Больше никогда

Можно не умываться, но Оксана не любила ощущение легкой пленки на коже.

– А зря.

– Что «зря»? – равнодушно поинтересовалась она, замечая то, как внимательно следит за каждым ее движением Андрей.

Все это время он молчал, смотрел и даже позу не поменял. Как прилип спиной к двери напротив нее, так и не сдвинулся с места. Только сунул руки в карманы светлых брюк, отчего ткань рубашки натянулась и обозначила рельефные плечи. Приятный зекрый оттенок невольно подбросил в сознание образ голубя.

От подобного сравнения у Оксаны вырвался беззвучный смешок. Потому что неуемная фантазия уже выдала картинку: серо-синяя гамма перьев, настороженный взор и вечное желание нагадить в самый неожиданный момент.

Один в один Андрей.

Устав от его внимания, она вновь вернулась к отражению и принялась размазывать бальзам по лицу.

– Ждешь, когда я достану из сумки бутылку виски или закурю травку? Так ты не в тот день пришел. Жаркие оргии и коксовые вечеринки у меня исключительно по пятницам. Приходи к полуночи после десятого удара часов в полнолуние.

– Не смешно.

– Да? А мне вот очень.

Стерев остатки макияжа, Оксана принялась расчесывать влажные пряди. Немного подсушить и можно ехать. Сидеть в гримерке и ждать, когда Андрей соизволит ее покинуть, чтобы она приняла душ, не имело смысла. Он все равно не исчезнет: хоть пинками выгоняй. Пока не надоест, разумеется.

– Серьезнее, пожалуйста, – Андрей все-таки отлепился от двери и прошелся по гримерке. Подошел к мобильной стойке, коснулся одного из сарафанов канареечного цвета. – Про школу ответь.

– С чего бы? – Оксана развернулась и вздернула бровь. – Кто ты такой, чтобы я тебе докладывалась о том, куда ходит мой сын?

На слове «мой» она сделала яркий акцент.

– Речь о будущем моего сына, – уперто заявил Андрей, явно пропустив мимо ушей ее выпад. – Ему нужно нормальное образование.

– Так, Радов, у тебя биполярное расстройство? Умираешь? Или что? Откуда такое стремление? Еще недавно ты знать Стаса не хотел, потом собирался его отнять у меня, сейчас прицепился к школе и тыкаешь в мои косяки.

От ярости у нее внутри все заклокотали. Неделя и так выдалась сложная. Усталость накапливалась, а сбросить напряжение не получалось. В зал не пойти, потому что времени не хватало. Только гимнастика да несложные кардио-упражнения по выходным для поддержания фигуры.

А тут Андрей с его внезапно проснувшимися отцовскими чувствами. Нашел время. Семь лет не находил, а теперь явился и портил настроение.

– Никто не цеплялся, – поморщился он. – Не выдумывай. Просто озвучил проблему.

– Таким тоном, будто я опять накосячила! Явно специально! – разозлилась Оксана.

– Нет, у тебя паранойя. Это профессиональное.

– Что именно? Обвинения без доказательств?

– Мне тебе выписку предоставить с сайта Министерства образования, что ли?

– Да причем здесь выписка! – взорвалась Оксана.

– А причем здесь мой тон? – спокойно выгнул бровь Андрей.

Он точно над ней издевался, хотя внешне оставался серьезным и собранным. Ни смешинок во взгляде, ни искаженных черт, ни улыбки на губах. Только прямота и сдержанность без намека на ехидство.

Где-то в голове промелькнула мысль, что Андрей лишь выразился некорректно. Слишком привык к подобным диалогам и по-другому просто не умел общаться. Только в такой манере. Словно находился на суде перед истцом, свидетелями и прокурором.

Но… Не учить же его, ей-богу! Взрослый мужчина.

– Радов, – Оксана бросила последнюю салфетку и поднялась из-за столика, затем развернулась к нему, – школа находится в удачном месте. У нее хорошие отзывы и замечательный педагогический состав. Да у них были проблемы в прошлом, но того директора уволили. Единственный вопрос…

Она осеклась, Андрей склонил голову и выжидающе застыл.

– Короче, кроме аккредитации и некоторых разногласий с руководством, школа идеальная. Но если встанет острый вопрос, я переведу Стаса в частное учебное заведение через улицу. Там гимназия. Все как ты любишь.

– И год стоит больше, чем ты зарабатываешь за полгода съемок, – скептически протянул Андрей.

Возведя взгляд к потолку, Оксана посчитала до десяти. Потом еще раз и еще. Рассмотрела каждую трещинку, изучила все неровности. Лишь бы успокоить дыхание да взбесившийся пульс от волны неконтролируемого гнева.

– Мои расходы и зарплата не твое собачье дело, – прошипела она с трудом и стиснула кулаки. – Сама заработаю и оплачу. Возьму больше проектов.

– Ну и кто из нас сейчас ведет себя неадекватно? – хмыкнул Андрей и сделал шаг вперед, на который Оксана не обратила внимания.

– Повторяю то, что сказала ранее: пошел вон.

– А если не пойду, что будет?

Оксана подавилась воздухом и упустила момент, когда Андрей подошел вплотную. Замер буквально в десяти сантиметрах, затем придвинулся ближе. Навис, точно гора, и придавил своей мощной энергетикой, лишил дара речи на несколько минут.

Забытое чувство восторга заставило ее отступить. Край стола врезался в спину, зазвенели баночки, зеркало закачалось, подсветка мигнула. Рассыпались по полу крохотные наноботы для массажа: металлические шарики оказались под ногами и частично закатились под софу.

Когда длинные пальцы тронули плечо, она чуть не наступила на один из них.

– Вот это вот на тебе быть не должно, – низко проговорил Андрей и неожиданно сдернул пиджак Леонида, чтобы тот бесформенной кучей упал на пол.

– Что… – Оксана открыла рот, но сформулировать ответ до конца не вышло.

Андрей развернулся и направился к выходу, словно ничего не произошло.

– В семь заеду. Поужинаем, поговорим насчет школы для Стаса, – он распахнул дверь и заставил ее, наконец, очнуться.

– У меня свидание, Радов! Никуда я с тобой не поеду!

– Оу, ну тогда поужинаем втроем. Мне сложно, что ли? Расскажу лысенькому про твои милые щечки и страстную любовь к вишневым леденцам.

Он быстро скрылся в коридоре, поэтому баночка бальзама не достигла цели. Рыкнув, Оксана шумно задышала и прикрыла глаза. Именно в этот момент Андрей вновь заглянул внутрь, чтобы промурлыкать:

– У тебя, кстати, грудь больше стала.

– Зато у тебя ничего не выросло! – огрызнулась Оксана. – Ни мозги, ни…

Загадочное молчание повисло в воздухе. После чего ледяной взор, полный обещания, приморозил ее к полу.