Сцинка

Адениум любила Рона отчаянно. Безумной, сжигающей, роковой страстью. Причиняя боль себе. Да, пожалуй, только себе. Тем не менее, их связь не истончалась с годами. Они не расставались. А Алиша что? Так, прошла по краю мимо. Ей особо и не нужно было, как оказалось.

Алиша не сомневается, мадам Роза узнает. И ей будет больно. Но Алише теперь безразлично. Она, в общем, всё ещё помнит, что ей нужно ненавидеть Аду. Но сама Алиша ничего не чувствует. А если она больше ничего не чувствует, остаётся только исполнять обещания, данные себе в прошлом.

Тогда, маленькой девочкой, она хотела справедливости. Хотела мести. Сейчас, в дань той себе, которая осталась в детстве, Алиша будет исполнять свои детские мечты.

Алишу выгнали за грязное убийство. Всё и сразу пошло не так: застрелила, а не тихо зарезала, покалечила предварительно, а не «только чтоб не мучился», перебудила весь дом, а не «вы, пожалуйста, тихо». Знал весь двор, что пришла убийца, а надо было: «пусть думают, воры». Алиша чуть не отдала чертям душу, но это, как раз, не страшно. Страшно позорить дом самой Розы.

Так что мадам Ада от Алиши открестилась. И та сбежала. Можно бы предположить – с позором. Только убила она тогда сразу пять человек.

Оставшийся чудом в живых шестой сцены расправы забыть не смог. Рассказывал на каждом углу, как ему повезло. И ведь он не при делах, так, свидетель. Спасся чудом, не иначе. А она, та девка – дьявол, зверь. Так у Алиши появилось первое прозвище. И первые заказчики. Только, зная, что неминуем гнев мадам, и найдут её с отравленной иглой в горле, Алиша сбежала в пески. А позже, оттачивая навыки, стала тем, кто она есть, Песчаной Сцинкой.

4.7 Заговорщики

– Рон, всё это прекрасно. А когда заплатят?

– Часть денег у меня. Небольшой задаток. Остальное после убийства.

– Сам знаешь, я беру всё и сразу.

– Смотритель из Крансвена разве не заплатил тебе?

– Заплатил. Но, так понимаю, за согласие встретиться.

– А не жирно ли? – Рон приподнял выцветшие брови, – зазнаёшься?

– Нет. После того, как ты назвал имя человека, которого мне предстоит убить, пересчитала затраты и риски.

– Сможешь подобраться?

– Смогу. И теперь понимаю, почему нужна женщина.

– Алиша. Будет сделано чисто – не обидят.

– А если захотят убрать? Где мои гарантии?

Рон нахмурился.

– Я твоя гарантия.

Алиша скривилась.

– Тебя не могут убить?

– Нас обоих могут… Алиша, сделай, как надо, и спрячься. Что-что, а это ты умеешь.

Рон на неё взглянул.

– Ты что, раздумываешь? – он вздохнул. – Хочешь ещё кое-что в качестве платы? Я скажу тебе, откуда тебя забрал.

Сцинка опешила. Она уже заготовила очередную фразу, чтобы торговаться, но слова застыли на губах. Что он только что?

– Я… Не будь жестоким. Я уже забыла.

Рон усмехнулся, погладил её по щеке.

– Я тебя знаю, Алиша. Ничего ты не забыла. Я скажу, кто ты и откуда. Скажу, кто твои родители. И… кто и почему их заказал.

– Закон нарушишь.

– Разве? Поделюсь с тобой сведениями, как убийца с убийцей. Ничего противозаконного.

– Отказываться не буду, – Алиша поймала его руку, скользящую по её щеке. Прижала на секунду к своей коже, потом отбросила. – Узнаю, кто заказчик, убью его. Потом Розу. А потом тебя, Рон.

– А меня за что? – он неуклюже рассмеялся. – Розу, допустим, из ревности ко мне. А меня?

– Ох, – Алиша поднялась с земли, отряхнула от песка ноги, – кому ты нужен, старик? Я уже всё забыла. Просто… обещала себе когда-то. Но не волнуйся, – она направилась к выходу, – в твоём случае я торопиться не буду. Помрёшь как-нибудь по-другому – чёрт с тобой!

– Алиша! – Рон окликнул её, когда она уже почти ушла. – Всё-таки, не забудь: как закончишь дело, уходи на север, и поживее!

Она обернулась у самого выхода.

– Если я сделаю, что мне поручено, Рон, я прославлюсь?

– Только об этом можешь думать?

– О деньгах ещё.

– Алиша, – Рон растянул губы в улыбке, – если именно ты придёшь закрыть мои глаза, перед этим перерезав мне глотку, я не против.

– Береги себя, Рон, – Сцинка едва заметно кивнула и выскользнула прочь.

4.8 Проклятие

Лавиния ждала их обоих. Или сначала Ксандро, потом Алишу, но никак не Сцинку, вернувшуюся в одиночестве.

– А где Ксандро? – Лавиния подняла голову с мешка, на котором лежала.

– Продала, – спокойно ответила Сцинка, доставая деньги. – Вот твои пять золотых.

– Что ты сделала? – пошатываясь, Лавиния всё-же поднялась на ноги. – Моего Ксандро?

– Я сразу сказала тебе, что так будет, – Сцинка посмотрела на разлом. – Уходить надо, Лавиния. Поговорим, когда вернёмся.

– Так мы же… – Мадам отказывалась поверить в услышанное. – Мы же решили, что ты просто придёшь с ним, приценишься. А потом передумаешь.

– И поведу через пустыню обратно? Чтобы что? Я бы нигде не выручила больше денег, чем здесь.

– Но я для того и пошла, чтобы Ксандро… Чтобы обратно… Мы договаривались… – лепетала Лавиния. Сцинка вздохнула.