Ведунья. И сказание об Алеке Скитальце

Девушки отделились от группы новобранцев и направились к шатру.

Это было обычным явлением в наскоро образованных базах – селиться в шатрах или укрываться в построенных по тому же типу самодельных хибарах. Шатёр, к которому направлялись девушки, был покрыт желтоватым брезентом, защищавшим его от дождя, и по-видимому, представлял собой место для собрания Совета и прочих военных нужд базы.

– Чем не Генеральный штаб? – сострила Тома.

Но поразительным было не то, что вся база практически целиком состояла из одних шатров, а то, какими разными и удивительными они были.

Девушки вплотную подошли к темно-жёлтому строению. Повсюду виднелись толстые тросы, служившие каркасом шатра и одновременно придававшие ему ни на что не похожий футуристический колорит. Вдруг в одно мгновение брезентовые полотна стали ярко-багрового цвета. Северная ахнула. То тут, то там она замечала самопроизвольно появлявшиеся окна, по-видимому, подчинявшиеся воле обитателей.

– Волшебство начинается! – восхитилась Тома.

Благодаря близости к убежищу немногих уцелевших магов волшебство, целительство и наговоры были привычным делом для обитателей этих мест. Пристанище магов называли территорией Эхо, и существовало немало противоречивых догадок об истории этого названия.

Волшебные предметы, очевидно, пришедшие из Эхо, удивительным образом уживались с царившей на базе общей военной атмосферой. Магические светящиеся виньетки украшали вход в бедные хибары, а висящие в воздухе лазерные лучи освещали грязные и разбитые дороги. Здесь магия и нищета современной цивилизации удивительным образом уживались вместе, и казалось, нет ничего более естественного, чем эта мозаика разноцветных шатров, дающая кров бегущим от разрухи людям.

Северная с любопытством разглядывала каждую открывавшуюся ей новую деталь. Однако дело близилось к вечеру и пора было устраиваться на ночлег. Наконец, для храбрости ещё раз оглянувшись на Тому, Северная решительно отодвинула тяжёлый закрывающий вход покров, и обе девушки вошли внутрь шатра.

Помещение, в котором они оказались, было хорошо освещено – вообще на базе не было недостатка в эховском чуде – лазерах. Всюду прямо в воздухе висели неоновые лучи, освещавшие огромную комнату, больше походившую на приёмный зал – гораздо более просторный, чем казалось снаружи.

Несколько десятков человек – кто стоя, кто сидя – расположились вдоль стен. Всё внимание было направлено в центр комнаты, прямо посередине которой стоял огромный стол, устланный разрозненными бумагами, письмами, книгами и географическими картами, начерченными от руки.

У стола собралась небольшая группа людей.

Северная замерла. Она не могла поверить, что вот так просто в первый же день она увидит их. Это были советники. Северная узнала их по длинным белым одеяниям, в которых советники всегда изображались на рисованых карточках, циркулировавших среди молодежи.

Большинство же присутствующих были представителями какой-то другой базы. Их одежда напоминала обычную форму защитников – такую же, как и у Томы, но с двумя сине-красными полосами на рукавах. Такой формы Северная ещё не встречала.

Все глаза были устремлены на двух споривших советников. Те стояли вполоборота ко входу, но из-за спин собравшихся девушкам было трудно разглядеть их лица.

Невозможно было представить более разных по темпераменту собеседников.

Первый говорил громко – Северная даже удивилась, как он не боялся быть услышанным на улице. Отвечавший ему советник говорил тихо, но четко, и Северной нравилось его неоспоримое спокойствие и самообладание.

– А я сказал, что он слишком много на себя берет! Кто разрешил ему, как к себе домой, в одиночку шляться в Эхо? – кричал первый. Это был невысокий коренастый мужчина. Говорил и двигался он уверенно и властно, а его рычащий голос разносился по всему помещению.

Северная только разглядела, что его загорелое лицо и руки были сплошь покрыты волосами.

– Я, – спокойно ответил Советник.

Он был одного роста со своим оппонентом, но помимо всего отличался своей тёмной кожей и какой-то особенной белизной плаща.

– Я дал ему чёткое задание обезвреживать оставленные повстанцами ловушки, – закончил он.

– А я слышал, что не далее как сегодня он направился туда напрямую! И с какой это миссией, Рокфеллер? – наступал первый.

Никто из собравшихся не заметил вошедших. Было видно, что момент для представления был не самый удачный, и Северная предупредительно схватила подругу за руку.

– Он наш лучший разведчик, Командор, поэтому, возможно, мы дали ему чуть больше свободы для манёвра, – негромко отвечал Рокфеллер, раздражённо стуча пальцами по ноге.

– Какого манёвра? Перейти на сторону этого дьявола? Ты же знаешь, что может случиться, если, сохрани Совет, они встретятся! – прорычал Громкоговоритель, как его про себя окрестила Северная. В этот миг он повернулся лицом ко входу, и у Северной появился шанс хорошенько его рассмотреть.

На вид ему можно было дать любой возраст от сорока до шестидесяти. Северная до сих пор не умела правильно определять возраст южан. Ох уж эта загорелая кожа и привычка носить плащи с высоким воротом! Каждый северянин знает, что нет ничего легче, чем определить возраст человека по количеству морщинок под ухом около мочки. Поди узнай, сколько лет южанину, если морщинки эти не так видны на тёмной коже, да ещё и воротом, хитрюги, их прикрывают. Но главное – годовые морщины Громкоговорителя были скрыты обширным волосяным покровом, которым он был так щедро одарён. Северная нахмурилась. Она не любила чего-то не знать.

Имя этого советника было Командор и голос у него был подходящий. Он говорил резко, словно вдалбливая слова в собеседника, и от этого звучание его голоса напоминало тигриный рык. С классических черт его красивого лица не сходило хищное звериное выражение, и было непонятно, почему от него то хотелось отвернуться, а то невольно и безотчетно взглянуть опять. Северной подумалось, что, возможно, он был шаманом, и она улыбнулась нелепости своих мыслей. Шаманами называли тех, чьим даром было умение оборачиваться каким-нибудь зверем. Это Северная знала из книг, хотя, разумеется, ни на секунду не верила этим сказкам.

– Свободы для манёвра, если в крайнем случае понадобится вступить с ним в контакт, – не повышая голоса проговорил Рокфеллер.

Его лицо Северная уже хорошо успела рассмотреть. Оно было необычное, с зауженными глазами, с поседевшими короткими волосами и с приятной небритостью – он, скорее, нравился Северной. И уж точно больше, чем Командор.

– Вступить с ним в контакт? – поразился Командор. – Рокфеллер, как хорошо ты знаешь историю Странника? И ты готов рисковать своим положением, людьми, самой базой? Я всегда ратовал за его перевод в Центральное, потому что держать его здесь чрезмерно опасно! Ты слишком веришь в этого человека! – захлебывался Командор.

– Он не просто человек, и ты это знаешь не хуже меня, Командор, – холодно ответил Рокфеллер.

В его манере держаться была необъяснимая уверенность, превосходство даже. Казалось, вся хищная энергетика Командора всасывалась, как в Бермудский треугольник, в стальное спокойствие Рокфеллера.

«Хорошая черта, – отметила про себя Северная, – надо будет на ком-нибудь опробовать». Ей тут же представилось, как Командор кричит на неё за какой-нибудь отважный, но слишком рискованный поступок, и она так непоколебимо спокойно ему отвечает…

– А это кто? – возглас Командора заставил Северную вернуться на землю. Она только сейчас поняла, что их с Томой заметили и что все глаза были устремлены на них.

– Новобранцы, – прибыли в распоряжение погранбазы южной зоны, – не растерявшись лихо начала Тома. Её вообще трудно было чем-то смутить. – Мы хотели доложить, но не посмели прерывать собрание, – добавила она уже менее уверенно.

– Что тут у тебя творится, Рокфеллер?! – прорычал Командор. – Никакой субординации. Сдаётся мне, что на этой базе надо будет хорошенько навести порядок…

Говоря это, он с какой-то звериной ненавистью посмотрел на Рокфеллера, а тот уже подходил к прибывшим.

– Ваши имена, защитники, – Рокфеллер с полуулыбкой смотрел на двух молодых девушек, которых трудно было назвать более неподходящим словом.

– Тихая Смерть, северная зона, год рождения третий с начала повстанческого движения, определена к вам три месяца назад Советом Главных! – отрапортовала Тома.

– Ух ты, имя-то какое! – рассмеялся Рокфеллер. – Три месяца – так долго к нам добирались?

– Никак нет, Рокфеллер, по дороге пришлось вернуться…

Томин голос, по мере того как она это говорила, все слабел и слабел. Она запнулась.

– Вести о пожарах в северной зоне заставили вернуться и отложить отъезд, – закончила она еле слышно.

– Да, да, я слышал. Мои соболезнования.

Рокфеллер больше не улыбался, но голос его опять стал спокойным, почти безразличным.

– Вижу, вы уже успели узнать моё имя. Однако как к предводителю этой базы обращаться ко мне нужно: сая.

– Прошу прощения, сая, устав южан нам ещё не знаком, – поспешно ответила Тома.

– Южан? Давно я не слышал, чтобы кто-то нас так называл! – рассмеялся Предводитель. – Да уж, юг самый настоящий!

С этими словами Рокфеллер подошёл ко входу и раздвинул тяжёлые пологи. В комнату ворвался холодный вечерний ветер. Кое-кто из собравшихся поднял ворот своих плащей, укрываясь от мороза, а некоторые переместились поближе к тёплым лазерным лучам. Северная потеплее укуталась в свою старенькую уютную парку.