7-е декабря

– Да, я и сам одну или две выбрасывал, и бывало лишь обрежу и оставлю маленький кусочек с пожеланиями, – ответил дедушка.

– А вот не стоило тебе этого делать, Пётр Семёнович! Стёпка то все прознал. Я прошлые записки все выкидывал, там один и тот же текст был, ну ты и сам в курсе, а тут что-то с чем-то. Возьми да и прочитай, а я пока схожу руки помыть, – сказал дяденька и протянул тому письмо.

Степа забил тревогу, начал думать, куда прятаться, куда бежать, и уже придумывал оправдание. Да вот только Дрёма не хотела, чтоб тот думал, и решила выйти на улицу.

Перед тем как зайти в ванную, под ногами Анатолия завилась Дрёмка.

– Ну что тебе надо, кошара? – спросил он с доброй издевкой. Та быстро побежала к двери и начала скрести дверной проём.

«Вот он! Мой шанс!» – подумал Степа и быстро выскользнул из ванной, пока тот выпускал кошку на улицу, а дедушка читал письмо. Он быстро оделся и выскочил на улицу.

«Что же делать? Как быть?» – размышлял мальчик, да ничего лучше не придумал, чем пойти и обсудить это с Аней. Подойдя к её дому, Стёпа позвонил в домофон. В ответ раздался голос какой-то женщины:

– Алло, я вас слушаю, молодой человек.

– Здравствуйте, можете позвать Аню, а лучше пустить её на улицу, пожалуйста? Это очень важно.

– Хорошо, но обещай, что больше вы ни в какие «масштабные» приключения не попадете, – согласилась мама девочки, поставив условия мальчику.

– Обещаю, только быстрее, пожалуйста, – сказал он, а на противоположной стороне повесили трубку.

Через 5 минут девочка «торпедой» вылетела за территорию дома и обняла Степу:

– Я так скучала, ты и не представляешь!

– Ха-ха, представляю. И да, я тоже скучал.

– Мама сказала, что это что-то важное. Рассказывай, что случилось? – спросила Аня, ведя за руку Степу к себе во двор.

Они уселись на качели, и тот, вздохнув, сказал:

– Дедушка все узнал. Ему попалось продолжение письма от Люды.

– А он разве не знал, зачем мы в город ходили?

– Видимо, нет. Скорее всего, Дмитрий Григорьевич просто сказал что-то по типу: «Я не приделах» или «Долго объяснять, а у меня работа», иначе бы дед уже давно предъявил мне за все это. Не зря же они все это скрывали.

– И то верно. А что делать-то теперь будем?

– Не знаю. Всё, что я решил: это рассказать тебе.

– Я что-нибудь придумаю обязательно, но сейчас тебе придётся идти домой. Этого не избежать, ты же понимаешь?

– Конечно, понимаю, но страшно же.

– Я верю, все будет хорошо. И я подумаю, что могу сделать.

– Спасибо за поддержку и в принципе за все, что ты сделала. Я очень ценю это! – обняв её, сказал Степа.

– Не за что, – ответила Аня и, обняв мальчика, сказала нa пpoщaниe: – Удачи, я верю в тебя.

Степа слез с качели и пошёл домой. Зайдя в дом, он заметил, что дедушка и Анатолий Петрович всё ещё разговаривали. Мальчик был душевно подавлен и уже чувствовал всё напряжение, что стоит в доме.

Дело шло к ночи, на часах уже 21:00. Так долго Анатолий Петрович ещё не задерживался. Все рейсы он отложил, лишь бы сообщить эту новость и всё обсудить с Петром Семёновичем. Вскоре он ушёл. И дедушка впервые за долгое время подошёл к мальчику и спросил:

– Это что такое?

Он кинул в мальчика письмом. Стёпа открыл его и начал читать.

– Читай вслух!– приказал Пётр Семёнович.

– Угу… «Привет, Стёпа! Надеюсь, что это письмо всё же попало в твои руки. Если же нет, то я не знаю, что уже и делать. Но раз ты это читаешь, то знай, после того, как услышала твой голос и твою историю, как ты с Анечкой прошли такой долгий путь, лишь, чтоб позвонить мне, я поняла, что пора переходить к действиям. У меня грядёт последний экзамен, и я уже буду профессиональным юристом. Я очень хочу, чтоб у тебя было всё хорошо. С этим дедом у тебя нет возможностей и выбора на светлое будущее. Ты заперт в клетке и я твой ключ. Я обязательно помогу тебе. А пока ждёшь, почитай те книжки и поешь мандаринчиков, что я тебе прислала. Спасибо большое, что рассказал, как там у тебя, а то я переживала. Последние годы, как я узнала о тебе, ты часто мелькал в моих мыслях, а сейчас хоть мою душеньку успокоил. Я люблю тебя и спасу оттуда. *нарисованное сердечко*», – прочитал Стёпа. На его глаза накатили горькие слезы: от тех слов, что он так долго не слышал, не видел, о которых он старался не думать.

– Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Этими словами ты обесцениваешь мой труд, что я в тебя вложил! – кричал на плачущего мальчика Пётр Семёнович. – Последние силы своей жизни я тратил на тебя! Я старался, я всё делал ради тебя! Моего единственного внука! Ты же понимаешь, что у меня, кроме тебя, никого нет?! Эти красноречия как ножом по сердцу! Я и представить не мог, что ты на такое способен, парень!

– Ты не видишь, сколько ты сказал «я»? Хоть раз бы сказал «мы»… Ты думаешь только о себе, дедушка… Ты боишься остаться один и всё… – ответил тихим голосом Стёпа, стирая мокрые следы со своих щек.

– Ну да, конечно. Для себя же я учил тебя шить, для себя я учил тебя грамоте, чтению и математике, для себя же я по утрам готовил блинчики, а на полдник запеканку, для себя же я варенье последние 3 лета крутил. Ну да, конечно, – иронично и с подавленной агрессией, что так и лезла из него, проговорил дед.

Стёпе стало стыдно, а его истерика усилилась. Ведь правда: дедушка же всё это делал для него. Он и без этого легко мог прожить остаток своей жизни. Дедушка и вправду старался для мальчика.

– Всё ещё уверен, что я это всё для себя делаю? Да больно ты кому нужен был, кроме меня: Антоше и без тебя Людка на башку свалилась! Она та ещё заноза в заднице для него была! А я тебя уберечь от неё пытался! Чтоб у тебя всё хорошо было, как у меня в детстве! – пытался убедить дедушка мальчика.

– Да, ты всё это делал для меня, но ты не прав, дедушка, – говорил сквозь слезы и заики мальчик, – как у тебя, уже никогда не будет. Я был в городе и видел, как все ребята ходят в школу, и Аня тоже ходит, один я – белая ворона. А с Людой я бы жил совсем как обычный нормальный ребёнок! Нормальный, дедушка!

– Я тебя научил всему, что знаю, как тебе не понять? После того как твои и Людины родители разбились в аварии, вы оба нахрен никому не сдались, две пискли! Да мы с Петровичем лишь вас раскидали. Тебя, моего единственного внука, я забрал к себе под крыло, а Людку забрал Анатолий Петрович, сын твоей бабушки, но не мой. Да вот только я его уважаю: он помог забрать тебя без лишних бумаг и волокиты с судами. Он говорит, что сам там разобрался. А ещё с продуктами помогает. А теперь ты хочешь, чтоб какая-то выскочка забрала у меня моего наследника? Да никогда! Я 3 года в тебя впахивал и вкладывал труды, неблагодарный! – кричал на плачущего мальчишку старик. – А сейчас бегом умываешься, расправляешь кровать и ложишься спать. И чтоб забыл, кто она такая, понял?!

Степа с неуверенностью кивает головой и идёт в ванную. Дедушка задернул занавеску своей комнаты, из которой позже свирепо раздалось: «Спокойной ночи».

Стёпа просто ходил по дому и плакал. Он ещё никогда не слышал таких слов от самого родного человека в его жизни. Умываясь в ванной, он плакал. Расправляя кровать, он плакал. Лёжа в кровати, он смотрел на луну и просто рыдал. Спустя 15-ти минутной истерики у него совсем не осталось сил, и он просто отключился.

8 Декабря. Полночь. 1:00.

Стёпу разбудил свет, светящий ему в глаза. Сначала он подумал, что это луна, и спрятался под одеялом, но потом в окошко кто-то постучал. Стёпа сильно испугался и прижался к стене, а потом увидел в окошке Анечку, после чего он быстро оделся и открыл окно:

–Ты чего тут делаешь, дурочка?

– Не дурочка я. Надевай бегом куртку и валенки да выбегай из дома, мы будем тебя ждать там, – ответила Анечка и убежала за дом.

Мальчик быстро оделся, весь растрепанный и сонный выбежал без шапки из дома, хлопнув дверью. В его глаза бил яркий свет фар, а перед ними бежал к Стёпе чёрный высокий силуэт.

– Наконец-то я тебя обняла, солнце, – обняв его, сказала Люда. На мальчика накатила новая волна слёз: он просто был счастлив, что обнимает её.

Анечка же просто стояла в сторонке за светом фар.

– Подожди секунду, –сказал Стёпа Люде и побежал к Ане: – Спасибо тебе.

Он снова разрыдался. Девочка же крепко-крепко обнимала его и гладила по спине. Понимая, что это их последняя встреча, она разрыдалась вместе с ним. Люда, заметив это, обняла их обоих и сама чуть не разрыдалась, но смогла справиться со своими чувствами.