Как найти работу

– Могу принести апельсинки, погладить по голове и чмокнуть в лобик. Так нормально? – Паша усмехнулся, пытаясь сосредоточиться на цифрах перед глазами.

Слова Кристины рассмешили, отвлекая от безуспешных попыток вникнуть в бизнес-план. Совершенно безнадежная затея, ведь каждый раз, когда он за него садился – что-то отвлекало. Может, сама вселенная намекала, что эта идея изначально провальная. Или Паша снова и снова пытался оградить себя от риска, выискивая в житейских проблемах знаки судьбы. Хотя в нынешнем состоянии толку все равно мало: голова раскалывалась и потяжелела, словно в черепную коробку насыпали металлическую стружку. В горло будто застрял моток колючей проволоки – при каждом глотке он раздирал плоть, мешая говорить. Какие там расчеты.

– Трусливо сбежать, – пробормотал Кенар, откладывая бумаги. Тем более Паша лишь обещал его посмотреть.

– Что? – послышался удивленный возглас Кристины, и Павел сжал переносицу, потянувшись к стакану с анвимаксом.

– Прости, отвлекся. Кажется, температура поднимается.

– В таком случае отключаюсь. Выздоравливай, – хмыкнула Кристина. – Заеду по возможности привезу витамины, чтобы ты не умер.

Паша хрипло рассмеялся и сбросил звонок, ерзая на многочисленных подушках, дабы устроиться с комфортом. Тело ломило, поэтому Кенар не стал мучиться и открыл приложения одной из социальной сети. Спать не хотелось, да и устал Кенар просто валяться без дела, – а на что-то большее у него не хватало сил. Пролистывая ленту сразу же наткнулся на очередную партию фото с пенной вечеринки в клубе и нахмурился, заметив знакомое лицо.

Просматривая карусель, Паша нажал на просмотр истории: алкоголь, сигареты сомнительного вида, кальян, полуголые девушки и абсолютно невменяемый Ярослав. И это посреди рабочей недели! Ведь Тасманов совсем недавно говорил, что у них начинаются предновогодние фотосессии. К тому же его и так не особо-то серьезно воспринимали на работе, какого черта Ярик делает? Вот куда он вчера поехал от них с Кирой? Набирая номер друга, Паша не знал, чем руководствовался. Вечеринки и алкоголь стали частыми гостями в жизни Тасманова. Если так пойдет дальше, Паше придется тащить его в реабилитационный центр.

Гудки, холодный механический голос сообщил, что автоответчик готов выслушать его. Кенар отложил смартфон и перевернулся набок, набирая сообщение. Он мрачным взглядом сверлил экран, раздумывая над тем, чтобы еще дописать. Наконец, выдохнул и нажал «отправить», чувствуя подступающее раздражение. Почему таблетки действовали так долго?

Паша Канарейкин: «Где ты? Шляешься без меня по барам, пока я умираю от ангины?! Твой лучший друг доживает свой последний век и некому привезти ему витаминок? Ты же не поперся в клуб с собакой? Надеюсь, она хотя бы жива».

Мир вокруг померк, а сознание отключилось от реальности. Ему казалось, что он спит и видит живые сны, в которых чувствует прикосновения чьих-то рук и слышит шепот, ласково уговаривающий его выпить лекарства. Затем Паша проснулся, когда на лоб шлепнулось что-то влажное и холодное – полотенце. Кира осторожно прикоснулась к нему, приподнимая голову и поднося к пересохшим губам стакан воды с чем-то горько-сладким – очередное лекарство с ароматом каких-то ягод. Хотелось обмотаться холодной тканью, дабы остудить тело. Павел словно горел изнутри, но при этом его пробивал дикий озноб. Он чувствовал себя идиотом, выскочившим на мороз в минус сорок, да еще обливающимся водой из шланга. Кенар приоткрыл отяжелевшие веки и посмотрел на обеспокоенную Киру, которая постоянно к кому-то обращалась. Она вызвала врача? Про себя Канарейкин застонал: теперь он умрет, не сумев сдержать обещание Сергею.

– У него лихорадка, – вздохнула Леонова, прикладывая мокрое полотенце, смоченное в ледяной воде.

Приоткрыв рот, Кенар метался по постели, бормоча что-то невнятное о врачах и предстоящих похоронах. Сама Кира беспомощно повернулась к Сергею Радову, которого встретила сегодня у подъезда. Друг Павла настойчиво звонил в домофон, снова и снова набирая номер их квартиры. И хотя поначалу она не хотела приглашать этого высокого рыжеволосого мужчину в дом, но его представительность и дорогая иномарка все же сыграли ведущую роль. Вряд ли Сергей был маньяком, приехавшим в их район, чтобы убить Павла. Да и выбора у Леоновой особо не оставалось. Упрямый Радов не хотел уходить, желая убедиться в том, что его друг здоров.

– Может, скорую? – с сомнением спросила Кира, все еще ежась от присутствия этого богатыря рядом с собой.

– Врачи назначат антибиотики, а они на Павлике не работают, – фыркнул Сергей, ставя пакет с фруктами для больного на столик. – Давай я пока оботру его, ты все равно не будешь этим заниматься.

Друг Павла усмехнулся, заставляя Киру покраснеть при мысли о голом Павле. Она кивнула и поднялась, дабы убрать продукты на кухню, пока Радов будет заниматься с Пашей. Горячие пальцы Кенара внезапно сомкнулись на ее тонком запястье. Хватка была слабой, но Леонова не стала выдергивать руку, осторожно наклоняясь.

– Паш?

– Останься… – услышала она его хриплый шепот.

Сергей вскинул брови, посмотрел вначале на одного, затем другого и улыбнулся. Ловко подхватил тяжелые пакеты и направился в сторону кухни.

– Я отнесу фрукты и налью воды в таз, – бросил он на ходу, прикрывая за собой дверь в гостиную.

Кира присела на край разложенного дивана, принимаясь раскладывать разбросанные подушки и поправлять на Павле одеяло, которое он умудрился перекрутить в ногах. Когда Леонова подняла на него взгляд, увидела, что Паша смотрит на нее.

– Львенок? – позвал Кенар. Друг казался таким беззащитным, ничего от обычного самоуверенного и наглого Павла Канарейкина.

– Ш-ш, не разговаривай, я здесь, – мягко ответила Леонова, попытавшись вновь обтереть его лицо полотенцем, но Паша вдруг перехватил ее руку и дернул на себя с неожиданной силой.

– Кенар, ты чего? – испуганно выдохнула она, тряся головой, потому что светлые пряди лезли в глаза и рот, – тебя нужно охладить, ты весь горишь

Они оказались прижаты друг к другу. Паша переместил руку на ее спину, прижимая к себе крепче, и Кира невольно втянула носом воздух, сжав мягкую ткань его толстовки. Нехорошо, очень нехорошо. От такой близости кружилась голова, а мысли путались. Леонова сглотнула, склоняясь ниже, медленно сокращая расстояние между ними еще больше.

– Ты такая красивая… Самая красивая девушка в мире. Знаешь? – выдохнул он неожиданно.

В какой-то момент Кира потеряла связь с реальностью, глядя ему в глаза. Она подняла руку и коснулась кончиками пальцев его щеки, прочерчивая расстояние до губ Павла. А затем склонилась, осторожно прикасаясь к ним. Совсем недолго, просто из любопытства. Вряд ли Паша что-то запомнит в таком состоянии – так считала Леонова, но не учла, что за подобными действиями последует незамедлительная реакция, от которой все вокруг полыхнет. И Канарейкин ответил на поцелуй.

Да непросто прижался крепче, а раздвинул своим языком ее губы, заставляя задрожать от восторга. Леонова всхлипнула, вцепившись в крепкие плечи Паши и тихо застонала ему в рот, пробираясь пальцами во влажные волосы Кенара. Где-то на задворках подсознания разум пытался достучаться до расплавившихся мозгов, требуя прекратить издевательства над больным человеком. Только Кира его не послушалась, углубляя поцелуй, чувствуя, как пальцы Павла скользят по краю ее свитера, задевая полоску голой кожи, заставляя вздрагивать от восторга.

Грохот где-то в коридоре и громкие маты заставили Леонову отскочить от Паши. Он еще тянулся к ней рукой. но затем рухнул обратно на подушки и вновь заметался в лихорадке, почти ничего не соображая.

– Сереж? С тобой все хорошо? – прочистив горло, спросила она громко, едва сдерживаясь от побега. Леонова прикусила новенький ноготок на большом пальце, стараясь унять дрожь.

– Чашку разбил. Сейчас принесу таз.

– Так, – выдохнула Кира, ероша волосы, – ничего. Все хорошо.

Она успокаивала сама себя. Сейчас было важнее вылечить Канарейкина – остальное потом. Подумает об этом завтра по совету Скарлетт О’Хара. Или послезавтра, но уж точно после того, как собьет лихорадку у Паши.

Кира бросилась на кухню, гонимая страхом и беспокойством. На столе были разбросаны неаккуратно нарезанные апельсины лимоны, имбирь, а рядом расставлены тарелки. Сам Сергей озадаченно оглядывал осколки, не зная, что делать дальше. Мужчины, они такие беспомощные.

– Я уберу, иди к нему, – проговорила Леонова, старательно пряча глаза. Ей было стыдно, хотя никакого преступления она не совершила.

«Всего-то целовала больного. Хорошая подруга», – мысленно отругала себя.

– Отлично. Я оботру Пашку, а ты пока хозяйничай. Как слон в посудной лавке, – неловко улыбнулся Радов.

Стоило Сергею выйти, Кира вздохнула от облегчения и принялась за готовку. В холодильнике еще оставалась курица для бульона, поэтому дел у нее было предостаточно. Она непроизвольно посмотрела на время: до парикмахера оставалось несколько часов, и ей хотелось вырваться из дома. Немного глотка свежего воздуха, дабы привести себя в порядок перед очередным столкновением с Пашей.

Следующий час они боролись с лихорадкой. Кенар метался на подушках, звал родителей, Ярослава, Сергея, Киру. Несколько раз он порывался на подвиг в клуб, потом почему-то грозился спасти собаку и избить «блондинистого идиота, у которого мозгов меньше, чем у хлебушка». Потом опять требовал Киру и клялся по бабам больше не гулять. Дважды просил принести ему папку с расчетами, а потом вовсе заявил, что станет миллиардером. Точно, точно, прямо завтра начнет. Только мама его гулять не отпускает.

Сергей все же выпроводил Леонову к стилисту, обещая присмотреть за другом. Мол, Кире нужно проветриться, иначе она распугает всех на корпоративе. Об этом они разговорились, пока следили за состоянием Павла. Радов оказался интересным, веселым парнем. Из тех мужчин, про которых говорят: «Как за каменной стеной». Такие Леоновой нравились, рядом с ними было спокойно. Идеальный мужчина, если бы не одно «но»: поцелуй с Пашей.

Кира даже не представляла себе, что будет, если Кенар вдруг вспомнит этот эпизод. Да она же со стыда сгорит!

– Давай я останусь? – вновь спросила Кира, собираясь в коридоре.

Она повязала шарф, бросая взгляд на висящие часы. Еще немного, и Леонова безбожно опоздает в салон. Но оставить больного Пашу было выше ее сил, хоть думала обратное.

– Иди, – строго проговорил Сергей. Кира вздохнула, посмотрела напоследок на дверь гостиной и наказала проверять больного каждые полчаса, а когда проснется – напоить куриным бульоном.

Выслушав положенные инструкции, Радов выпроводил ее, оставляя ошарашенную Леонову за порогом.

– С ума сойти, – возмутилась она и вздрогнула, замечая внимательную соседку, живущую этажом выше, которая покосилась вначале на нее, затем на дверь. После чего нахмурилась, громко ворча:

– Ну ты и вертихвостка, деточка. То брюнет, то блондин, то теперь рыжий!

– Это мои друзья! – отрезала Кира, пока женщина поднималась выше по ступеням.

– В наше время девочки с мальчиками не дружили. И секса не было!

– А дети от святого духа были, – буркнула Кира, крутя пальцем у виска.