудь, вот тогда и увидишь, что будет! Теперь ты только горсть чёрной земли получишь! И потом, кто-то рвётся выйти за тебя замуж? Покажи мне, где она? А если собирался взять вторую жену, чего тянул до сего дня? Почему раньше не сделал этого? Да тебе и первая-то в сорок лет выпала! Давай, приведи в дом вторую жену и посмотри, что с тобой сделает советская власть, которая только и творит, что отбирает у людей имущество, может одну из двух овец забрать. Нашёл время жениться, выживший из ума старый кобель! – Джемал мама всё больше распалялась. – Давай, обманывай себя, думая, что с двумя жёнами тебе будет лучше. Не всякая будет ухаживать за тобой, как Джемал, покрывая твои недостатки и выпячивая достоинства…

Как никто, понимая друг друга и ласково подтрунивая друг над другом, Джемал мама и Кымыш-дузчы успокоились настолько, что все дурные мысли о сыновьях улетучились, оставив вместо себя только добрые мысли.

Как только молоко вскипело, Джемал мама налила его в миску и протянула мужу, который сидел у сачака, собрав куски лепёшек, чтобы сложить их в молоко и съесть, когда они размякнут.

– На, попей горяченьким, чтобы внутри тебя тепло разлилось. Даст Бог, и наши мальчики могут сегодня вернуться. Во сне я всю ночь путалась в белой шерсти.

Голоса бабушки с дедом первой разбудили Огулбике. В доме было сумрачно. Акджагуль, Аганазар и Алланазар всё еще пребывали во власти сна. Проснувшись, она потянулась, и села в постели, с трудом раздирая сонные глаза. Но тут в голову девочки пришла озорная мысль. Посмотрев на спящих Аганазара и Алланазара, она стала думать, как бы их разбудить. Вот будет потеха, если я побеспокою их, подумала Огулбике. Хитро и довольно улыбнувшись, девочка посмотрела по сторонам, потом взяла в руки одну из косичек и расплетённым концом провела ее по щеке спящего брата. Аганазару это не понравилось, и он нахмурился. Затем повернулся на другой бок, чтобы ему не мешали спать. Видно, мальчик подумал, что ему на лицо села муха. Огулбике была довольна, что её озорная выходка удалась. Ей захотелось продолжения. Огулбике постоянно ссорилась с братьями, соперничала с ними. Ей ни в чём не хотелось уступать мальчишкам. Огулбике перегнулась через Аганазара и приблизилась к Алланазару. Его лица тоже коснулась концом косы. Нахмурившись, он тоже беспокоился. Девочка не видела, что сидевший за завтраком дед исподволь наблюдал за ней. «Ах, коза, опять взялась за свои проделки, смотри, как бы на кочергу бабушки не нарваться!» – думал старик. Он знал, что если сейчас подаст голос и сделает девочке замечание, Джемал мама не оставит этого без внимания, обязательно поругает её. Встретившись взглядом с дедом, Огулбике виновато улыбнулась, понимая, что тот сделал вид, что за спиной бабушки ничего не видит. Когда конец косы во второй раз попал в ноздрю мальчика, тот понял, что это никакое не насекомое и не муха. Неожиданно Алланазар резко открыл глаза. Но спросонья не сразу понял, отчего Огулбике нависла над ним. А девочка, довольная своей проделкой, прыснула и, прикрыв рот ладонью, отвернулась, как бы говоря: «Ну, как, отыгралась я на тебе?» И тут Алланазар понял, что эту игру затеяла Огулбике.

– Коза, что ты делаешь? – мальчик вскочил с места и набросился на сестру. У Огулбике было больше сил, поэтому она мигом уложила Алланазара на лопатки, подмяла под себя. Лёжа на полу, Алланазар стал звать на помощь Аганазара:

_ Акгы, оттяни эту козу за волосы!

Прежде Огулбике могла одолеть обоих мальчишек. Но прошло время, и мальчики выросли, возмужали, стали сильнее, поэтому справиться сразу с двумя было не так-то и просто. Вдвоём они могли запросто одержать над Огулбике верх.

В тот момент, когда Джемал мама обернулась, чтобы узнать, что за шум поднялся у неё за спиной, Аганазар, поспешивший на помощь брату, схватив Огулбике за волосы, пытался оттянуть её от Алланазара.

Видя, что внуки снова сцепились и тянут Огулбике за волосы, Джемал мама, не сходя с места, стала стучать кочергой по полу и ругаться:

– А ну, прекратите, пёсьи дети, а то я сейчас встану с места и обоих отхожу кочергой!

Поскольку бабушка видела только конец потасовки, обвинила в случившемся Аганазара и Алланазара. И всегда в таких случаях Джемал мама становилась на сторону поверженного, того, кто был слабее.

– Бабушка, она первой начала, – при помощи брата подняв Огулбике с пола, Алланазар пытался объяснить бабушке, что на этот раз в этой схватке виноваты не они.

Но Джемал мама верила не словам внука, а тому, что видела своими глазами.

– Чего вы никак не поделите в такую рань? И вообще, эти двое мальчишек спокойно жить не дают моей девочке…

Своим озорством Огулбике напоминала бабушке Джемал её детство, поэтому она называла её дочкой и очень сильно любила.

Лежавшая рядом с ними Акджагуль тоже встала, разняла мальчиков. Зная о проделках Огулбике, она стала ругать девочку, а потом, махнув рукой, велела:

– Убирайся, чтоб я не видела тебя здесь! – и толкнула её в спину. Глядя на девочку, которая тяжело дышала как после долгого бега, она сказала:

– Бабушка, ты не ругай мальчишек, это твоя коза что-то сделала им!

Поддержанная бабушкой, девочка покосилась на братьев и, тяжело дыша, проворчала:

– Конечно, вы вдвоём напали на меня, а вы попробуйте по одному подойти ко мне, я размажу вас по полу, и потом, за косы не дергать…

Зато Аганазар с Алланазаром сидели с видом победителей, и, довольные собой, улыбались.

Вспомнив, что всю эту схватку видел дед, Огулбике, заплетая распущенные косы, пристыженно посмотрела в его сторону.

Девочка заметила, что дед смотрит на неё с улыбкой. Поняла, что он мысленно говорит: «Ах, внученька, тебе и в этот раз удалось избежать наказания от бабушки». Радостно улыбаясь проделкам внучки, он ласково кивнул ей. Понимая друг друга без слов, дед с внучкой обменивались выразительными взглядами.

– Раз вдоволь покувыркались, теперь идите умываться, а потом садитесь рядом с дедом и пейте своё молоко! – ласковым голосом Джемал мама выпроводила мальчишек во двор.

Долгожданные стригали вернулись не в тот день, когда их ждали, а спустя ещё четыре дня поздно вечером. В разных концах села залаяли собаки, оглашая ночную тишину и извещая о возвращении людей. Лежавший возле стены кибитки Алабай, подняв голову, только раз гавкнул, а затем затрусил в сторону дороги, чтобы выяснить, отчего лают собаки и присоединиться к их хору. Оразгылыч, загрузивший коня множеством мешков с шерстью, шёл впереди, за ним на ишаке с тяжёлым грузом следовал Оразгелди.

Когда они вернулись, Аганазар и Алланазар, вдоволь наигравшись за день, крепко спали. Акджагуль и Огулбике помогли бабушке вымыть и убрать по местам использованную посуду и тоже готовились отойти ко сну. Услышав стук копыт животных, повернувших с дороги в сторону дома, Кымыш-дузчы понял, что это его сыновья возвращаются, быстренько вдел руки в рукава накинутого на плечи чекменя и перед тем, как выскочить во двор, обратился к жене, дремавшей возле очага:

– Жена, кажется, сыновья вернулись!

Обрадовавшись доброй вести и спеша своими глазами увидеть сыновей, Джемал мама вслед за мужем вышла на улицу. Оразгылыч уже был возле дома, поздоровавшись с отцом и расспросив о делах, развязывал узлы на верёвке, которой были обвязаны мешки с шерстью на спине лошади.

– Вернулся благополучно, сынок! – обрадованно воскликнула Джемал мама, после чего стала помогать сыну развязывать верёвки.

– Салам алейкум, мама, – ответил Оразгылыч на приветствие матери. Ему не понравилось, что она взялась помогать ему, нахмурившись, произнёс: – Мама, я сам справлюсь!

– Но я же хочу помочь тебе…

– Нет, мне не нужна твоя помощь! – недовольно произнёс Оразгылыч.

Оразгылыч был сильно уставшим. От его одежды исходил горьковатый запах баранов и коз. Тем временем показался и Оразгелди, ведя на поводу груженного доверху ишака. Мешков с шерстью было так много, что они возвышались над спиной ишака, напоминая гору, отчего самого ишака не было видно. Казалось, огромный кусок холма, закутавшись в густую тьму ночи, катится в их сторону.

Увидев, как родители крутились возле Оразгылыча, радуясь, как дети радуются возвращению отца с базара, он с грустью подумал о том, что чем старше отец и мать они становятся, тем больше становятся похожими на детей.

Разгрузившись, стригали помылись и пошли к родителям на ужин. Время от времени бросая взгляд на спящих детей, они сидели возле очага у расстеленного матерью сачака, ужинали и неторопливо беседовали. Когда очередь дошла до чая, Джемал мама подумала о невестках, которые лежат в своих домах в ожидании возвратившихся мужей, поэтому не захотела, чтобы мужчины засиживались за чаепитием. Не дав вволю наговориться, она стала выпроваживать сыновей.

– А теперь отправляйтесь в свои кибитки и укладывайтесь спать в свои желанные постели!