Казаки. Осознание себя. Казаки, Церковь и политика

В Российской империи главным священником армии и флота был протопресвитер всего лишь в сане протоиерея – однако ж, 3 мая 1918 года Дон официально отделился от Российской империи. То есть: ни одна инстанция (ни церковная, ни гражданская) не опротестовала и не могла бы опротестовать провозглашение Гермогена епископом Донской армии и флота!

В новом качестве Гермоген продолжил свою прежнюю практику посещения фронтов. Он обращался к казакам и казачкам с проповедями и воззваниями, помогал церковными доходами организации Молодой армии ВВД и без устали призывал донцов держаться старых заветов и защищать своё возрождённое государство.

4. СЫН ТИХОГО ДОНА – ПРАВОСЛАВНЫЙ ПАТРИАРХ ХОРВАТИИ. Часть II

В центре – владыка Гермоген, по левую руку от него стоят легендарные кубанские генералы А. Г. Шкуро и М. А. Фостиков. г. Белград, 1936 г.

Дон по руслу древнему течёт

И назад ему не возвернуться,

А в народе заповедь живет:

«Казаки от казаков ведутся».

Сергей Горбунов.

«Казаки от казаков ведутся», 1999 год.

Круг Спасения Дона в мае 1918 года провозгласил отца Гермогена (Максимова) епископом Донской армии и флота. В новом качестве владыка Гермоген продолжил свою прежнюю практику посещения фронтов. Он обращался к казакам и казачкам с проповедями и воззваниями, помогал церковными доходами организации Молодой Армии ВВД и без устали призывал донцов держаться старых заветов и защищать своё возрождённое государство.

И повсеместно ужасающие картины представали его взорам! «Всё лежало в Войске Донском в обломках и запустении. […] Церкви были поруганы, многие станицы разгромлены, и из 252 станиц Войска Донского только 10 были свободны от большевиков», – писал П. Н. Краснов в своей книге «Всевеликое Войско Донское» («Архив русской революции» И. В. Гессена, т. 5, Берлин, 1922 г.).

«Там, где в пределах Всевеликого Войска Донского были или находились большевики, там всюду полное разрушение жизни, обращённое прежде всего на православных пастырей и православную Церковь. Святые храмы или разорены, или осквернены, или поруганы. Святыни православные подверглись и подвергаются всяческому кощунству… Над пастырями Церкви Донской производятся всякие издевательства и насилия… вплоть до мучений, напоминающих собою страдания первых христиан… Таких пастырей Донская Церковь насчитывает до сего времени почти до полусотни, о многих мучениках-пастырях ещё не собраны сведения ввиду разобщённости целой половины епархий с городом Новочеркасском, столицей Всевеликого Войска Донского», – писал Митрофан Симашкевич Константинопольскому патриарху Герману V (письмо было процитировано в книге: Б. П. Кандидов «Религиозная контрреволюция 1918—1920 гг. и интервенция. Очерки и материалы» – М., 1930 г.). «Язвы гвоздинные на теле Родного края!» —восклицал «Донской соловей» Фёдор Крюков.

Военный епископ Гермоген, объезжая фронты и станицы, вселял мужество в казаков, призывая их завершить освобождение родного края и уврачевать его язвы. Письмо Митрофана Симашкевича Герману V во многом основано на фактах, собранных Гермогеном в его поездках.

22 января 1919 года епископ Гермоген отслужил в Вознесенском войсковом кафедральном соборе, при стечении огромного числа молящихся, заупокойную литургию по случаю годовщины мученической смерти первого Донского партизана Василия Михайловича Чернецова. После литургии была совершена панихида (донская газета «Часовой» – 1919 г., 22 января).

То было жестокое время очередного массированного наступления красных на Донские юрты. И новые партизанские отряды уже создавались в оккупированных округах. Память полковника Чернецова вдохновляла их на борьбу с насильниками-большевиками!

7 (20) апреля 1919 года епископ Донской армии и флота Гермоген опубликовал Пасхальное послание:

«Берегитесь чада мои духовные, тех, которые в священных ризах обращаются к вам вместо креста с кровавым ножом и оружием в руках, ибо они не воинствуют за Христа, но за нечестивого, стремящиеся прельстить вас и отравить души ваши! Берегитесь всех тех, которые говорят о свободе под красной звездой, ибо там нету свободы, там только бедствие и несчастье. В их временном царствии владеет только одна свобода – хула на Бога Вседержителя, Его Воскресшего Сына и Духа Святого.

В христианской любви братском прощении, возлюбленные братья и чада наши духовные, поздравим друг друга с радостным Пасхальным приветствием – Христос Воскресе!». Это воистину огненное послание донской пастве – в судьбе самого Гермогена оказалось ПРОРОЧЕСКИМ.

19—24 мая 1919 года в Ставрополе-Кавказском, по инициативе протопресвитера Добровольческой Армии Георгия Шавельского, состоялся Юго-Восточный русский церковный Собор, на котором было сформировано Временное Высшее Церковное Управление Юго-Востока России (ВВЦУ ЮВР). Вплоть до возвращения из Австрии Киевского митрополита Антония Храповицкого, председателем ВВЦУ ЮВР был Митрофан Симашкевич. Собор наделил ВВЦУ ЮВР почти всей полнотой церковной власти, впредь до восстановления связи с патриархом Всея Руси Тихоном, после чего ВВЦУ ЮВР должно было сложить свои полномочия и самораспуститься.

На Соборе было принято решение о преобразовании Приазовского викариатства Екатеринославской епархии в Ростовскую и Таганрогскую епархию, которую возглавил епископ Арсений Смоленец. Таким образом, каноническая территория Екатеринославской епархии уже не включала в себя земли Всевеликого Войска Донского.

После Ставрополя, заседания ВВЦУ ЮВР проходили в Екатеринодаре (5 июня – 6 июля), в Новочеркасске (18 – 20 июля и 23 – 24 августа) и в Таганроге (7 – 10 августа 1919). В самом конце декабря 1919 года (или уже в январе 1920) ВВЦУ ЮВР переместилось в Новороссийск, а оттуда в Севастополь.

На рассвете 28 июля/10 августа 1919 года начался знаменитый Мамантовский рейд – блестящая и трагическая страница казачьей истории… Гордо реющий в советском тылу сине-жёлто-красный флаг Всевеликого Войска Донского… Торжественный колокольный звон… Ночное зарево взорванных мостов!.. И объятые ужасом комиссары!..

В 1984 году в серии «Пламенные революционеры» вышла книга Н. М. Давыдовой «Выбор оружия» – биография Александра Вермишева, большевика, комиссара и сатаниста. Этот гнусный и, в общем-то, малозначительный субъект был 2 сентября 1919 года казнён казаками-мамантовцами в городе Елец. Однако, в книге Давыдовой был опубликован уникальный исторический документ: приветственная телеграмма епископа Гермогена – генералу К. К. Мамантову, отправленная в августе 1919 года:

«С чувством глубочайшего умиления прочитал сообщение Ваше о последних блестящих победах Донской конницы над богопротивными супостатами. Уже видны ярким светом блистающие главы древних храмов Первопрестольной. Уже слышен радостный торжественный звон Великого Ивана, уже несметными толпами собирается народ на площадях и улицах Москвы, уже ликует Кремль, вознося молитвы и благословение от гробов святителей, нетленно в них почивающих, – то народ православный встречает своих избавителей…

Дерзай же, славный генерал! Дерзайте, храбрые донцы!

Есауловской станицы казак, военный епископ Гермоген».

Здесь, конечно, можно обратить внимание на фактическую ошибку. Что Гермоген был казаком Нагавской станицы, а не Есауловской. Однако, эта путаница встречается и в других источниках, включая трёхтомный «Казачий словарь-справочник», составленный Г. В. Губаревым и А. И. Скрыловым (США, 1966 – 1970 гг.). В нескольких статьях словаря-справочника Гермоген именуется то нагавским, то есауловским казаком. Вполне возможно, Гермоген вручил секретарю неподписанный текст приветствия, а тот по ошибке сказал телеграфисту, что военный епископ Гермоген является казаком Есауловской станицы. Сомневаться же в подлинности телеграммы нет оснований. Ибо вся стилистика – его!

Мамантовцы не дошли до Москвы, не достигли цели, поставленной перед ними донским командованием, не наступили на горло большевизму. О причинах неудачи до сих пор спорят…

1 сентября 1919 года Гермоген в сослужении донского духовенства освятил в Новочеркасске, на месте расстрела большевиками в феврале 1918 года атаманов Назарова и Волошинова, площадку под строительство храма в честь иконы Божией Матери «Нерушимая Стена». Предполагаемый храм наречён был «Храмом Спасения Дона» (Донская христианская мысль. 1919 г. №38/39). Увы!!! Он так и не был достроен.

23 сентября 1919 года на Юго-Восточном Соборе обсуждался – и был отклонён как «несвоевременный» – проект создания самостоятельного викариатства на севере Донской области (с охватом тех округов, которые имели железнодорожное сообщение с Новочеркасском лишь через «внешний» Царицын). Предполагалось же, что новое викариатство возглавит Гермоген. Но вскоре он получил совсем другую епархию.

В ноябре 1919 года ВВЦУ ЮВР вплотную занялся проблемой Украинской Автокефальной Православной Церкви. Архиепископ Екатеринославский и Мариупольский Агапит Вишневский был запрещён в священнослужении «за учинённый им на Украине раскол» и сослан в Балаклавский Георгиевский монастырь. На освободившуюся таким образом Екатеринославскую кафедру был назначен Гермоген.

Часть украинских националистов склонна обвинять ВВЦУ ЮВР в бездушном формализме, в отрыве от реалий Гражданской войны, а Гермогена – в чисто человеческой непорядочности. Но в отношении Гермогена это не так, а в отношении ВВЦУ ЮВР – не совсем так. Ибо следует вспомнить, что 2 января 1919 года Агапит Вишневский торжественно встретил триумфатора Симона Петлюру, въехавшего в Киев на белом коне. Возглавив в тот же день Синод Украинской Православной Автокефальной Церкви, Агапит запретил поминовение за богослужением патриарха Всея Руси Тихона (Белавина) и митрополита Киевского Антония Храповицкого…

Эти обстоятельства не помешали Агапиту явиться через 5 месяцев на Юго-Восточный русский церковный Собор – где почётным, а потом и реальным председателем стал как раз Антоний Храповицкий! Можно спросить: ну, а на что Агапит вообще-то рассчитывал? Причём, для Гермогена особо неприятным был тот факт, что Агапит Вишневский активно поддержал восстание Симона Петлюры против гетмана Павла Скоропадского. Гетман был надёжным союзником донского атамана Петра Краснова. Ведь именно возрождённая Гетманщина, включившая в себя в 1918 году часть бывших земель Слободского Казачьего Войска, в 1651—1765 годах в состав Гетманщиы не входившего, контролировала Харьковский железнодорожный узел и, таким образом, прикрывала Землю Всевеликого Войска Донского с наиболее угрожаемого северо-западного направления. К тому же, некоторые видные петлюровцы (тот же Владимир Винниченко) на момент антигетманского восстания были в сговоре с большевиками. Вследствие чего это восстание и проторило большевикам путь на Киев, на Харьков, а через Харьков – на Верхний Дон! Но, как бы там ни было, а посетить свою новую епархию Гермоген не смог. Ибо в Екатеринославе в конце 1919 года хозяйничал Нестор Махно – который тогда тоже был союзником большевиков…

В самом конце 1919 года, перед оккупацией большевиками Новочеркасска, Гермоген покинул донскую столицу и ушёл в отступ, тогда как Митрофан Симашкевич решил остаться на Дону. «В декабре 1919 года Гермоген, вместе с сыном-гимназистом и келейным дьяконом на обычной телеге отправился из Донского края на Кубань под охраной 1-ой сотни Донского Кадетского Корпуса, переживая и голод и холод, как и многие тысячи беженцев. Но бо?льшая беда таилась в измученных душах людских, которые уже ни во что не верили, а ещё были и те, кто имел наживу на горе человеческом, несмотря на наступающий большевисткий ужас…

Прибыв в Новороссийск, где уже находилось Высшее Церковное Управление на Юге России, епископу Гермогену было дано место на больничном пароходе «Владимир» среди тифозных больных, в качестве судового священника. 14 марта 1920 года «Владимир» вышел в Крым, но, получив новое распоряжение, направился в Константинополь (Стамбул), а оттуда в Солунь (Салоники), где и были сняты раненные и часть больных, а остальные (до 2-х тысяч) отправлены на угрюмый остров Лемнос, где владыка Гермоген и поселился в военной палатке. Остров Лемнос стал той землёй, где владыка провёл первые свои полгода после потери горячо любимой Родины.

По его инициативе здесь была освящена палаточная церковь в память Вознесения Господня, потом создана школа для детей беженцев. Весть, что среди русских беженцев на острове находится православный русский архиерей скоро распространилась по Лемносу. Произошли встречи и совместные сослужения литургий с греческим православным духовенством. «Необыкновенно праздничным было шествие к митрополиту Лемноскому Стефану с большим церковным хором, регентом которого был Сергей Жаров. Великим духовным утешением послужило это в безотрадной изгнаннической жизни для владыки Гермогена», – пишет казачий историк Юрий Милекесов.

Здесь необходимо добавить, что именно Гермоген добился высадки тяжелобольных казаков не на Лемносе, а в более комфортабельных Салониках.

Известно, что в июле 1920 года владыка Гермоген отказался служить панихиду по Николаю II. И тогда её провёл протопресвитер Георгий (Шавельский) – но уже по «гражданину Романову», а не по Государю. Доподлинно неизвестно, как Гермоген аргументировал свой отказ. Не исключён и такой вариант, что владыка в те дни уже готовился к тайному отбытию с Лемноса на Афон. Ибо почувствовал настоятельную потребность в молитвенном уединении.

А на Святом Афоне епископ Гермоген неожиданно появился в августе 1920 года. Он приплыл туда на вёсельной лодке – в нарушение наложенного греческими гражданскими властями запрета на посещение Афона иностранцами. Притом, что сама Афонская «монашеская республика» против зарубежных гостей не возражала…

Владыка Гермоген поселился в скиту Новая Фиваида Свято-Пантелеймоновского монастыря. Владыка установил тёплые личные отношения с настоятелями многих афонских обителей: Свято-Пантелеймоновского монастыря – архимандритом Мисаилом, Свято-Андреевского скита – архимандритом Митрофаном, Свято-Ильинского скита – архимандритом Иоанном, скита Новая Фиваида – иеросхимонахом Ионой, сербского монастыря Хиландар – архимандритом Митрофаном и болгарского монастыря Зограф – архимандритом Владимиром.

Часто Гермоген проводил службы в различных храмах Святой Горы. И неустанно размышлял над трагическими казачьими судьбами…

Между тем, в ноябре 1920 года из Крыма на кораблях Врангелевского флота эвакуировался в Константинополь основной состав ВВЦУ ЮВР во главе с митрополитом Антонием Храповицким. В декабре 1920 года ВВЦУ ЮВР было преобразовано во Временное высшее церковное управление за границей (ВВЦУЗ). В самом конце 1920 года из Константинополя в Королевство сербов, хорватов и словенцев (КСХС) был направлен секретарь ВВЦУЗ Е. И. Махароблидзе для переговоров о переезде российских иерархов и перенесении ВВЦУЗ в пределы КСХС. Махароблидзе встретился с проживавшим в банатском городе Бела-Црква архиепископом Евлогием Георгиевским (будущим сталинистом), в январе 1921 года они были приняты новым Сербским патриархом Димитрием Павловичем.

Патриарх Димитрий любезно предоставил в распоряжение митрополита Антония Храповицкого патриарший дворец в городе Сремские Карловцы – бывший центр упразднённой 12 ноября 1920 года Карловацкой патриархии. На заседании 19—21 апреля 1921 года ВВЦУЗ приняло окончательное решение о переезде в Сремские Карловцы. А в ноябре 1921 года в Сремские Карловцы прибыл с Афона епископ Гермоген – для участия в I Русском Всезаграничном Церковном Соборе, вошедшем в историю как Карловацкий Собор…

Из Сремских Карловцев владыка вернулся на Афон. И, как мне удалось установить, именно на Соборе епископу Гермогену удалось «навести мосты» с атаманом Петром Красновым. Который к тому времени проживал в Германии и уже вынашивал идею создания боевой организации «Братство русской правды».

На Афоне владыка в канун нового 1922 года (по старому стилю) составил «Архипастырское воззвание к донским казакам епископа Гермогена (Максимова)», которое затем распространялось в форме листовки в районах проживания донской диаспоры. В самом начале воззвания Гермоген упомянул опубликованное немногим ранее открытое письмо атамана Краснова:

«Донцы! Слышали ли вы голос вашего бывшего Атамана? Слышали ли вы этот боевой плач седого Казака, испытанного трудами боевой бури генерала Краснова? Читали ли вы открытое к вам письмо, горькими слезами и казачьей кровью написанное? Слышали и читали. И я, ваш архипастырь, слышал, а недавно и прочитал это письмо Донского Атамана.

Как оно правдиво изображает наше тягостное положение, вольные сыны Дона! Какой смелый и, однако, осуществимый рисует оно план нашего освобождения от тягостных оков рабства. И вот я, Гермоген, милостью Божьей епископ Донской Армии к вам обращаю Архипастырское слово моё. Христолюбивые Воины! Христом Богом прошу я вас, умоляю во всем последовать его совету, исполнить в точности все то, что указано вам в письме».

Данный план Краснова не был реализован. Сводился же он к тому, чтобы «войти в тесную неразрывную связь с Армией генерала Врангеля» (Краснов к тому времени начал переписку с Врангелем) и открыто, без прежних отсылок к Учредительному собранию, выдвинуть лозунг реставрации монархии.

В этом воззвании владыка Гермоген сделал упор на монархические чувства, которые тогда питали многие (П. Н. Краснов, многое сделавший для создания суверенного Донского Казачьего Государства, находясь в эмиграции, вынужден был призывать становиться под монархические знамёна). Владыка говорил: «Путь, указанный им для захваченной когтями сатаны дорогой Родины нашей, Великой и Славной России, а с ней и милого всем донцам отца нашего Батюшки Дона Тихого, единственно верный.