Принцы Асгарда

– Биврёст!

– Во! Точно! Это самое слово! Короче, у тебя своя версия? И, кстати, в кино Тор с другой причёской ходил, так что ты средненько косплеишь. Но придуриваешься зачётно!

Я всё же не понимал на что она указывает и думал, может стоит рассказать ей больше – о великом ясене и о девяти мирах, о величественных чертогах, парящих в облаках, и прекрасных садах Идунн, о единой судьбе наших миров. Что вообще она знает о моём доме? Что она знает о непрерывных битвах, которые мы вели, о славных победах? Что знает она о великой магии, сотворившей мой Мьёльнир? Может, показав его силу, я смогу убедить её, доказать, что она зря мне не верит?

Не отводя от неё глаз, не поднимаясь, я протянул руку, и молот, качнувшись, устремился ко мне от дальней стены.

– Э! Э! Это ты как сделал?! Блин, положи эту хрень сейчас же! – Джанга почему-то закричала, вскочила, опрокинув чашу с питьём, темные струйки разбежались по сторонам, и прямоугольная вещь в её руке пронзительно зазвучала, вероятно тоже испытав страх.

А я не двинулся с места, силясь понять, что произошло?

Ведь она была спокойна и не боялась говорить со мной, она проявила гостеприимство, уважила меня, я был к ней добр, даже когда она посмеивалась над моим незнанием. Я был терпелив и благодушен. И что сейчас не так? Почему она испугалась, а требующая ласки вещь кричит человеческим голосом? Что это за магия?

– Это Мьёльнир – лучшее творение цвергов!

– Да мне насрать чьё это творение! Как эта херня сейчас прилетела?! Блин, реально, что ты за псих?

Я встал, досадуя на то, что так хорошо начавшееся знакомство перестало быть благожелательным, и внезапно осознал, что её неверие мне было неподдельным. Она не слышала моих возражений, она полагала всё шуткой. И теперь Джанга говорила много незнакомых слов, в которых я подозревал оскорбления. Она кричала и вместе с её криками рос мой гнев, а молот начал раскаляться.

Её странная вещь прекратила издавать человеческие крики и смолкла, но только лишь для того, чтобы снова начать кричать, и Джанга тряслась и размахивала руками, словно ничего не слыша.

Я указал молотом на источник шума:

– Заставь это замолчать! Когда вы кричите вдвоём, я совсем ничего не понимаю! Я пришел в твой дом с миром, так не буди мой гнев!

Она успокоилась так же быстро, как и расшумелась. Без всякой нежности хлопнула кричащей вещью об стол и наставила на меня палец:

– Так, всё! Хватит играть! Ты кто? По-нормальному, а не все эти Тор-Мотор. Я думала, ты прикалываешься и будет забавно, но ты какой-то… Блин, положи эту свою херню! Все! Стоп! Давай по-нормальному, без фокусов. Да опусти ты эту хрень!

Я всё ещё стоял, направив в её сторону Мьёльнир, но он уже почти не светился, отзываясь на моё призванное спокойствие. Опустив руку, я сел на маленькую квадратную скамью, поставив молот к ногам.

Джанга не спешила садиться.

– Так, – она подняла опрокинутую чашу и, наконец, тоже присела. – Давай попробуем ещё раз. Ты кто? Чем занимаешься?

Она выжидательно смотрела мне прямо в глаза, и я подумал, что сейчас самое время воззвать к Хеймдаллю и уйти, забрав её с собой. Останавливало только то, что в моём доме она не могла быть мне полезной, да и не было у смертной шанса, попав в чертоги, вернуться обратно.

Я выдохнул, успокаивая мысли, и уже в который раз повторил:

– Я – Тор, сын Одина, воин Асгарда…

Она не дала мне договорить, снова схватив свой блестящий прямоугольник:

– А теперь ты слушай сюда! – она снова начала гладить и касаться пальцами этой вещи. – Вот! Читаю – «Асгард, Осгор – „ограждённый участок асов“ – в скандинавской мифологии небесный город, обитель богов-асов. Асы – существа порядка, ведя войну с ванами – существами природы, построили укреплённый Асгард.» Скандинавская мифология! Ясно тебе? Мифология! Никакого Асгарда нет и никогда не было. Так что, бро, у тебя охренеть какая фантазия, только не надо по ушам ездить, что это всё правда. Теперь давай по-нормальному – чем ты занимаешься и как эта кувалда летает?

Я озадаченно смотрел на неё. Она быстрее Фрейи переходила от гнева к любопытству.

Я молчал, она тоже молчала, тараща на меня серые глаза, в которых снова не было ни тени страха. Определенно, она начинала мне нравиться. Будь она валькирией, я бы был рад с ней в шутку побороться. Джанга достойная дева, но она не верила, что мой мир существует, и под рукой у меня сейчас было единственное доказательство.

Я снова поднял Мьёльнир и протянул, показывая его ей:

– Этот молот – удивительное творение Брокка и Эйнтри. Он может убивать и воскрешать, он раскаляется пламенем битвы, он возвращается ко мне, куда бы я его не метнул, – я поставил молот и продолжил. – Он не знает поражения. Это лучшее оружие, что признали все асы. И никому не под силу его поднять, кроме…

Она не стала слушать, махнула на меня рукой:

– Мне вся эта фигня не интересна. Я спрашивала, как эта хреновина сейчас к тебе прилетела? Что ты сделал? Там магнит или радиоуправление? Ты физик что ли?

– Я сын Одина!

– А я дочь Сергея и что? Ты задрал одно и тоже повторять! Давай, показывай, как это работает.

Она резко вскочила и метнулась к моему молоту, схватив и попытавшись поднять.

– Это не под силу ни асу, ни вану, ни йотуну. Уймись, смертная!

Она кряхтела и сопела, лицо налилось кровью, разноцветные жгуты тряслись от напряжения её тела, но Мьёльнир стоял неподвижно. Я с интересом наблюдал. Поняв, что руки ей плохие помощники, она попыталась пнуть молот, но лишь громко вскрикнула и присела, обхватив ногу:

– Нифига себе! Из чего он сделан?!

– Только Брокку и Эйнтри это известно.

– Брокк и Эйнтри – это кто?

– Цверги. Свартальвхейм их мир, а Нидавеллир чертоги…

– Пипец! У меня дома псих с кувалдой, которого я сама притащила… Ой-ёоо…

Она обхватила голову руками и негромко завыла.

Сидела она долго и завывания то стихали, то нарастали с новой силой. Сначала это было забавно, но вскоре наскучило, и я коснулся её плеча:

– Встань, я желаю говорить с тобой.

– Знаешь, – она подняла голову, с каким-то другим выражением лица. – Я вот думаю, если на секундочку, на совсем маленькую, представить, что ты то самое, про что говоришь, то ведь можно смело утверждать, что зелёные человечки существуют. Ты веришь в зелёных человечков?

Я не знал, кого она имела в виду, потому решил не отвечать. Джанга смотрела на меня, раскачиваясь из стороны в сторону, и вскоре я поймал себя на том, что тоже покачиваюсь.

Рукой остановив шатающуюся деву, я наконец ответил вопросом на вопрос:

– В твоём жилище есть более удобное для бесед место?

– А чем тебе кухня-то плоха? Разговариваем вот, вроде.

– Здесь тесно и неудобная скамья.

– Табуретка, громила! Это табуретка. Слушай, так ты реально не отсюда или все-таки за нос водишь? Ну-ка, подними эту штуку, – она постучала пальцем по рукоятке молота. – Хотя, какой смысл? Ты всю дорогу эту байду таскал, как будто она ничего не весит. А я её поднять не могу, а при хорошей подготовке ведь соточку жму! Плечи у тебя нехреново раскачены… Но даже ты с соткой в руке гулять бы не смог. Значит всё же какой-то приборчик… Черт, прямо хоть раздевай тебя!

И вот тут я начал понимать, зачем Джанга пыталась разозлить меня и вела себя странно. Я рассмеялся: