По ту сторону злобы

– Чего ревешь, Женька? Мужик бросил?

Слова пришлись еще одной раскаленной железякой на израненную душу – уволившись с работы я навсегда лишила себя возможности видеть Ивана.

– Твое какое дело? – зарычала я и демонстративно отодвинулась, чуть не свалившись с края скамейки. Наглая бабища лишь криво усмехнулась и продолжила:

– Да забей ты на все! Мало ли какие неприятности бывают в жизни!

– Да неужели? А если тебя официально признали чокнутой?

Марина (кажется, так ее звали?) достала сигарету, щелкнула зажигалкой, смачно затянулась и смерила меня прищуренным взглядом:

– Так это, вообще, круть! Никаких обязательств! Взятки гладки!

Я обдумала такой угол зрения и передернула плечами, трагически пояснив:

– Меня отец из дома выгнал!

– Ну, и ладно! – махнула лапищей моя собеседница и порывшись в кармане добыла початую бутылку водки и пластиковые стаканы. Налив две порции, одну она протянула мне. – Во! Средство от всех печалей!

Я брезгливо уставилась на подношение, но тетка буквально всунула выпивку мне в руку и чокнувшись, заглотила свою. Я представила, как сейчас напьюсь дешевой водки сидя на лавочке в парке с полубомжеватой напарницей и вернусь домой. В каком шоке будут родители и соседи! Какие сплетни рано или поздно дойдут до теперь уже бывшей работы! И обозлившись на весь белый свет, зажмурившись, хватанула ртом алкоголь. Марина тут же подлила еще. И еще. Потом я уже плохо помнила, что было дальше.

Домой я все-таки не попала, оказавшись в гостях у своей собутыльницы. Там было жутко. Бродили какие-то непонятные личности. Отвратительно пахло. Зато никто не пытался меня построить и когда я в очередной раз увидела гостя с того света меня не потащили в психушку, а предложили еще выпить, объявив, что от «паленки» и не такое бывает.

Когда через несколько дней меня отыскала мама, я, надо думать, выглядела ничуть не лучше Марины. А еще научилась ругаться матом. В итоге, мне удалось отстоять свою независимость и остаться в этом притоне, валяясь на каком-то дырявом матрасе и распевая похабные песни. Хозяйка квартиры глядя на это умирала со смеху и выпроводила вон и маму, и приведенного ею отца.

Время и пространство для меня смешалось в одно темное, грязное пятно и я почти не понимала, где нахожусь, лишь катилась под гору, не успевая ухватиться хоть за что-то, что остановило бы падение.

Только один момент я помнила довольно отчетливо. Я сидела на лавке около соседнего с моим подъезда с компанией своих собутыльников, когда рядом тормознуло такси. Из него вышли мои сослуживцы и среди них был Иван. Похоже, что они решили показать себя с лучшей стороны и пришли проведать несчастную безумную бывшую коллегу. Девушки брезгливо окинули наше пиршество осуждающими взглядами и торопливо пошли внутрь, вместе с мужчинами. Однако, Иван уставился на меня, мгновенно узнав. Его лицо выражало крайнюю степень шока. Он даже шагнул в мою сторону, но быстро опомнился и замер.

– Смотри! – с пьяной ухмылкой ткнула я в бок Марину. – Мой возлюбленный!

Та окинула парня взглядом и причмокнула губами:

– Красавчик!

– Ну, что, Иван Иванович? – крикнула я. – Как там без меня в компании? Не скучно?

Он несколько секунд ошарашенно смотрел на меня, потом резко развернулся и пошел прочь. Я захохотала ему вслед, а потом закрыла лицо руками и разрыдалась. Жизнь была полностью разрушена. Теперь я сожгла и этот мост.

Глава 5

Меня грубо трясли за плечо. Я отбивалась и чувствовала, как в голове поднимается тяжелая муть. Однако, надоедливый голос не давал снова отключиться:

– Жека! Дай денег, слышь! Жека!

Деньги, насколько помнила, кончились вчера, но я все-таки ощупью проверила кошелек, что держала в кармане. Раздеваться на ночь в моем новом доме было не принято, зато можно хранить ценные вещи при себе круглосуточно.

– Нету денег, Маринка, отстань!

– Ну, че ты жмешься? – заскулила подруга. – Тебе жалко людям на лечение пожертвовать?

– Да нету денег! – рявкнула я громче. – Вот, смотри! – и бросила ей пустой кошелек. Хозяйка квартиры молча вывернула в нем все отделения, заодно проверив карманы у моей одежды.

– Вот, сука… – ругнулась она, наконец. – Так иди у родителей займи!

Я рассмеялась и тут же сморщилась от головной боли.

– Нету у меня родителей! Сирота я сирота! Сиротинушка!

Меня оставили в покое и я снова уснула. Однако, через несколько часов сцена повторилась и я была вынуждена тащиться в соседний подъезд. Долго стучала в двери, пока из квартиры напротив не выглянула баба Люба:

– Чего барабанишь, пьянь? – сурово уставилась она на меня. – Совсем стыд потеряла!

– А иди ты… – послала я ее в лучших традициях своего теперешнего мира. – Где мои?

– К тетке они уехали! – поджав губы, пояснила соседка и покачала головой. – В кого же ты превратилась, Женя?

– В корову! – хмыкнула я и потопала вниз.

У Маринки я объяснила проблему. Родители уехали, а других знакомых, кто дал бы взаймы у меня нет.

– И че? – выкатила глаза хозяйка. – Ты тут хочешь на халяву жить?

Я уставилась на нее, пытаясь сообразить, что она несет? Я три месяца поила всю компанию на свои деньги! А теперь, значит, на халяву?

– А я тебе предоставляла крышу над головой! – выдала подруга. – Иначе тебе бы пришлось ночевать в парке, на лавочке!

– Что? – рыкнула я. – Ну, ты и сука!

– На себя посмотри! – хмыкнула она и заявила, – или добывай денег, или выкатывайся отсюда!

Я лишилась дара речи. Это, значит, Марина-тварина выкрутила из меня все, что можно, а теперь дает коленом под зад? Почувствовав, что на меня накатывает танком злость, я вскочила на ноги и кинувшись на эту сволочь вцепилась когтями ей в лицо.

– А-а-а! – взвыла она и врезала мне под дых кулаком. Из кухни неуклюже вбежали два ее собутыльника и уставились на нас мутными глазами. – Выкиньте эту тварь отсюда! – заорала моя теперь уже бывшая подруга и я почувствовала, как мне заламывают руки и тащат к выходу. Вылетев наружу, как пробка от шампанского я грохнулась на цементный пол подъезда и услышала, как лязгнула за спиной железная дверь:

– Курва! – крикнула я вслед и зарыдала.

Через несколько минут, поднявшись, я вышла на улицу и огляделась. В голове стоял туман и соображала я плохо. Мне пришла в голову идея отправиться к тетке вслед за родителями, но я вспомнила, что денег на автобус у меня нет. Постояв, решила идти пешком. Деревня была где-то километрах в тридцати от города. Главное, не спутать направление. Решив, что проще всего найти верную дорогу от автовокзала я запахнула грязную куртку и, шатаясь, побрела по улицам.

Люди шарахались от меня в стороны и провожали брезгливыми взглядами, но мне было наплевать. Безумно хотелось пить, однако, купить воды было не на что. Внезапно, увидев двух пацанов, лет по семи, бегущих навстречу с бутылкой газировки, я шагнула к ним и рявкнула:

– Дай попить, щегол!

Мальчишка, держащий бутылку, от страха уронил ее на землю и оба порскнули прочь, не сказав ни слова. Я открыла напиток и выпила его единым духом. Стало немного легче.

Автобусы шли часто и по ним можно было определять дорогу. Я попробовала надавить на жалость водителя и попроситься внутрь, но меня прогнали взашей. Значит, оставался один выход – идти пешком. Голова у меня гудела, перед глазами все плыло, а ноги дрожали, но я усердно продвигалась вперед. Какого черта мамочке и папочке пришло в голову переться в деревню к родственнице? Мысль о том, что они сбежали от стыда за меня я старательно отгоняла. Я взрослый человек! Живу, как считаю нужным. Неожиданно, меня затошнило и пришлось сбежать в придорожный кювет. Выбираться оттуда было намного сложнее и совершив этот подвиг я присела на бетонный блок непонятно для чего стоящий у дороги. Машины катились мимо и никто не поинтересовался нужна ли мне помощь.

«Козлы!» – простонала я им вслед и поднявшись пошла дальше.