Шакалы вышли на охоту

– Убийца не уйдет от ответа, – мягко сказал я. – Обещаю. Но для этого вы должны будете нам помочь.

– Я сделаю все, что смогу, но ведь меня не было рядом.

– Я понимаю. Но ответьте мне на такой вопрос: были ли у вашего отца какие-нибудь враги?

Она удивленно подняла опухшие глаза.

– Мой отец работал в милиции. Конечно, у него был уйма врагов. Вы-то должны это понимать. Как ваше имя?

У нее были причины задать этот вопрос, равно как у меня они были не отвечать на него. И все же я тихо сказал:

– Следователь Джекклс. А…

Она резко встала.

– Я вспомнила вас. Я помню то дело. Вы…

– Отчасти вы правы, – снизу вверх глядя на нее, примирительно произнес я. – Но я не тот, о ком вы подумали. Я его брат.

– Какая разница? – с вызовом, который был частым гостем в голосе у ее отца, сказала она. – Прошу извинить меня…

Она отвернулась и быстрым шагом удалилась, по дороге чуть не столкнувшись с Джо.

Шеф ошарашено открыл рот, показав на нее пальцем. Я пожал плечами.

– Долгая история. Говоря коротко – разговаривать со мной она больше не будет.

Капитан закатил глаза.

– Ладно, косяк. Что теперь?

– Постараюсь провести параллель между его жертвами. Если это все-таки был “Шакал”, то я ее найду.

– Думаешь, это не рандомный выбор? – нахмурился Джо. – Был у меня клиент, психопат-убийца, который выбирал своих жертв по лотерее. Просто записывал имена всех богатых людей и…

– Вот именно что богатых, Джо. А школьный директор? А обычный участковый?

Подумав, он спросил:

– Хочешь сказать, кто-то сводит счеты?

– Я не знаю. Но мне кажется, что что-то общее между ними все-таки есть. А ты пока все-таки попробуй узнать что-нибудь у матери с дочкой.

Я встал и пошел к выходу.

Я начал с конца. Так как у последнего пострадавшего выведывать уже было нечего, я обратился к его предшественнику и, взяв Дюка, пошел в обитель ненависти, озлобленности и хронической невыспанности.

Так получилось, что именно в этой школе провели свою юность мы со старшим братом и его дружками. Это было старое здание, с обветшалыми стенами и битыми-перебитыми окнами. Это была наша районная школа, и у нас просто не было выбора. Особо теплых воспоминаний о прожитых там годах у меня не осталось. Мы с братом, пусть и с разницей в два года, учились примерно одинаково плохо – с 2 на 3 и назад. Мне, после девятого класса пошедшему в училище, это учебу не осложнило, а брату и подавно. Мы с ним учились в непрестижной второй смене, и было это во времена, когда и у учеников, и у учителей руки были совершенно развязаны. У нас, не знаю, как сейчас, директор вел историю и он мог позволить себе отлупить нас указкой, а мы не могли пожаловаться. Мстили, как могли – хулиганили, пакостничали. И брат стоял в первых рядах “повстанцев”. В ответ классная угрожала вызвать родителей и горе нам, несчастным, когда угроза приходила в исполнение. Мать замаливала наши грешки перед учителями, а отец дома разбирался по-своему. Это была война, достойная описания, но я не предаваться ностальгии сюда коньки приволок.

Об этом я вовремя вспомнил, стоя на крыльце ада, как любит прибедняться школота. Я открыл тяжелую (чтобы никто не сбежал) дверь и по пустым лестничным пролетам направился в кабинет директора, которого мы с братом боялись, наверно, меньше, чем следовало. Постучал, в ответ донеслось тихое: “Войдите”. Мы повиновались.

За столом сидел наш директор – старый, как мир, мужчина-ходячий образ типичного учителя. Залысина, очки, горбатая фигура, вот это вот все. Я вспомнил, как мысленно хоронили его и остальной учительский состав цветы жизни. Мои мысли прервало его средневековое “ах”. Я вздрогнул.

– Джекклс!

Стряхнув с себя воистину школьный испуг собственной фамилии, я натянуто улыбнулся.

– Здрасьте.

– Здравствуем, что ж делать, – вздохнул он и показал рукой на стул перед ним. – Кто-то же должен учить детишек, в надежде не вырастить из них таких же оболтусов, как ты.

– И все-таки, как видите, я не дворник, как вы мне проро… – я предпринял весьма слабую попытку защититься, но директор отмел ее, как человек его любимой профессии, сказав:

– Ты слышал, да? Ух и попадись мне эта псина! Какой ужас, какой кошмар…

Прежде чем он перечислил остальные существительные с этим же ( к чему относится “какой”?..) словом, я ответил:

– Да, поэтому я и тут. Я хотел…

– А, точно, ты же у нас этот… страж порядка. Хех, тебе ли им быть…

– Я хотел спросить – вы знаете этих людей?

Я разложил перед ним фотографии директоров и участкового. Он свысока оглядел их и лениво ткнул пальцем в нефтяника.

– Рожу этого знаю. Ее по телику постоянно крутят. А вот этого прибили…

– А лично?

– Лично – нет.

После недолгих раздумий я спросил:

– А у вас есть какие-нибудь недоброжелатели?

– Недоброжелатели есть у всех, Джекклс. Если посчитать, сколько их было у твоего брата…

– Что вы имеете в виду? – резко уточнил я.

– Ничего. Ты хочешь сказать, что кто-то мог из вредности меня обчистить?

– Да. Может, у вас были какие-то разногласия, стычки по работе…

Он помолчал, периодически бросая на меня взгляды исподлобья.

– Да, у меня были кое-какие проблемы, – наконец ответил он. – С доктором Шарпером.

Доставши блокнот и карандаш, я чуть не выронил их. Это было имя врача, который принял моего брата. Невольно вспомнилось, как яро он отговаривал меня проводить расследование по поводу его смерти.