Принцы Асгарда

– Так вот что ты хотела?! Узнать, каков сильнейший Асгардский воин?! Я многих слов не понимаю, но сейчас я понял тебя. Нет, Джанга, я не хочу разделить с тобой ложе. Я спустился в твой мир, чтобы познать его, не тебя.

Она тоже рассмеялась, словно обрадовалась моему пониманию. И смеялась так счастливо, что слёзы туманили её глаза.

– Какое ложе?! Ты о чём, озабоченный?! О чём ты думаешь-то?! – сквозь смех голос её стал тонким, срывался.

Но она смеялась и смеялась, а я снова недоумевал:

– Разве это не твои слова «хоть раздевай тебя»? Разве это не для того, чтобы увидеть меня во всей…

– Да причём тут ты?! Я хочу увидеть прибор, которым ты этой кувалдой управляешь, а не твой перспективный стояк! Кстати, как твой молоток называется, забыла?

– Молот! Мьёльнир. Так почему ты желаешь меня раздеть?

– Да потому, что в руках у тебя ничего нет, остальное я не вижу, но эта фигня, которую я с места сдвинуть не могу, порхает как бабочка, когда ты к ней руку тянешь. Понял?!

Я понял. И понял, что и теперь ничего ей не объяснил, вздохнул и начал ещё раз с самого начала:

– Брокк и Эйнтри, мастера-кузнецы, на спор выковали этот молот, и мой брат в том споре проиграл.

– Так у тебя ещё и брат?! – Джанга щёлкала ногтем по рукоятке молота и уже без смеха смотрела на меня. – Значит крутыши-кузнецы сделали вот это? И чего брат? Хотя, ладно, про брата потом расскажешь. Так как эта штука летает-то?

Я привалился к стене и поднял руку. Мьёльнир дрогнул, и рукоять легла мне в ладонь. Джанга вытаращила глаза, словно впервые это увидела:

– Но как?!!! И ты его ещё и держишь! Ну-ка, а поставь его вон там, – она махнула рукой куда-то в глубину своего жилища. – Чтобы ты его не видел. Наверняка прибор работает только в зоне видимости, оттуда эта кувалда ведь не прилетит, правильно?

Я усмехнулся:

– Молот вернётся ко мне сквозь любую преграду. Я разрушу твое жалкое жилище!

Джанга поднялась и стояла, почесывая нос:

– Так, хорошо, давай я сделаю вид, что я не слышала про моё «жалкое» жилище, что я тебе верю, что ты Тор-забыла-чей-сын…

– Одина!

Она отмахнулась:

– Его самого! Что ты зашибенски крутой и вообще не отсюда, и никаких технических штучек у тебя нет, а есть исключительно вот такие фокусы-покусы, которые я нихрена не понимаю. Я сделаю вид, что это не тупой розыгрыш, но мне нужны доказательства посерьезнее.

Я поднял брови, это был вызов и бросала мне его смертная дева. Без тени страха! Словно истина была с ней, а не со мной. И это было глупо. Мне доказывать, кто я, в мире, которому мы покровительствовали от самого его создания! Я скрипнул зубами, но сам себя остановил, вспомнив, что мир этот другой. Совсем другой! Потоки времени смешались, соединив миры и разорвав привычные связи. Нет того Мидгарда, который я знал. А этот Мидгард не знал мой Асгард. Мы сшили новое полотно нитями времени, потоками магии, единой объединённой силой и одной жертвой.

Это новый чуждый мир!

Мне нужен был Локи. Здесь. Сейчас.

Мой мысленный зов был краток, но ещё более кратким был звук, который я услышал. И Джанга тоже.

Воздух задрожал, как болотная топь, просветлел и разорвался с тихим шелестом сиянием радужного моста. Мой брат шагнул вперёд, и стало совсем тесно.

– Привет! Не ждал? – Локи довольно улыбаясь, наклонился, хлопнув меня по плечу.

Я посмотрел на притихшую деву. Она была неподвижна. Её решительность исчезла, как исчез и румянец со щёк. Бледной тенью стояла она в своем собственном жилище и, кажется, последние сомнения развеялись. Магия! Чистая магия сотворённая на её глазах. Внезапное появление брата, похоже, убедило её в том, что всё, сказанное мною, не было пустой болтовней.

Расширившимися глазами она смотрела на Локи, который с любопытством оглядывался по сторонам:

– Тесновато. Впрочем, когда я здесь жил, квартирка у нас тоже была с гулькин хрен. Надо же, а кое-что изменилось! Значит время ещё немножко подвинулось. Вот такого у нас не было! – он повернулся к недавно жужжавшему и гремевшему творению, которое давало темное горячее питьё. – Это что, кофе? Ммм, вкусно пахнет! Как оно работает? Эй!

Брат помахал рукой перед лицом остолбеневшей девы. Я встал, перехватив молот, отстранил брата и негромко поинтересовался:

– Зачем ты здесь? Наигрался с кошкой? Скучно стало?

Локи дёрнул бровями и улыбнулся, словно мы не расставались, а он не изменял своему обещанию пойти сюда со мной:

– Обиделся на меня что ли?! Так я же пришел! И ты тут тоже не скучал, Златоокий всё видит, сам знаешь. А она миленькая!

– К ней следует обращаться Джанга. Она хозяйка этого жилища…

Краем глаза я уловил движение и едва успел подхватить падающую деву.

– Опаньки! Ну, дела! – Локи потянулся заглянуть ей в лицо. – Надо её куда-нибудь пристроить!

Он неспеша двинулся в глубину обиталища Джанги, с любопытством оглядываясь по сторонам, а я перехватил ставшее безвольным тело. В моих руках она была как тонкая ветвь, и сквозь доспехи я не чувствовал её. Подняв деву на плечо, я пошёл следом.

Мой брат толкнул одну из дверей:

– Ух ты, какая штуковина! Это телек что ли?

– Сюда клади! – Локи встал рядом с ложем, покрытым странной тканью.

Опустив тело Джанги, я выпрямился, все ещё не выпуская из рук Мьёльнир:

– Повторяю – зачем ты здесь?

– Братишка, не злись! – Локи подошёл вплотную, обхватив пальцами мою руку, удерживавшую молот. – Слегка увлёкся, не понял, что ты уже собрался идти. Я бы ни за что не пропустил такое веселье, правда! Ну, не злись!

Он потянулся и запечатлел поцелуй на моей щеке. Я отстранился, не испытывая нежности к нему в этот миг.

Да, я был зол на то, что он променял данное мне обещание, на болтовню с Фрейей. Да, я не был к ней расположен и, да, я с трудом принимал расположенность к ней брата. Сказал бы, что ревновал, если бы не знал, что ревность ни к чему – у Фрейи нет чувств! Ни к Локи, ни к кому-то ещё. Ей нужно только одно – обладание! Всем лучшим и драгоценным, до чего она только сможет дотянуться. Она будоражила своей красотой, но ничего не давала взамен, лишь брала. Конечно, её чары были сильны! Очень сильны. Бывало, что и моё естество откликалось на её зов… Но нас объединял лишь Локи. Он тянулся к ней с самого детства, словно моего внимания или внимания других из нас было ему мало. Тянулся к тому абсолюту, которым чувствовал и себя. Часто уходили они вдвоём, бросив всех посреди веселья. О чём были их разговоры – я не знал, но знал другое – явится Фрейя, и брат променяет любую игру, забудет все обещания.

– Тор! Ну я же сейчас здесь! – он напрягся, словно прочитал мои мысли, я это видел. – Хватит думать об этой кошке!

Локи рассмеялся, шутливо ткнув меня в живот кулаком.

Я молчал и молчал долго:

– Мне не нужны сейчас ни кошки, ни коты, даже такие мягкие!

– Зачем ты так, брат? – это было грубо, и он поджал губы. – Я никого не предал, я обещал пойти с тобой и я пошел. Хеймдалль противился, но я верен данному слову. В чём ты меня подозреваешь? Думаешь, что ты ушел, а я с Фрейей?.. Да нет!!! Нет, Тор!