Сонеты

Здесь – средь моря счастия – скрыты перлы белые
Раковиной вечности – мрачною могилою;

Кроет их склеп времени и забвенья пыльного,
И чалмы, что видны здесь, жизнью не колышутся,
Словно бунчуки они войска замогильного;
Вскользь, внизу, гяурами имена их пишутся.

Розы сада райского! Вы, едва развитые,
Отцвели безвременно, навсегда закрытые
Листьями стыдливости от очей неверного.

Гроб ваш здесь позорится чужеземца зрением…
Я позволил: чувствую груз греха безмерного…
Но – из чуждых он один смотрит с умилением.

Байдары

На ветер пускаю коня и бича не жалею;
Леса, и долины, и скалы мелькают: лечу.
Как волны, несутся они пред зеницей моею:
Вихрь образов пью – охмелеть, обезуметь хочу.

Становится ль конь, утомясь, непокорен приказам,
Лобзаемы сумраком виды ль потускнуть хотят –
Разбитым стал зеркалом глаз мой: летят
Леса, и долины, и скалы в мечтах перед глазом.

Всё спит, – не усну я. Вот море! Кидаюсь в него –
И с гиком вал черный гоню, пру я в берег его,
Чело под него наклонил я и вытянул руки…

Вот он над моей головой разорвался!.. Средь волн
Я жду: закружится мой ум, как под вихрями челн…
Пускай хоть на миг я избавлюсь от мысли, от муки!

Алушта днем

Гора с своих плеч уже сбросила мглистый халат,
В полях зашептали колосья – читают намазы,
И молится лес, и в кудрях его майских блестят,
Как в четках калифа, рубины, гранаты, топазы.

Цветами осыпан весь луг, из летучих цветков
Висит балдахин – это рой золотых мотыльков!
Сдается, что радуга купол небес обогнула!
А там саранча свой крылатый кортеж потянула.

Там злится вода, отбиваясь от лысой скалы;
Отбитые, снова штурмуют утес тот валы;
Как в тигра глазах, ходят искры в бушующем море:

Скалистым прибрежьям они предвещают грозу, –
Но влага морская колышется тихо внизу:
Там лебеди плавают, зыблется флот на просторе.

Алушта ночью

Дышится легче мне – дол ветерком освежился.
Светоч небесный к плечам Чатырдага склонился,
Пурпура розлил потоки, и вот – он угас;
У пилигрима на страже и ухо, и глаз.

Горы чернеют, в долинах всё мрачно и глухо;
Шепчут ручьи, как сквозь сон, посреди васильков:
Запах их, музыка этих душистых цветов –
Сладкий, сердечный язык, утаенный от слуха!

Тишь с темнотою! Под ними уснул бы я скоро,
Но поражен вдруг я блеском: то блеск метеора!
Мир охватил весь и небо потоп золотой.

Ночь! Средь соблазнов востока и ты – одалиска.
Негой баюкаешь ты, а коль сон уже близко,
К новой ты неге зовешь, нарушая покой.

Чатырдаг

В страхе лобзают пяту твою чада пророка.
Крым кораблем будь – ты мачта ему: целый свет
Ты осенил, Чатырдаг, ты – земли минарет!
Гор падишах! Как над миром взлетел ты высоко!

Мнится, эдема врата принял ты под надзор,
Как Гавриил. Темен плащ твой – то лес горделивый
И янычары свирепые – молний извивы –
Шьют по чалме твоей, свитой из туч, свой узор.

Солнце ль печет нас, во мраке не зрим ничего мы,
Нивы ль нам ест саранча, иль гяур выжег домы –
Ты, Чатырдаг, неподвижен и глух ко всему.

Ты, между небом и миром служа драгоманом,
Под ноги гром подостлав и весь дол с океаном,
Внемлешь, к созданию бог что гласит своему.

Пилигрим

У ног моих – страна, где дышится так льготно,
Где много и цветов, и светлых женских лиц,