Тайна мориона

– Гляньте, этих структур в цилиндре аж три штуки. Они, словно кольца, встроены в кристалл вдоль всей его длинны. Получается целый разгонный коридор.

– Напоминает магнитные кольца в ускорителях, – пробормотала девушка, но тут же тряхнула головой и заявила: – Бред какой-то.

– Почему? – не понял биоинженер.

Напарница иронично спросила, неожиданно переходя на личный тон:

– Ты любишь кремовый торт с мясом и подливкой из ухи?

– Э-э-э, – озадачился Новосельцев.

– Вот и тут тоже самое, – решительно отрезала Логинова.

– Или мы что-то не понимаем, – примиряющим тоном сказал Богдан. – Но что, если нам можно это понять? И что, если нам можно создать что-то своё, даже без полного понимания чужого?

Губы девушки снова иронично изогнулись. В ответ на загадочные вопросы напарника, она процитировала Карла Юнга:

– «Я не совершу модной глупости считать мошенничеством всё, что не могу объяснить».

– Во-во! – оживился биоинженер. – А ещё у Юнга есть такое: «Думать трудно, вот почему большинство людей осуждают».

– «Вода – это зеркало, способное показать нам то, что мы не видим», – с обманчивой мягкостью произнесла новую цитату Снежана.

Она повернула голову, и взгляды молодых людей встретились.

– Э-э-э, – выдал сакраментальный вывод Новосельцев.

Девушка улыбнулась и пояснила:

– Масару Эмото. Я выиграла.

Оба напарника почти одновременно рассмеялись. И в этом смехе слышалось какое-то нервное напряжение, медленно, но верно копившееся внутри всё последнее время, которое они провели возле «чёрных кристаллов».

Отсмеявшись, Логинова мягко убрала со своих плеч руки Богдана и принялась возиться с микроскопом. Поменяла образец и повторила все действия. На третьем случайно вытащенном из контейнера цилиндре она постановила:

– Они все почти точные клоны друг друга. Не думаю, что есть смысл просматривать каждый. Да и, я опасаюсь, скоро сюда прибегут наши товарищи, чтобы оценить масштаб разыгравшейся здесь трагедии.

Кристаллограф посмотрела на часы. Циферблат показывал, что они провели в закрытой комнате с «чёрными кристаллами» уже больше получаса.

– Как думаешь, тотализатор уже открыли? – усмехнулся Богдан, тоже переходя в общении на «ты».

– Наверняка, – с серьёзным видом кивнула Снежана. – И ставят на меня.

– Э-э-э, – опять впал в ступор биоинженер.

Девушка сняла с рук перчатки, коснулась тыльной стороной ладони его лба, потыкала пальцем в щёку, затем в грудь и живот, после чего констатировала:

– Агрессии наблюдаемый объект не проявляет. Но с течением времени имеются явные признаки снижения умственной деятельности.

Богдан хрюкнул от сдавленного смеха.

– Хрю-хрю-хрю, – сухо ответила на это Логинова, вздохнула и устало попросила: – Убери эту гадость в контейнер. А то у меня уже начинают неметь пальцы.

Напарник подобрался, окинул девушку внимательным взглядом и принялся торопливо убирать образцы. Сам он никаких особых изменений в своём самочувствии не замечал. Только лёгкая тревожность зудела на заднем фоне. Но его навыков вполне хватало, чтобы это контролировать. Однако чувствительность девушки явно была выше.

Щёлкнув замками, Богдан стянул с рук перчатки, бросил их в корзину и повернулся к Снежане. Та сидела на столе с отсутствующим видом и сжимала какую-то подвеску на цепочке.

– Снежан, с тобой всё в порядке? – встревожился напарник.

Кристаллограф молча кивнула. Она подняла голову, устало посмотрела на молодого человека и слабо улыбнулась.

– Я в порядке. Правда.

Девушка разжала руки и нервным жестом потёрла ладони друг о друга. На её груди закачался маленький кулончик в виде совы. Новосельцев подошёл поближе и с интересом посмотрел на подвеску.

– что-то вроде талисмана? – спросил он, указывая пальцем на кулон.

– Подарок от деда на двенадцатилетие, – улыбнулась Логинова. – Эта сова – символ моего решения заняться кристаллографией.

– Можно посмотреть поближе? – попросил Богдан.

Девушка сняла цепочку и протянула её биоинженеру.

– Красивая, – смущённо промямлил Богдан, любуясь кулончиком. – У совы камни в глазах прямо почти в тон твоим собственным.

– Да, – согласилась Снежана. – Дед долго искал подходящие светлые аметисты, подбирая их к цвету моих глаз.

Новосельцев вернул кулон напарнице. Та вновь повесила сову на шею и сказала:

– Кстати, аметисты родственники морионам. Это тоже разновидность кварца. Только с другими характеристиками. По поверьям аметист помогает контролировать злые мысли, защищает от негатива и дарует проницательность.

– Круто! – оценил Богдан. – И как, работает?

Логинова кивнула:

– Успокаивает. Возникает чувство далёких, едва слышных хрустальных перезвонов. Словно множество частичек постоянно сталкиваются и кружат в радужном облаке водопадных брызг с гладким запахом хвои.

– Поэтично, – улыбнулся Новосельцев. – И очень содержательно. Прямо как при скане в расширении.

– Я так чувствую окружающий мир, – неожиданно для самой себя призналась девушка. – Я – синестет. Врождённый.

Богдан задумался, ероша свои волосы и что-то припоминая. И тут соответствующее определение всплыло из глубин памяти. Прищёлкнув пальцами, он уточнил:

– Синестет, то есть синестезия – это когда буквы с цифрами воспринимаются в виде форм и объёма, звуки имеют цвет и запах, тактильные ощущения порождает вкусовые, музыка имеет какую-то фактуру, которую чувствуешь телом?

Снежана согласно кивнула, не сводя с молодого человека изучающего взгляда. Ей была интересна его реакция.

– Сильная штука, – улыбнулся Новосельцев. – У тебя, значит, такое с рождения?