Шакалы вышли на охоту

Джо снял перчатку и гордо протянул руку. Я невесело усмехнулся и встал.

Поездка к черту на куличики ничего не дала. Тони Пирсон был молодым кучерявым старшекурсником, в чьих чертах лица откликался отец. Он сказал, что никому, кроме подружки, об отъезде родителей не говорил.

Джо тем временем поставил своих людей на слежку за черным рынком и игорными клубами, но никаких новостей об украденном не было. На камерах, следящих за дорогой, по которой предположительно ехал “Шакал”, засекли девятку без номеров, но дальше отследить не смогли – она заехала во дворы, где никаких камер установлено не было.

Вслед за этим, с дистанцией в 8 дней, удар повторился. На этот раз досталось директору торгового центра. В его доме также был устроен беспорядок. Я заметил микроскопические царапины на замке – следы вскрытия.

Потом – отнюдь небогатый директор школы. Вскрытый замок, бардак.

Глава III

Грабитель в который раз пожалел о своем решении “немножко” выпить перед выходом. С дверью из-за этого пришлось повозиться подольше. Человек стряхнул с себя сонливость, подавил зевок и начал вялой рукой стряхивать вещи на пол. Обернулся на звук разбитого стекла. Зеркало. Фигура подошла и глупо улыбнулась своему расплывающемуся в глазах отражению. Шакал… Вдруг в глазах потемнело, заболела голова, грабитель покачнулся и бессознательным движением стянул с головы маску. От звона в ушах он не сразу услышал ворочающийся в замке ключ. Распахнулась дверь, Шакал резко обернулся. Рука дернулась в сторону кармана.

Спустя неделю после последнего дела нам позвонили, сказав, что в квартире участкового слышали выстрел. Мы примчались туда. Его квартира была пуста. Следы вскрытия, бардак. Но его самого там не было, как не было и на рабочем месте и даже в барах.

Зато нашли кровь как раз перед его дверью.

Участковому повезло меньше остальных. На следующий день его тело нашли в реке с пулевым отверстием в голове.

Ранение было нанесено, по заключение судмедэксперта, с близкого расстояния, из среднекалиберного пистолета. Гильза валялась в прихожей, и по ней мы определили марку “Kid NP22”, которой пользовались армейцы и непосредственно мы сами.

– У него ведь была жена, верно?

Мы были в его квартире, все еще в поисках хоть чего-то.

– Верно. Она пропала. Думаешь, это она?

– Сомневаюсь.

Я обернулся и махнул рукой в сторону двери.

– Его убили у самой двери, и, судя по тому, как брызнула кровь, стреляли спереди. Девушка, которая позвонила, сказала, что видела их входящими вдвоем. Она могла дождаться, пока они скроются с глаз, согласен, но вряд ли она вбежала в квартиру, когда открылась дверь, чтобы выстрелить.

Я говорил это, не отрывая взгляда от фотографии убитого. Это был преклонного возраста тучный мужчина, с восточными корнями – его выдавал "желтый", как это принято называть, цвет кожи, маленькие глаза и приплюснутый нос. Я подумал, как могут изменить человека тонны воды над ним… Я бережно положил удостоверение покойного обратно в тумбочку. У меня было неприятное чувство, что я роюсь в чужих вещах, но это была не грусть. Джо и другие были заметно подавлены – коллега как никак. Мне было за это немного стыдно, но у меня выше этого стояла память о том, как он активно выступал против моего брата, когда его обвиняли в причинении тяжких телесных увечий.

– Тогда кто?

– Думаю, грабитель. “Шакал”, или его сообщник.

– Может, хотела подстроить все так, чтобы это казалось ограблением? Чтобы решили, что это все дело рук этого “Шакала”.

Не оборачиваясь, я ответил:

– Если бы она, или кто-либо другой, подражала ему, она бы не упустила возможности оставить след от “лапы” на стене, чтобы сбросить вину на другого. Но, как видишь, – я махнул на обои, – ничего.

– К тому же, – продолжал я, – как ты знаешь, у каждого грабителя есть свой почерк. Конкретно этот не залезает через окно, как некоторые, а вскрывает замок, и именно шпильками. Дальше – устроенный бардак. Ну и наконец – он залезает в дом в отсутствие хозяев.

– Но ведь в этот раз он убил, если это был он, – мрачно возразил шеф.

– Он просто вернулся в неудобное время, – небрежно бросил я и осекся. – Мне жаль, Джо. Мне правда жаль.

Направившись к выходу, он кинул через плечо:

– Как я понимаю, тут всё.

По дороге к машине я снова обернулся на дом, вспоминая, как к нам пришли и сказали, в чем его обвиняют. Как услышал той ночью, что он плачет… Как после этого он ушел из дома и никогда не вернулся. Как через год отец не выдержал чувства вины, которую мать валила на него, и дверь хлопнула второй раз. Как еще через год вместо него пошел работать я. Я соврал Джо. Жаль мне не было.

Жена погибшего, которую уже чуть было не записали в списки пропавших без вести, нашлась бродящей по улицам в ужасном состоянии. Ее отвезли в участок, но оттуда сразу – в больницу. Я поехал к ней. Джо уже был там.

Ненавижу, когда работа закидывает меня в подобные заведения. Морг еще никуда не шло – там всем уже глубоко чхать на всех, но вот это было тяжело.

Меня предупредили быть с ней аккуратнее. Но, когда я вошел в палату, пожилая женщина закричала, показывая на меня пальцем.

– Это он! Он это сделал!! Убийца!!!

Я опешил и попятился. Джо подскочил ко мне и вытащил в коридор.

– Джо… У меня есть алиби… Я был… – замямлил я, но начальник перебил:

– Я верю. По тебе видно, – он с усмешкой показал на мою побледневшую физиономию.

Я выдохнул.

– Спасибо. Но другие…

– Ее признали невменяемой, Рауль. Врачи сказали, что это от потрясения, связанного с убийством у нее на глазах, так что ты был прав – она невиновна. Я хотел привлечь ее как свидетеля, но теперь и ее обвинение не имеет ценности. Ты как, нормально?

У меня похолодела кровь. До сих пор речь шла о деньгах, потом – убийство, а теперь… До этого Шакал только показывал зубы, и только сейчас по-настоящему укусил.

– Пойдет. Она…

– Я не психиатр, но, как я понял, у нее еще не все так запущено.

Не знаю, пытался ли он меня успокоить таким образом, но мне стало стыдно и я взял себя в руки.

– Как я понимаю, допрос я провести не смогу?

Джо, матерый в этом деле волк, позволил себе улыбнуться.

– Вообще-то, ты и так уже узнал все что можно, и даже лицо убийцы.

– Ха-ха, – иронично сказал я и задумался. Единственный свидетель оказался неплодовитым.

– Здесь ее дочь, можешь поговорить с ней.

Скоро из палаты вышла заплаканная высокая худая женщина на пару лет старше меня. Я попросил ее присесть и принес воды.

– Спасибо.