«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том IV. «Вторая Польская кампания, или Роковой поход в Россию

Багратион, видя, что артиллерия флешей не может остановить движение вражеских колонн, возглавил всеобщую контратаку левого крыла (остатки 2-й сводно-гренадерской, 27-й пехотной, 3-й пехотной, части правофлангового 4-го корпуса и другие разрозненные войска, в том числе, артиллерийские части). Не исключается, что общая численность его войск на тот момент могла составлять приблизительно лишь 20 тыс. чел. Натиск первых рядов русских был остановлен, и завязался жестокий рукопашный бой, продолжавшийся более часа. Перевес склонялся на сторону русских войск, но во время перехода в контратаку раненый осколком ядра в бедро Багратион упал с лошади и был вывезен за пределы поля сражения. Весть о ранении Багратиона мгновенно пронеслась по рядам русских войск и оказала огромное на них воздействие.

Они стали отступать…

Командование 2-й армией на себя временно принял генерал-лейтенант Коновницын. В сложившихся условиях ему пришлось оставить флеши врагу. Остатки защищавших их войск, почти потерявшие управление, были отведены им на новый оборонительный рубеж за Семёновским оврагом, по которому протекал одноименный ручей. На той же стороне оврага находились нетронутые резервы – лейб-гвардии Литовский и Измайловский полки. 300 русских орудий держали под обстрелом весь Семёновский ручей. Противник, увидев все это, не решился на атаку с ходу.

Теперь направление главного удара Великой армии сместилось с левого фланга в центр, на батарею Раевского.

В то же время Наполеон не прекратил атаку левого фланга русской армии. Южнее села Семёновского выдвигался кавалерийский корпус Нансути, севернее – Латур-Мобура, в то время как с фронта на Семёновское бросилась пехотная дивизия генерала Фриана.

В это время Кутузов назначил командира 6-го корпуса генерала от инфантерии Дохтурова начальником войск всего левого фланга вместо генерал-лейтенанта Коновницына. Лейб-гвардейские Литовский и Измайловский полки выстроилась в каре и в течение нескольких часов отбивали атаки «железных всадников» – кирасир из корпуса Нансути. На помощь истекавшей кровью лейб-гвардии были посланы: на юге – кирасирская дивизия Дуки, на севере – кирасирская бригада Бороздина и 4-й кавалерийский корпус Сиверса. Кровопролитное сражение с кавалерией Латур-Мобура завершилась отходом его кирасир, отброшенных за овраг Семёновского ручья.

Еще накануне сражения 25 августа (6 сентября) по приказу Кутузова в район Старой Смоленской дороги, к прибывшему туда 3-му пехотному корпусу генерала Тучкова 1-го вместе с примерно 10 тыс. ратников Московского и Смоленского ополчений, также присоединились два казачьих полка Карпова. А для связи с Багратионовыми флешами в Утицком лесу расположились егерские полки генерал-майора Шаховского. Напомним, что по задумке Кутузова, корпус Тучкова должен был внезапно из засады атаковать фланг и тыл противника, ввязавшегося тяжелый бой за флеши. Однако, как уже отмечалось выше, ранним утром следующего дня начальник штаба Беннигсен выдвинул войска Тучкова из засады, т.е. «рассекретил» ее.

В утро битвы V-й Польский корпус Великой армии под началом Понятовского, двинулся в обход левого фланга русской позиции. Боестолкновение случилось перед деревней Утицей ок. 8 часов утра, когда генерал Тучков 1-й по приказу Багратиона уже отправил в его распоряжение дивизию Коновницына, тем самым, ослабив себя. Поляки, выйдя из леса и оттеснив русских егерей от деревни, оказался на высотах. Установив на них 24 орудия, неприятель открыл ураганный огонь. Тучкову 1-му пришлось отойти к Утицкому кургану – более выгодному для себя рубежу. Попытки Понятовского продвинуться и захватить курган не привели к успеху.

Только ок. 11 утра Понятовский, получив слева поддержку от VIII-го Вестфальского пехотного корпуса Жюно, сосредоточил огонь уже из 40 орудий против Утицкого кургана и взял-таки его штурмом. Теперь он мог попытаться обойти русскую позицию.

В свою очередь, Тучков 1-й, стремясь обезопасить себя, принял решительные меры к возвращению кургана. Он лично возглавил контратаку полка Павловских гренадер. Курган был отбит, но сам русский генерал получил смертельное ранение. Его заменил командир 2-го пехотного корпуса генерал-лейтенант Багговут.

Он покинул Утицкий курган только тогда, когда защитники Багратионовых флешей отошли за Семёновский овраг, поскольку этот маневр сделал его позицию на кургане уязвимой для фланговых атак. Так войска Багговута оказались на новой линии обороны 2-й армии.

В критический момент сражения Кутузов принял решение о рейде конницы генералов от кавалерии Уварова и Платова в левый фланг тыл и противника. К 12 часам дня 1-й кавалерийский корпус Уварова (28 эскадронов, 12 орудий, всего 2.5 тыс. всадников) и казаки Платова (8 полков, т.е. примерно столько же бойцов) переправились через реку Колочу в районе деревни Малой. Авангард Уварова под командой генерала А. М. Всеволожского атаковал французский пехотный полк и итальянскую кавалерийскую бригаду генерала Орнано в районе переправы через реку Войну у села Беззубово. Платов, с севера зайдя в тыл, вынудил противника сменить позицию.

Одновременный удар Уварова и Платова вызвал замешательство в стане противника и заставил оттянуть на левый фланг войска, которые уже штурмовали батарею Раевского на Курганной высоте. Эжен де Богарне с Итальянской гвардией и кавкорпусом Груши были направлены Наполеоном против этой внезапной угрозы.

Правда, к 16 часам Уваров и Платов уже вернулись на прежние позиции.

Принято считать, что именно неожиданный рейд Уварова и Платова, задержал-таки на пару часов решающую атаку противника, что позволило перегруппировать русские войска. К тому же, этот рейд, по мнению ряда исследователей, настолько насторожил французского императора, что он так и не решился отправить в бой свою гвардию. Эта кавалерийская диверсия, хотя и не нанесла особо серьезного урона противнику, но вызвала у Наполеона чувство неуверенности в безопасности собственных тылов в тяжело складывавшемся сражении.

Высокий курган, находившийся в центре русской позиции, господствовал над окружающей местностью. На нём была установлена батарея, располагавшая к началу боя 18 орудиями. Оборона батареи возлагалась на 7-й пехотный корпус генерал-лейтенанта Раевского.

Уже в разгар боя за Багратионовы флеши – ок. 9 часов утра – противник впервые атаковал батарею войсками наполеоновского пасынка, а также дивизиями генералов Морана и Жерара специально взятыми для этой цели из 1-го корпуса маршала Даву, тем самым, сильно ослабив его ударные возможности. Давя на центр русской армии, Бонапарт рассчитывал затруднить переброску войск с правого крыла русской армии на Багратионовы флеши и, таким образом, обеспечить своим главным силам быстрый разгром левого крыла русской армии. Тем более, что к моменту атаки вся 2-я линия войск Раевского, оборонявшего курган по приказу Багратиона, была снята на защиту флешей. Несмотря на это ослабение, русским удалось отразить атаку с помощью плотного артиллерийского огня.

И, тем не менее, Эжен де Богарнэ почти тут же снова пошел в атаку на курган. Пришлось Кутузову срочно вводить в бой за него весь конно-артиллерийский резерв в количестве 60 орудий и часть лёгкой артиллерии 1-й армии. Однако, несмотря на очень сильный артиллерийский огонь, 30-й пехотный полк бригадного генерала Бонами сумел-таки ворваться в редут.

В этот момент около Курганной высоты оказались начальник штаба 1-й армии Ермолов и начальник всей армейской артиллерии Кутайсов, следовавшие по приказу Кутузова на левый – (самый «проблемый» на тот момент сражения – Я.Н.) – фланг русской обороны. Возглавив 3-й батальон Уфимского пехотного полка, и присоединив к нему 18-й егерский полк, Ермолов и генерал-майор Кутайсов ударили в штыки прямо на редут, причем, атаковать пришлось снизу вверх по склону кургана. Одновременно с флангов ударили полки генерал-майоров Паскевича и Васильчикова. Редут был отбит, а бригадный генерал Бонами взят в плен. Из всего вражеского полка численностью 4.100 бойцов под началом Бонами в строю осталось только ок. 300 солдат – столь яростна была рукопашная схватка. Правда, в той резне погиб и Кутайсов. Уже в своих мемуарах А. П. Ермолов признавал: «…Бой яростный и ужасный не продолжался более получаса: сопротивление встречено отчаянное… Урон со стороны нашей весьма велик и далеко несоизмерим численности атаковавших баталионов.»

Кутузов, заметив совершенное изнеможение корпуса Раевского, отвёл его войска во 2-ю линию. Барклай-де-Толли для обороны кургана направил на батарею 24-ю пехотную дивизию генерал-майора Лихачёва.

После падения Багратионовых флешей Наполеон отказался от развития наступления против левого крыла русской армии. Первоначальный план прорыва обороны на этом крыле с целью выхода в тыл главным силам русской армии лишился смысла, так как значительная часть атаковавших войск вышла из строя в боях за сами флеши, в то время как оборона русских на левом крыле, несмотря на потери флешей, оставалась несокрушённой. Обратив внимание на то, что обстановка в центре русских войск ухудшилась, Наполеон решил перенаправить силы на батарею Раевского.

Однако, очередная атака была задержана на 2 часа, так как в это время в тылу французов появилась вышеупомянутая русская конница Уварова и казаки Платова.

Пользуясь возникшей из-за кавалерийской «диверсии» передышкой, Кутузов передвинул с правого фланга к центру 4-й пехотный корпус генерал-лейтенанта Остермана-Толстого и 2-й кавалерийский корпус генерал-майора Корфа. Заметив этот маневр, Бонапарт приказал усилить огонь по передвигавшейся на указанные позиции пехоте 4-го корпуса. Его путь можно было проследить по следу из тел убитых и тяжелораненных.

Войска Остермана примкнули левым флангом к Семёновскому и Преображенскому гвардейским полкам, находившимся южнее батареи. За ними расположились кавалеристы 2-го корпуса и подошедшие Кавалергардский и Конный гвардейские полки.

Только ок. 15 часов Наполеон возобновил битву, приказав открыть перекрёстный огонь с фронта и флешей из 150 орудий по батарее Раевского и начать атаку. Против 24-й дивизии Лихачева были сосредоточены 34 кавалерийских полка. Первым пошёл в атаку 2-й кавкорпус дивизионного генерала Огюста Коленкура (командир корпуса дивизионный генерал Монбрен к этому времени уже был убит). Коленкур прорвался сквозь адский огонь, обошёл слева Курганную высоту и кинулся на батарею Раевского. Встреченные с фронта, флангов и тыла упорным огнём оборонявшихся, его кирасиры были отброшены с огромными потерями (батарея Раевского за эти потери получила от французов прозвище «могила французской кавалерии»). Генерал Коленкур, как и многие его «братья по оружию», нашёл смерть на склонах кургана.

Тем временем войска де Богарне, воспользовавшись атакой Коленкура, сковавшей действия 24-й дивизии, ворвались на батарею с фронта и другого фланга. На батарее разгорелся ужасный бой. Сам Остерман-Толстой во время рукопашной был ранен пулей в плечо, но остался в строю. Израненный генерал Лихачёв был взят в плен.

В конце концов, после 15 часов батарея Раевского пала.

Только после этого Наполеон лично выдвинулся к центру русской армии и пришёл к выводу, что он, несмотря на отступление и вопреки уверениям свиты, не поколеблен. В такой ситуации на просьбы ввести в сражение гвардию он категорично отказал.

Свою гвардию французский император, если и вводил в сражение, то лишь в самый последний момент, когда победа была уже подготовлена другими его войсками и требовалось нанести по неприятелю последний решительный удар. Однако, оценив расклад сил к 18 часам Бородинского сражения, Бонапарт не увидел признаков победы и не пошёл на риск ввода в бой своего последнего резерва вдали от родины.

В результате после захвата противником батареи Раевского битва стала затихать.

Хотя в центре и на правом фланге артиллерийская дуэль продолжалась еще до 19 часов. Отойдя к Горкам, русские войска начали готовиться к новому сражению. Однако в 12 часов ночи стал известен приказ Кутузова, отменявший приготовления к бою, намеченному на следующий день. Главнокомандующий русской армии решил отвести армию за Можайск с тем, чтобы восполнить огромные людские потери и лучше подготовиться к новым сражениям.

До сих пор численность потерь русской армии продолжает пересматриваться историками. У всех – своя правда, истину искать бесполезно: все слишком идеологизировано. Различные источники предлагают разные данные: от 38 до 58 тыс. убитыми и раненными, от 700 до 1000 пленных и от 13 до 15 орудий; условной средней цифрой принято считать 44—45 тыс.

Поскольку значительная часть документации Великой армии была утеряна в ходе ретирады Великой армии из России, то оценка ее потерь крайне затруднительна и все еще остаётся открытой: от заниженных (?) 30 тыс. убитых, раненных и пленных от Деннье – офицера-инспектора при Главном штабе Наполеона до тенденциозно завышенных в российско-советской историографии – 58.478 чел.

Интересно и другое: потери генералитета сторон убитыми и ранеными составили у Наполеона – 49 генералов, в том числе убитых 8: 2 дивизионных (Огюст Коленкур и Монбрен) и 6 бригадных. У русских выбыло из строя 26 генералов, однако следует отметить, что в сражении участвовало всего 73 действующих русских генерала, в то время как в Великой армии только в кавалерии было 70 генералов. Правда, бригадный генерал в наполеоновской армии, все же, был ближе к русскому полковнику, чем к генерал-майору.

И последнее, на эту крайне щекотливую тему: к тысячам убитых следует прибавить умерших от ран, а их число было огромно. Осенью 1812 г. – весной 1813 г. русские сожгли и похоронили остававшиеся непогребёнными тела на поле. Согласно военному историку генералу Михайловскому-Данилевскому, всего было захоронено и сожжено 58.521 тело убитых. Русские историки и, в частности, сотрудники музея-заповедника на Бородинском поле, оценивают число захороненных на поле в 48—50 тыс. чел.

Бородинское сражение является одним из самых кровопролитных сражений XIX века и наиболее кровопролитным из всех однодневных, бывших до него. По самым скромным оценкам совокупных потерь, каждый час на поле погибало или получало ранения ок. 6 тыс. чел., Великая армия потеряла ок. 25% своего состава, русская – ок. 30%. Со стороны Наполеона было сделано 60 тыс. пушечных выстрелов, с стороны Кутузова – гораздо меньше.

Вполне естественно, что оба полководца приписали победу себе любимым.

Российский император не обманывался насчёт действительного положения дел, но, чтобы поддержать надежды народа на скорейшее окончание войны, объявил о Бородинском сражении, как о победе. Кутузов стал генерал-фельдмаршалом с пожалованием 100 тыс. рублей. Барклай-де-Толли получил орд. Св. Георгия 2-го кл., вскоре скончавшийся Багратион – 50 тыс. рублей. Четырнадцать генералов получили орд. Св. Георгия 3-го кл. Всем бывшим в сражении нижним чинам было пожаловано по 5 рублей на каждого.

Так повелось, что в отечественной историографии бытовало мнение: Бородинская битва – фактическая победа русской армии. Только в наше время российские историки в целом считают, что исход Бородинской битвы был неопределённым. В ходе сражения ни один из противников не добился требуемого результата: Наполеон не разгромил русскую армию, а Кутузов не защитил Москву.

Несмотря на то, что части Великой армии заняли некоторые передовые позиции и укрепления русской армии, сохранив при этом свои резервы, оттеснили русских с поля сражения, и в конечном итоге заставили их отступить и оставить Москву, говорить о несомненной победе французского императора не приходится. Правда, при этом никто не оспаривает, что русская армия сохранила боеспособность и моральный дух.

В отечественной историографии принято считать главным достижением генерального сражения при Бородине то, что Наполеон так и не сумел разгромить русскую армию, а в совершенно особых условиях всей его кампании в России 1812 года отсутствие решающей победы предопределило последующий проигрыш им всей войны.

В общем, Бородинское сражение ознаменовало собой кризис наполеоновской стратегии решающего генерального сражения: русская армия не была уничтожена, Россия не капитулировала и продиктовать условия мира не удалось. (В тоже время Великая армия понесла существенный кадровый урон, а русские смогли сохранить силы для продолжения войны «по-своему», т.е. «поспешая – неспеша» – Я.Н.).

А вот – весьма лаконичное и доходчивое изложение событий на Бородинском поле:

///… 26 августа (7 сентября) у деревни Бородино (в 125 км западнее Москвы) произошло крупнейшее сражение Отечественной войны 1812 года между русской и французской армиями. Численности армий были сравнимы – 130—135 тыс. у Наполеона против 110—130 тыс. у Кутузова. Фактически сражение представляло собой штурм французскими войсками линии русских укреплений (флешей, редутов и люнетов). С обеих сторон, и при защите, и при атаке укреплений широко применялась артиллерия. Около полудня при восьмой атаке Багратионовых флешей Наполеон двинул 45 тыс. своих солдат и 400 орудий против 18 тыс. солдат и 300 орудий Багратиона – на фронте 1,5 км, что в сумме с обеих сторон даёт 470 орудий на 1 км фронта. После кровопролитнейшей 12-часовой битвы, французы ценой 30 – 34 тыс. убитыми и ранеными прорвали, фактически уничтожив изначальный состав оборонявшихся, левый фланг и потеснили центр русских позиций, но развить наступление не смогли. Русская армия также понесла тяжёлые потери (40 – 45 тыс. убитыми и ранеными). Пленных почти не было ни с той, ни с другой стороны. 8 сентября Кутузов приказал отступить на Можайск с твёрдым намерением сохранить армию…///

И наконец, предельно ёмкое резюме о Бородинской битве, своего рода «армейский рапорт»:

{{{…В ходе 12-часового сражения французской армии удалось захватить позиции русской армии в центре и на левом крыле, но после прекращения боевых действий французская армия отошла на исходные позиции. На следующий день главнокомандующий русской армией М. И. Кутузов дал приказ отступать в связи с большими потерями и из-за наличия у императора Наполеона больших резервов, которые спешили на помощь французской армии. После сражения обе стороны претендовали на победу, однако в целом ни одна из сторон не добилась решительных желаемых результатов…}}}

Комментарии излишни (Я.Н.)…

Еще 23 июля 1812 года (т. е. за месяц до появления в наполеоновских тылах отряда самого «пропиаренного» в отечественной литературе поэта-партизана-гусара Дениса Давыдова) конно-диверсионный «летучий» отряд Ф.Ф.Винцингероде был выделен из состава главной армии по приказу Барклая-де-Толли и имел гораздо большую, чем давыдовский, численность (Казанский драгунский и три донских казачьих полка). Его задачей было «шалить и бедокурить» на коммуникациях противника, мешать ему запасаться в деревнях провиантом и кормом для лошадей, а также собирать для главной армии оперативные сведения.

Вполне понятно, что отряд Винцингероде не присутствовал на поле Бородинского сражения. Весть об отступлении армии к Москве стала ему известна 8 сентября, когда он находился на полпути между Можайском и Волоколамском. Получив новость, Винцингероде вдвоём с будущим известным декабристом С. Н. Волконским поскакали на перекладных в Можайск, где получили от Кутузова дальнейшие инструкции. Тот приказал как можно скорее занять Звенигород, и там мешать обходному движению наполеоновских войск к Москве. Вернувшись к отряду в сопровождении Волконского, Винцингероде повел его через город Рузу (где они соединились с подкреплением) к Звенигороду, что в 30 км к западу от Москвы.

В свою очередь, начальник штаба Великой армии, маршал Бертье 9 сентября поручил наполеоновскому пасынку де Богарне и его IV-му Итальянскому корпусу занять Звенигород, чтобы собрать провиант и скот, и разведать оперативную обстановку.