Фарватер

Я обернулся, чтобы чуть не столкнуться с идущими в обнимку пьяными матросами. Как вы понимаете, коммодор очень редко выходил из каюты и не следил за нашим поведением. Я ни в коем случае не хочу сказать, что команда Хета плохо вела судно, нет, в их действиях четко прослеживалось знание своего дела. Но тем не менее они были командой, которой нужен был капитан. Хет также был отменным коммодором. Что же все-таки случилось?

Глава IX

По дороге к Маяку мы обошлись без приключений. Ребята пришвартовались, встретившись с остальными девятью судами Хета, и сошли на землю. А я вдруг понял, что пора прощаться с “Бурей”. Почему-то я всегда был уверен, что если “Буря” когда-нибудь пойдет на дно, то я последую за ней. А сейчас ей даже ничего не угрожало, и я должен был ее покинуть. Я задумчиво провел рукой по штурвалу и планширу. Я могу не глядя указать каждый гвоздь, торчащий из палубы, могу рассказать про каждую заделанную пробоину в ее корпусе, могу с точностью указать возраст каждого дерева, из которого она была сделана, но так и не смог отпустить ее. Пока я чуть не вслух прощался со шхуной, ко мне подошел Хет.

– Ну вот вы и свободны, Дюк. Должен поблагодарить, вы без проблем привели нас туда, куда надо.

– Всегда пожалуйста.

Вдруг он добавил:

– Вы можете остаться, если хотите.

– Правда?! – словно громом пораженный переспросил я.

– Ну конечно.

– А если предам?

– Нет, вы этого не сделаете, – уверенно произнес тот.

– Откуда вам знать? Может, меня специально сюда подослали? – не унимался я, удивленный и счастливый одновременно.

– По вам видно, что нет.

– С чего это?

– Вы спасли моих людей. Вы спасли нас от столкновения.

– Вы делаете мне одолжение? – спросил я.

– Я делаю одолжение себе. Этот корабль великолепен, и никто не знает его лучше вас.

Заманчиво. Но… заняться пиратством, после двадцати лет борьбы с ним?

– 15 лет назад я был в подобной ситуации, – внезапно сказал он. – Меня сильно волновал вопрос, как я могу, после стольких-то лет истребления пиратов, встать на их сторону. И тут я вспомнил, что каждый корабль, который я захвачу, каждый человек, который падет от моей руки, принадлежат к людям, которые сделали это со мной, – с последними словами на его лице появилась жесткость, даже злость.

Я отпрянул. Как он узнал? Он усмехнулся и сказал:

– Как видите, я неплохо разбираюсь в человеческих чувствах.

– Я могу подумать?

– Как надумаете, так приходите. А там посмотрим.

Шел дождь, когда я открыл дверь этого трактира. Когда я вошел, она, как всегда, развлекала гостей.

Она пела и танцевала не для себя, но, казалось, не видела всех тех окруживших ее людей. Лицо Шебы не выражало ничего, кроме глубокого удовольствия. Закрытые глаза, маленькая улыбка, размашистые в танце движения – все свидетельствовало о легком забытье. Все внимание было приковано к ней, и я прекрасно их понимал. Из-за того, как она кружилась по залу, некоторые даже не допили содержимое своих кружек. Я закрыл глаза и подпер собой переборку. Но она, видимо, то ли услышала, то ли учуяла меня, так как тут же обернулась. Я улыбнулся и сказал:

– Мать моя женщина, отец мой также, рыбка моя…

Проигнорировав это замечание, она подошла и молча повисла у меня на шее. Я провел рукой по ее волнистым и иссиня черным волосам. Шеба освободилась от моих объятий и поманила за собой. Мы поднялись на второй этаж и заперлись в ее каюте.

– Наконец-то ты вернулся…

Шеба позволила мне снова притянуть ее к себе и прикоснуться губами к своей шее…

Не буду переносить сюда весь наш разговор. Я рассказал ей о своих похождениях, а она кратко объяснила, что после того, как ее родители ушли на покой, “Морским Дьяволом” завладела она. Переночевал я у нее.

Утром, первым, что я услышал, были слова:

– Ты разговариваешь во сне.

Я потянулся и с улыбкой спросил:

– Правда? И что я говорил?

Она умело придала себе мой голос и гаркнула:

– “Что вам?.. Слышал… Какая честь… Сколько… Сколько мы в… Иди к чер… Любимая моя, родная, я так тебя люпхлпх… ”

Шеба закончила эту тираду весьма похожим храпком и победоносно посмотрела на меня. Я зааплодировал, она тем временем, озабоченно нахмурившись, спросила:

– Тебя что-то тревожит. Расскажи мне.

Я махнул рукой и постарался беззаботно развеять ее сомнения:

– Я всегда так сплю, красавица. Не обращай внимания.

Она приподнялась и подперла щеку рукой.

– Я так долго тебя ждала и все же не заслужила правду?

Я вздохнул и рассказал, что произошло.

– … Так что теперь передо мной встал выбор – или остаться здесь, с тобой, или вернуться на “Бурю”.

– Кто, ты говоришь, они такие?

– Южане.

Я быстро посмотрел на нее – поверила, нет? Шеба задумчиво провела пальчиком по шраму у меня на боку, вызывая мурашки, и заметила:

– Дюк, ты – взрослый человек, не обремененный обязательствами. Поступай как знаешь и обо мне не думай. Я буду на твоей стороне в любом случае, но знай – я не хочу, чтобы ты отказался от своей жизни ради моей.

Она встала с кровати и начала одеваться, оставив меня в раздумьях, может, она права? Я откинулся и задумался. Забавно. Я мечтал о выборе все эти годы, и вот теперь, когда мне наконец всучили мою жизнь мне в руки, меня разрывало на части. Конечно, возвращаться на флот у меня и в мыслях не было. Так что осталось лишь два варианта. С одной стороны, вернуться и послушно слушаться команд, рисковать жизнью ради тех, кто захватил твой корабль, огрел тебя по голове и еще сделал вид, будто так и надо? Пойти по стопам отца?.. А с другой, остаться на суше с любимой девушкой, имея за пазухой достаточно денег, чтобы жить спокойно до конца дней своих. Не надо никого слушать, ты – сам себе капитан. Капитан… В голову полезли незваные мысли о тех временах, когда я наконец-то стал капитаном “Бури”, когда командир наконец-то взял под командование другое судно и, нехотя, оставил меня со шхуной наедине. Как привычно в руку ложился штурвал, как ласкал мой слух звук волн, плещущихся о борт корабля. За все эти годы я научился понимать шхуну. Я подумал, как стану… Кем я вообще стану, если останусь здесь? А кем я был…

– Что ж, каков твой выбор? – за то недолгое время, пока я думал, она уже закончила свой ритуал и выглядела так, будто уже давно была на ногах. Недаром говорят, все женщины – ведьмы.