Тайна мориона

– Хочу их облучить рентгеном, – бросила она через плечо.

– Зачем? – удивился Богдан.

Девушка остановилась у двери, посмотрела на напарника и ответила:

– Под жёстким рентгеном кварц снова почернеет. Но это будет уже восстановленный морион. Его свойства немного отличаются от природного.

Сказав это, кристаллограф открыла дверь и вышла в коридор. Новосельцев поспешил за напарницей. Ему тоже стало любопытно посмотреть на результат.

– По-прежнему жуть, но как будто бы рассеянная, – высказался Богдан, глядя на восстановленные чёрные цилиндры, прошедшие рентгеновскую обработку.

– Внутренний «демон» сдох, но продолжает вонять, – иронично усмехнулась Снежана.

С минуту оба напарника молча рассматривали образцы. Те медленно вращались в зажимах, отбрасывая мрачноватые блики.

– Итак, мы поиграли в алхимиков… Признаю, было круто. Но что дальше? – почесал в затылке озадаченный Новосельцев.

– А дальше мы снова займёмся выпеканием пирожков, – загадочно улыбнулась Снежана.

– Зачем? – не понял Богдан.

– Ну, я же распорядилась подготовить виварий и аппаратуру, регистрировавшую «чёрные кристаллы», – посмотрела на него девушка. – Два образца есть. Вот они, – она указала рукой на зафиксированные в зажимах восстановленные морионы. – Теперь изготовим ещё парочку жёлтых и парочку прозрачных образцов. А затем можно будет выпить ведёрко чая, пока остальные будут собирать для нас статистическую и измерительную информацию.

– Заманчиво, – лукаво улыбнулся в ответ на это биоинженер. – Так-с! Где там наша чудо-печка?

– Там, – на высокой и звонкой ноте пропела девушка, указывая в сторону соседнего бокса.

***

К обеду напарники управились не со всем. У них получилось изготовить только один жёлтый и один прозрачный кварц. Производство остальной пары решено было оставить на послеобеденное время.

За едой вся группа с живым интересом разглядывала четыре разноцветных цилиндра.

– А эти чёрные – не радиоактивные? – с опаской спросила Светлана, косясь на восстановленные морионы.

– Не должны, – проживав, ответил Григорий. – Сейчас проверим.

Инженер встал из-за стола, подошёл к стоящей в углу сумке, достал оттуда какую-то коробочку и принялся ковыряться с настройками. Закончив, он решительным жестом выдвинул длинную антенну с целым веером торчащих во все стороны хвостов. Раздался тревожный треск. Сидевшие за столом как по команде посмотрели на злополучные кристаллы. Ложка Артёма звонко брякнулась о тарелку. Но Маслов успокаивающе махнул рукой:

– Это я проверил на волну «чёрных кристаллов». Фон есть, но почти на три порядка ниже, чем от начальных образцов. Находиться рядом с ними практически безвредно.

Парень сложил антенну, убрал прибор обратно в сумку и достал другой массивный агрегат. Через несколько секунд тот тоже засигналил, но не так пугающе. Григорий подошёл к столу и поводил датчиками прямо над цилиндрами, затем по сторонам. Пощёлкав клавишами, он повторил процедуру несколько раз.

– У самих образцов фон 53 микрорентген в час – чуть выше верхнего предела нормы. А уже в метре падает до почти естественного фона.

Отключив дозиметр, Маслов заключил:

– Фигня. Постоянно такое украшение я бы носить не рекомендовал. Но короткие контакты совершенно безвредны.

– А что регистрирует ваш первый прибор? – спросила у парня Светлана, когда тот отнёс дозиметр обратно и вернулся за стол.

– Да всё тоже самое, – пожал он плечами. – Это просто новая модель многоцелевого дозиметра.

– А разве «чёрные кристаллы» воздействуют радиацией? – изумилась Уланова, не припомнившая ничего подобного в отчётах.

– Нет, – покачал головой Григорий. – Фон у них в пределах нормы. А что фиксирует новый дозиметр… Хех! Да этого до сих пор никто не знает. Просто его датчики почему-то сходят с ума в присутствии «чёрных кристаллов» и выдают показатели бешеного гамма-излучения. Так мы их и нашли. А на каком принципе работает эта мерзость – знает разве что чёрт.

Маслов зачерпнул ложкой суп, отправил её в рот, вдумчиво прожевал и добавил:

– «Чёрные кристаллы» больше напоминают камертоны. Они улавливают какую-то неведомую вибрацию, резонируют и звучат на подкорректированной частоте. Мы не можем зарегистрировать ни входящий сигнал, ни исходящий. Мы ловим помехи от их «звучания».

Все сидящие за столом замолчали, обдумывая информацию и усиленно работая ложками. Первой тишину нарушила Снежана. Отодвинув от себя пустую тарелку, она решительно сказала:

– Думаю, все со мной согласятся, что нам следует поскорее решить эту задачку. Светлан, после обеда берите эти цилиндры и смотрите, влияют ли они на крыс. Скорее всего, нет. Но лучше набрать побольше разносторонней статистики. Чуть позже мы занесём вам ещё термически обработанные минералы жёлтого и прозрачного вида.

– Хорошо, – приняла Уланова.

– Только возьмите мне образцы крови из каждой испытуемой группы, пожалуйста, – попросила кристаллограф.

– Договорились, – вновь лаконично отозвалась Светлана.

Молчавшая до этого Карина оживилась и поинтересовалась:

– А для чего вам это нужно?

– Хочу посмотреть, какие кристаллы даст кровь при быстрой заморозке, – пояснила Логинова.

– А разве это что-то может дать? – удивилась Мансурова.

– Может, – уверенно кивнула Снежана. – К примеру, ещё в 2006 году был запатентован метод кристаллографической диагностики состояния организма по форме, прозрачности и иным особенностям кристаллов замороженной биологической жидкости. Любой: кровь, моча, слёзная жидкость, всевозможные выделения. Этот патент принадлежит российским учёным Петрову Михаилу Николаевичу и Илье Михайловичу.

Девушка взяла планшет и отыскала в Сети соответствующую информацию. Выделив ссылку, она разослала её коллегам:

https://yandex.ru/patents/doc/RU2312606C1_20071220?ysclid=lfvq6tjtg6135323875

На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Все сосредоточились на чтении. Первой закончила Карина. Отложив планшет, она задала новый вопрос:

– Это, безусловно, очень интересно. Но я так и не поняла, на чём подобное основано?

– Можно сказать, что на утверждениях старины Эмото, – загадочно улыбнулась Логинова.

– И в чём суть утверждений Эмото? – терпеливо спросила Мансурова.

Снежана на миг задумалась, затем тихо заговорила, водя пальцем по узору на полированной столешнице:

– Масару Эмото утверждал, что вода обладает огромной восприимчивостью не только к электромагнитным и звуковым воздействиям, но и к мыслям с эмоциями. Она улавливает и запоминает настрой живых организмов. Молекулы перестраиваются и, как зеркало, отражают полученную программу, образуя микрокластеры. Для того, чтобы показать это, японский исследователь воздействовал на воду различными способами, после чего замораживал её и рассматривал получившиеся кристаллики льда под микроскопом. Эмото сравнивал образцы до воздействий и после. Он выпустил несколько книг, в которых опубликовал множество красочных фотографий таких вот ледяных кристалликов. При жизни Масару много ездил по миру, всюду рассказывая свою теорию и призывая бережно относиться к воде не только как к ресурсу, но и как к уникальной жидкости, которая многое определяет в жизни человека и всей планеты. Идеи Эмото ближе к экологии. Причём, не только экологии окружающей среды, но и экологии сознания.

– Я что-то такое слышала, – задумалась Светлана. – Но вроде как японца критиковали за антинаучность методов и недоказанность существования самих микрокластеров.