Ведунья. И сказание об Алеке Скитальце

– Это моя война, Марк. Ты здесь лишний.

Повисла тяжелая тишина. Все, не сговариваясь, замерли в гнетущем ожидании.

– Ну уж нет, Нейтан, – разгорячился мастер. – Я пропустил слишком много! Но я вернулся.

Он помедлил немного, а потом веско произнёс:

– Я вернулся, Нейтан. И я здесь, чтобы тебе это сказать.

Впервые Моряк видел, как в мастере проступало что-то человеческое, и потому уязвимое. Он увидел, как кулаки Странника сжались, хотя глаза по-прежнему выражали немое страдание. Трудно было поверить, что это был тот самый непрошибаемый Разведчик, который только что практически в одиночку сражался с девятью противниками.

Стрелок перестал улыбаться. Его тело напряглось, а рука крепче сжала рукоять лука.

Они стояли всего в нескольких шагах друг от друга. Только что мир между ними казался таким реальным. Теперь же каждый был готов сражаться не на жизнь, а на смерть.

Моряк подумал, что странная прелюдия наконец-то закончена, и эти двое сцепятся в схватке. Но в следующий миг Стрелок разжал руку и быстрыми шагами направился к Кардиналу.

– Проводи гостей до двери, – велел он тому. – Пожалуй, хватит злоупотреблять моим гостеприимством.

Перед тем как скрыться в один из многочисленных тоннелей, соединяющих пещеры, Стрелок обернулся и, глядя на Странника с каменным выражением лица, сказал: «Прошло время, когда ты наивным мальчишкой говорил пламенные речи, а я невинно экспериментировал с магией. Ты сделал свой выбор уехав, ну а мне пришлось остаться. Не думай, что, вернувшись сейчас, ты можешь вернуть или изменить прошлое. Я смирился с твоим выбором. Теперь твоя очередь смириться с моим».

Закончив говорить, Стрелок ещё долю секунды вглядывался в Странника. Моряк не видел лица мастера, потому что тот стоял к нему спиной. Но вот хозяин горы отвернулся и исчез за поворотом.

Кардинал тут же направился к мастеру и молча указал следовать за ним. Моряка не нужно было просить дважды, и он поспешил за удаляющимися фигурами.

По всей видимости, для сообщения с внешним миром здешние обитатели не пользовались тем тошнотворным рвом, который Моряк невзлюбил искренне и бесповоротно.

Кардинал долго вёл их по бесконечно длинному коридору, выдолбленному в скале. Наконец, коридор стал плавно сужаться, и вскоре превратился в тонкую лазейку. Пробираться дальше нужно было ползком.

– Теперь сами, – тихо сказал Кардинал. – Выберетесь на границе с южной зоной.

Он помедлил.

– А ты действительно тот, кого именуют Странником? – наконец спросил он.

Мастер коротко кивнул.

«Слава Странника разнеслась и за приделы зоны», – удовлетворенно подумал Моряк.

– Вы здесь были недолго, мало видели, – неожиданно красноречиво заговорил Кардинал. – Когда магов обвинили во всех смертных грехах… от нас многие отвернулись. Но Стрелок дал нам второе рождение. Знаете, многие из нас потеряли в борьбе с Советом любимых людей… А Стрелок дал нам новый смысл для существования. Я пытаюсь сказать… Да что там, мы все готовы отдать за него жизнь! И он совсем не такой, как про него рассказывают.

Вдруг резко и неуклюже закончив говорить, Кардинал, даже не взглянув на слушавших, резко развернулся и зашагал прочь.

Странник покачал головой.

– Влюбляет он их в себя, что ли, – пробормотал он.

– Они служат ему искренне, – брякнул Моряк.

Странник только укоризненно посмотрел на него и жестом указал следовать за собой. Медленно и распластавшись на земле, они стали пробираться по узкому тоннелю к долгожданному свету.

Свобода ещё никогда не казалась Моряку такой желанной, а свежий воздух таким пьянящим. Дом был манной небесной, и невозможно было представить вида милее, чем очертания родных ворот зоны.

Глава четвёртая

Утренний свет застал Северную врасплох. Ей было так приятно видеть родные лица, пусть даже во сне, и расставаться с ними совсем не хотелось. Но кто-то упорно тряс её за рукав, и волей-неволей, пришлось открыть глаза, чтобы наказать зачинщика. Только теперь она вспомнила, где находится.

– Эй, эй, проснись! – говорил взволнованный детский голосок. – Защитники уже давно закончили трапезу и идут на практику! Твоя сестра велела сказать, кто проспал, тот убирается целую неделю!

Курносый мальчонка лет семи просительно глядел на Северную снизу вверх.

– Сестра, значит, – сонно проворчала Северная. – Ну, я Томе задам… Эй, тебя как зовут? – спросила она, поглядев на мальчонку.

– Меня? – удивился тот. – А тебе зачем?

– Как зачем? – улыбнулась Северная. – Разве ты не знаешь – у каждого человека есть своё имя, на которое отзывается только он?

– На мое имя много кто отзывается, – понурился мальчонка, но тут же добавил:

– Алек.

– Хорошее старинное имя, Алек, – одобрила Северная. – Как из сказания о правителе Алеке Скитальце из мифов Древнего Севера.

– Я никогда не слышал об Алеке Скитальце! – поразился мальчик.

– Никогда! – всплеснула руками Северная. – Ой, как же можно дожить до… тебе сколько лет? – серьезно спросила она.

– Восемь! – забеспокоился мальчик.

– Как же можно дожить до восьми лет и ни разу не слышать об Алеке Скитальце! – с поддельным изумлением вопрошала Северная.

– Расскажи! – взмолился пострелёнок.

Но ещё до того, как Северная успела раскрыть рот, их уединение прервал звонкий девичий голос.

– Северная, ну ты и соня!

Томина голова с яблоком в зубах просовывалась в проём шатра.

– Ты проспала завтрак, так что ты на уборке!

Северная схватила с кровати тощую подушку и отправила её прямо Томе в лицо. Но та не даром была защитницей и успела увернуться.

– Так-то ты приветствуешь Тихую Смерть, никакого уважения! – воинственно воскликнула Тома.

– Ты мне взяла что-нибудь с завтрака, Том? – невинно поинтересовалась Северная.

– Да, яблоко, – Тома рассеянно кивнула на огрызок. – Эй, ты поторопись, – забеспокоилась она, – нам велели сразу же идти на арену. Первая практика! Это что-то типа магических боевых искусств. Из нас будут делать настоящих магов, Сев! Что скажешь?