Мой страстный космос

Но всякий раз, когда привставала с постели, снова видела его лицо – перекошенное яростью лицо мужчины, возомнившего себя судьей и палачом.

Я не смогла… Просто не смогла.

Наверное, в этом была моя роковая ошибка. Следовало пересилить себя, пойти к нему, поговорить. Но мне не хватило душевных сил. Вину за оскорбления, брошенные в лицо вельтанину заглушила злость на его несправедливые обвинения, отвратительные слова, хамский выговор. Я и понимала его и не хотела принять таким. Грубым, жестоким ревнивцем.

Ближе к утру кольцо-телефон сообщило об эсемэске от Эла. Я думала, он предложит помириться, извинится, пообещает забыть вчерашнее происшествие. Но не тут-то было. Несколько безэмоциональных, сухих фраз говорили о том, что мне больше ничего не угрожает. Полиция разобралась в деле эльталла, и я могу вернуться в театр оправданной и спокойной. «Посадка в девять по времени станции». Так заканчивалось сообщение, от которого я ждала столь многого.

Ни слова о том, что Эл хочет вернуть меня, ни строчки о том, чтобы не уходила. Напротив, его послание недвусмысленно намекало, чтобы я как можно скорее покинула корабль. Сердце болезненно сжалось, несколько секунд я беспомощно глотала воздух, не в силах отдышаться. Но взяла себя в руки и даже немного придремала.

Ближе к восьми я встала, привела себя в порядок, переоделась в выстиранную биоботами обслуги старую одежду и вышла за дверь. Эл высился у самого порога – холодный, далекий, невозмутимый. Челюсти крепко сжаты, в глазах – ледяное спокойствие. Пару секунд я смотрела на него, в глупой надежде, что вельтанин все-таки извинится, попросит остаться, предложит начать все сначала. Но он промолчал. Я выдавила несколько равнодушных фраз, заставила себя спокойно констатировать смерть наших отношений, еще не рожденных, но уже убитых нами обоими. Эл выслушал все, стиснул челюсти сильнее и предложил покинуть корабль.

Дважды себя просить я не заставляла никогда. Уходя – уходи, говорила мама. Я развернулась и ушла не оглядываясь.

Выход-телепорт, похожий на волшебное зеркало серебрился ближе к середине транспортника. Я в последний раз оглянулась, зацепила взглядом черного малкурта из команды Эла. Мохнатый гуманоид сверкнул зелеными глазами и отдал честь. Я кивнула и вышла наружу.

Бирюзовый ангар почти пустовал. И мне стало еще грустнее. Казалось, мы с Элом расстались навсегда. Зеркало-вход на корабль разделило нас непреодолимой преградой. Хотя я отлично понимала, что разделило нас вовсе не зеркало – непонимание, нежелание выслушать друг друга, уступить.

Но идти на попятный было уже поздно. Я зашагала вперед, вызвала такси автонабором на кольце-компьютере и уже спустя пару минут летела домой.

Город просыпался нехотя, лениво и неспешно. Рассветные лучи скользили по зданиям, придавая им причудливые очертания. Превращали цилиндры в спирали, многогранники – в фантастические шары с мириадами изгибов и неровностей, пирамиды – в нечто похожее на перевернутые букеты. Виртуальные табло крутились в воздухе, изрезанные яркими утренними лучами. Прохлада ощущалась даже сквозь плотный пластик автомобильных окон.

На душе становилось все тяжелее. Словно с каждым километром между мной и Элом из жизни уходило что-то очень важное. То, что дороже денег, собственного дома, любви публики. Дороже всего, что я приобрела за долгие годы.

Дверь в особняк оказалась не опечатанной. Я осторожно проскользнула внутрь, с ужасом ожидая, что лужи крови въелись в пол, напоминая о том, что свело нас с Элом несколькими сутками раньше.

Но… дом выглядел чистым. Я бы даже сказала стерильным. Тумбочка в прихожей из сверхпрочного зеленого пластика, под цвет стен и пола, сам пол, стены, все оказалось намытым до блеска.

Я шла по собственному коттеджу и не узнавала его. Просторную кровать, заправленную так аккуратно и красиво, словно это и не кровать вовсе – музейный экспонат. Стол с виртуальным компьютером, пухлые лимонные кресла, стулья. Заглянула на кухню и ахнула.

Холодильник исчез. Вместо него высился громадный ящик-телепорт – новейшее изобретение ученых Союза. Выбирай на виртуальном экране продукты, оплачивай – и спустя пару минут они внутри устройства. Влажность, температура подбиралась под каждое блюдо автоматически. Хочешь готовое – заказывай в любом ресторане.

Я метнулась в уборную и наткнулась на ванну, размером с эловскую, корабельную. Гелевые подушки, ступеньки, сиденья помогали устроиться как душе угодно.

Вернувшись в кабинет, я обнаружила, что из компьютера выплыло сообщение:

«Наддария. Ты не приняла ничего из того что я подарил на корабле. Но отказаться от этих даров ты не сможешь. Спасибо, что дала мне надежду. Спасибо, что помогла нам в бою. Спасибо, что ты есть где-то в бесконечной вселенной. Счастья тебе».

В груди защемило, на глаза навернулись слезы. Я упала в кресло и проплакала час или больше.

Было так обидно, так горько от мысли, что мы с Элом разошлись врагами, не поняли друг друга, не приняли и не сумели простить.

Вспоминалось как он смотрел на меня – будто нет ничего прекрасней в целом мире, как мы предавались страсти, словно умрем, если не соединимся здесь и сейчас, не теряя драгоценной секунды. Как беседовали в ресторане… а потом… как-то быстро все рухнуло…

Я выдохнула, смахнула ладонью слезы с глаз и решила прекратить самобичевание. Все кончено! Мы расстались. Эл сделал последний, красивый жест и не более того.

Пожелай он – приехал бы, предложил начать все заново, забыть недоразумения. Но он этого не сделал. Значит, не стоит и мне возвращаться к прошлому. Пора двигаться дальше. Впереди у меня объяснения в театре и наверняка несколько внеурочных смен, в наказание за трехдневное отсутствие.

Что ж. Работа всегда отвлекала, давала ложное ощущение нужности. Хотя бы Цвану Оу. Латтарнец стриг купоны с моей пластики, способностей сэлфийки, но я всегда могла вернуться к нему. Пожалуй, мне и возвращаться-то больше было некуда.

Глава 8. Дари

Глянцево-черные коридоры театра уже кипели жизнью. Плакал малыш Малики – наверное, требовал утренней порции молока. У танцовщиц его частенько немного, и карапуз вряд ли наедался из небольшой груди мамочки.

Медноволосая Лиля, очень фигуристая, но гораздо более гибкая, чем большая часть танцовщиц труппы, высунулась из дверей гримерки. Увидела меня, заулыбалась и хотела что-то спросить, но тут же спряталась обратно. Я оглянулась, уже зная – кто за спиной.

Ллатарнцы всегда подходили неслышно. Теплокровные рептилии с мощными когтистыми лапами обувь не носили. Кожа на их ногах была плотной как панцирь и отлично сохраняла тепло.

Цван Оу имел редкий для своей расы жемчужный цвет чешуи, с перламутровым отливом. Но альбиносом не был. Носил традиционные для ллатарнцев шаровары и свободную рубаху, непременно светлые, почти в тон к коже.

Синие глаза Цвана будто светились изнутри, вертикальный зрачок напоминал о мифологических драконах.

– Знаю, где ты была и почему, – ошарашил владелец театра, а также директор, распорядитель и вообще царь и бог.

Я молчала, в ожидании продолжения. Цван приблизился, оглядел с ног до головы и невозмутимо сообщил:

– Чем ты так приглянулась ему? Защищал как близкую родственницу! Я чего-то не знаю? У тебя в семье вельтане?

Я не разобралась – о чем он, но знала наверняка – ллатарнец объяснится, нужно лишь повременить с расспросами. Цван Оу любил растягивать удовольствие, и уж если отчитывал или, наоборот, хвалил, то делал это с чувством, с толком, с расстановкой.

– В общем… За твои прогулы заплачено. Штраф за нападение на эльталлского принца перечислен тоже. Можешь приступать к работе сегодня вечером. По старой схеме. И все-таки… что между вами общего? – ллатарнец приподнял едва заметные брови и провел перепончатой ладонью по лысой голове, как делал всегда, если чего-то решительно не понимал.

– Вы о ком? С кем у меня нет ничего общего? – не выдержала я. Уж слишком Цван растянул момент своего удивления.

– Как с кем? С Эльхаром Лазго, первым капитаном охотников, если верить слухам.

От имени вельтанина у меня защемило в груди. Казалось, оно само по себе причиняет боль, напоминает о бесприютном одиночестве. Я поджала губы и расправила плечи. Цван смерил еще более изумленным взглядом, чем прежде.

– Не скажешь? – хмыкнул он, обошел вокруг и молча удалился в свой кабинет.

Я вдруг вспомнила, что надо дышать, жадно глотнула воздуха, но это не помогло. Пустота внутри разрасталась, плечи словно налились свинцом.

Ехать домой не хотелось. Первое представление начиналось лишь через шесть часов. Придется как-то скоротать время. Его внезапно стало так убийственно много для тяжелых мыслей и переживаний. Хотелось отмотать этот день, как в кино, сделать монтаж до самого выхода на сцену.

Я отправилась в гримерку. Стоило переступить порог, как вспомнился Эл – на моей кушетке. Шальной, наглый, но почему-то ужасно близкий, родной. Я сглотнула колючий ком в горле, плюхнулась в кресло и вызвала ресторанное меню из кольца-компьютера.

Заказала пиццу и пасту по спецтарифу. За такие деньги ближайшие рестораны готовили любые блюда, и справлялись очень неплохо. Конечно, настоящей, земной итальянской пиццы я увидеть не ожидала, но знала, что заказ выполнят на совесть.

Так-с… Посмотрим что у нас нового в галанете…

Я не любила проводить время за виртуальным экраном компьютера. Казалось, он заменяет настоящую жизнь, тепло другого существа рядом. Но сейчас сил на живое общение не оставалось совсем. Я понимала – некоторые девушки просто жаждут услышать рассказ о моем приключении. Но делиться тяжелыми воспоминаниями не хватало душевных сил. На то, чтобы сделать вид, будто пережила череду увлекательных происшествий, и подавно.

Эльхар Лазго… зачем ты перевел на мои счета деньги? Почему оплатил штраф, задобрил Цвана? Ведь мы повздорили, расстались, так и не поняв друг друга, не простив. Или это плата за спасение ваших жизней в схватке с охотниками?

Ничего особенного я не выяснила. Эл с командой отправились в очередной рейд, в другой конец Галактики. Там намечалась большая заварушка. Планировалось накрыть целую пиратскую планету, и сражение ожидалось не на жизнь, а на смерть. Я с трудом, но выяснила – охотники получили полный карт-бланш на уничтожение всей планеты, лишь бы «стереть пиратский притон с лица космоса».

Что ж… Эл любит свою работу, дерется с азартом истинного воина – не по профессии, по духу. Значит, очень скоро он вернется на станцию с победой… Сердце екнуло. А вдруг… вдруг с ним что-то случится… Холодок пробежал вдоль позвоночника. Но я отвергла нелепые страхи. Что может случится? Операция давно спланирована. Участвуют в ней лучшие команды охотников, в том числе и отец Эла. Уж он-то поможет сыну, случись непредвиденное.

Не-ет! Это все глупые женские ужастики, нервы и не больше. Я переживала за Эла, хотя и не желала этого, гнала мысли о вельтанине прочь.