Театры Тольятти. Том 2

Возможно, в ближайшее время в программе смогут поучаствовать и некоторые талантливые тольяттинские ребятишки, причем не только на территории нашего города.

    ДТ №24 (25) 06.09.2007

Вечная субстанция

Тольяттинский драматург Вадим Леванов является неотъемлемой составляющей современного театрального контекста: участник многочисленных фестивалей, лауреат драматургических и театральных премий, его пьесы ставятся в России и за рубежом, а также публикуются в литературных и драматургических изданиях. Два авторских сборника пьес вышли в России и во Франции.

Представленные в этом номере пьесы «Прощай, настройщик!» и «Чжи» – в сущности, две грани единого жанра. Бытовая зарисовка, вырванная из контекста некой большей истории, показывает в «Настройщике» невозможность людей, расположенных друг к другу, найти общий язык. Иероглифы сюжетов, представленных в «Чжи», – краткий срез исторического опыта и внутренних переживаний представителей незнакомой нам культуры.

– В пьесе «Прощай, настройщик!» выведен сюжет, напоминающий о набоковской «Лолите», – взаимоотношения юной девушки и взрослого мужчины. Почему тебя заинтересовала эта тема?

– Думаю, у каждого мужчины есть такая история. Почему она интересовала Набокова? Можно, наверное, назвать еще ряд авторов. В любом случае это тоже ипостась взаимоотношений мужчины и женщины – их глобального противостояния. Что касается этой пьесы, то в ней я хотел сказать про изменение полярности, которое происходит в современном мире, когда женщина становится ведущим, а не ведомым.

– Все действие строится на героине, герой же, наоборот, исполняет ее волю. Соответственно, финал пьесы остается открытым – героиня по своей воле разрывает отношения. Ты не думал, что читатель, зритель хотел бы заглянуть чуть дальше – не строить догадки, а, полагаясь на авторский замысел, проследить дальнейшее развитие событий?

– История этих двух людей исчерпана, она закончилась. Между ними уже ничего нет и быть не может. А история героини – конечно, может продолжаться, там есть огромное количество вариантов развития.

– Сейчас на театральной сцене востребован реализм и даже гиперреализм. На этом фоне ты пишешь пьесу «Чжи», построенную на определенной мифологии. Почему тебе вдруг захотелось об этом написать, пойти несколько вразрез требованиям сегодняшнего дня?

– Реализм всегда был востребован, и всегда будет востребовано что-то еще, какие-то иные формы. Можно вспомнить конец ХХ – начало ХХ века, когда новая драматургия была представлена Ибсеном, когда был Метерлинк, писавший абсолютно символистские произведения. Я не думаю, что пошел вразрез с сегодняшним днем. Просто мифология – это вечная субстанция, которая время от времени так или иначе возникает. А сейчас как раз время создания новых мифов, новой мифологии. И мне показалось любопытным подумать о том, как мифология бытует сейчас.

– Работая над пьесой, ты опирался на какие-то канонические источники или вся конструкция целиком и полностью выдумана тобой?

– Конечно, я обращался к каким-то текстам, мифологическим сюжетам. Так просто все выдумать нельзя. Это же не фэнтези, не создание абсолютно герметичного мира, в котором можно делать все, что угодно. Здесь все-таки есть реалии, с которыми надо считаться.

– «Прощай, настройщик!» может быть и моноспектаклем, и постановкой с участием двух-трех-четырех человек, удобной для фестивального, антрепризного формата, там не нужно каких-то особых костюмов, декораций. А ты не думал, какой театр, режиссер могли бы поставить «Чжи»?

– Специально я об этом не думал. Пьесу может поставить кто угодно – от «Театра. Dос» и Практики» до, например, Академического театра драмы имени Горького в Самаре.

– То есть все зависит только от видения постановщика?

– Конечно. В театре можно сделать все, абсолютно в любом формате. Любой материал можно интерпретировать так или иначе. А что касается «Настройщика» – все-таки русский репертуарный театр предпочитает полный формат, маленькие пьесы очень редко находят реализацию в таких театрах, которых у нас большинство.

– В финале пьесы «Чжи» один из персонажей, Мао Цзэдун, декларирует человеконенавистнические, националистические идеи. Ты не думал, что в связи с этим моментом могут быть некие возражения части аудитории? Либо это все можно списать на персонажа, который в общем-то и не Мао, а некий клон, гомункул, и из его уст могут звучать любые ужасные вещи?

– Безусловно. Я не думаю, что там есть что-то обидное для китайского народа. У них тоже очень непростое отношение к этой личности, как у нас к Сталину, и все очень сложно. Поэтому никакого оскорбления там я не вижу, наоборот, в этой пьесе мне хотелось выразить уважение к традиционной китайской культуре. А вот, скажем, проблема китаизации Дальнего Востока, мирной экспансии Китая – это действительно реальная вещь, над которой стоит задуматься.

    СД №4, 2007

Жития святых – на сцене

Совсем скоро в Санкт-Петербурге состоится премьера спектакля по пьесе тольяттинского драматурга Вадима Леванова. Сам спектакль тольяттинцы смогут увидеть, лишь посетив Северную столицу.

В Александринском театре имени Пушкина (бывший Императорский театр) режиссер Валерий Фокин ставит спектакль «Ксения. История любви». Оригинальная версия пьесы Вадима Леванова называется «Святая блаженная Ксения Петербургская в житии» и повествует о жизни одной из самых почитаемых в Русской православной церкви святых. Премьера спектакля состоится в начале следующего года – 27 февраля (возможны коррективы на день-два). На днях Леванов приехал из Питера, где производилась последняя «доводка» сценической версии пьесы.

Корр.: Когда была написана пьеса, и что вас подвигло к освоению этой темы?

Леванов: Историю про Ксению я знаю достаточно давно, она все вертелась у меня в голове. Какой-то прорыв к началу работы произошел на творческой лаборатории «МестоИмениЯ», которая проходит в Ясной Поляне или в Никольском-Вяземском, где драматурги встречаются с режиссерами и предлагают им свои идеи и сюжеты. Я на одной из лабораторий предложил идею этой пьесы, сказал, что меня интересует эта тема – подвига юродства, как раз на примере святой блаженной Ксении Петербургской. На это откликнулись сразу три московских режиссера, в течение нескольких дней, пока длилась лаборатория, мы с ними много разговаривали, обсуждали, думали, как это сделать. В результате я начал работу, и примерно через год появилась пьеса.

Корр.: Как произошло взаимодействие с режиссером Фокиным?

Леванов: Эта пьеса понравилась многим режиссерам. Я знаю кулуарную историю про то, что у Галины Волчек была заинтересованность, которая не оправдалась, потому что она сломала ногу в Санкт-Петербурге во время гастролей и посчитала это каким-то дурным знаком. Ее предлагали Олегу Табакову, но Табаков не понял, зачем это нужно. В Москве сейчас несколько режиссеров ждут, когда случится постановка в Питере, с тем чтобы, возможно, сделать что-то в Москве. Естественно, есть круг людей, в том числе театральных критиков, которым эта пьеса нравится и которые пытались ее как-то популяризировать. Это, прежде всего, Павел Руднев, который и показал ее Фокину. У нас произошла первая встреча, где мы договорились «на берегу» о том, что сделаем сценический вариант для Александринского театра. То есть тот текст, который будет в спектакле, несколько отличается от изначального текста пьесы. Потому что на той же лаборатории, работая с тремя режиссерами, я был готов с ними взаимодействовать и делать какие-то адаптации. Я не отношусь к своему тексту как к каноническому и всегда готов с ним работать. Что, собственно, и произошло в Александринке. Это меня безумно радует, потому что было интересно, те предложения, которые исходили от Фокина, оказались очень творческими, мне было интересно продолжать работать с этим материалом. Я думаю, что в итоге получится довольно любопытная история.

Корр.: На какой стадии сейчас находится постановка?

Леванов: Я присутствовал на репетициях, которые происходили на большой сцене, где участвовала почти вся труппа театра – сорок с лишним человек. Это, конечно, производит впечатление. По замыслу Фокина на сцене все время будет присутствовать хор – как, собственно, в пьесе и прописано. Мы окончательно выверили текст, Фокин проверил структуру будущего спектакля, последовательность, что там как происходит. Мы окончательно поняли, что там лишнее, а что нужно доделать. По ходу я сделал какие-то совсем мелкие исправления, дополнения. Теперь Фокин углубленно работает над каждой сценой, доводя ее до совершенства. Декорации уже практически готовы, музыка тоже – приезжал московский композитор.

Корр.: Наши зрители видели уже несколько спектаклей по вашим пьесам, которые показывались в Тольятти в рамках фестиваля «Новая драма». Сложно ли сейчас сказать о гипотетической возможности того, что тольяттинский зритель увидит новый спектакль, не обязательно посещая столицы, а именно здесь, в Тольятти?

Леванов: Я боюсь, что вряд ли это возможно, потому что спектакль застраивается именно на большую сцену Александринского театра. Там, например, в декорациях присутствует такой дубляж – задняя стена Александринского театра повторена в декорациях и будет всячески двигаться по сцене.

Корр.: То есть технические возможности спектакля не позволят сделать его гастрольную версию? Это можно будет сыграть и посмотреть только на родной сцене?

Леванов: Боюсь, что да. Я не уверен, что это будет возможно вывезти даже куда-то в Москву. Хотя там больше возможностей, там больше площадок, которые могут такой спектакль принять. У нас, к сожалению, ни одна театральная площадка для этого не готова.

Корр.: Словом, всем желающим посмотреть премьерные или пост-премьерные показы – добро пожаловать в Питер, в Александринку!

Леванов: Ну, к сожалению, это не чемоданный спектакль, который можно привезти и показать.

Корр.: Помимо этого проекта, что нового происходит в вашей творческой биографии в последнее время?

Леванов: У меня была масса путешествий осенью. Я был в Ясной Поляне на подготовке читок к фестивалю «Новая драма». Поскольку я был отборщиком на «Новую драму» в этом году, то отвечал за те тексты, которые выбрали для драматургического конкурса этого фестиваля. Мы из сорока с лишним пьес из шорт-листов разных фестивалей отобрали девять. Ну, результаты известны: первое место – это Максим Курочкин «Титий безупречный», второе место – Валерий Печейкин «Соколы», третье место – Вячеслав Дурненков «Экспонаты». После Ясной Поляны я несколько дней был на фестивале «Новая драма», откуда улетел в Германию, в университет Юстуса Либиха города Гиссена, где принимал участие в литературной конференции, посвященной отчасти «Новой драме» как явлению. Там несколько студентов писали дипломы, в частности по моему творчеству. Там же происходил фестиваль студенческих театров. Студенческий театр университета города Гиссена ставил мою пьеску. В октябре я побывал на театральном фестивале «Курбалесия» – это фестиваль в Украине, ориентированный на современную драматургию. Там было тоже очень любопытно, я читал свои тексты, проводил мастер-классы. Это фестиваль не государственных театров, не «державных», как они говорят. Потом у меня был мастер-класс в Самаре в рамках студенческого фестиваля. Потом я находился в Москве на российско-британском семинаре по класс-акту (class-act). Возможно, в январе в Москве состоится очередной проект, связанный с этим форматом. Есть планы, связанные с тольяттинским Молодежным драматическим театром. Хотелось бы там сделать что-то интересное. Самое ближайшее – это осуществить проект «Жить и умереть в Тлт». Предварительные договоренности есть, и желание есть – и у руководства, и у актеров. У меня нет пока физически времени, чтобы это осуществить. Есть еще ряд проектов, тоже связанных с Молодежным драматическим театром, которые, надеюсь, все-таки состоятся.

    ТО №52 (1746) 19.12.2008

Эта вещь не даст вам заснуть…

Бывший тольяттинец, а ныне санкт-петербуржец, звезда фестивального формата «Новая драма», киносценарист и драматург Юрий Клавдиев дал эксклюзивное интервью нашему изданию.

Творческой личностью Юрий был еще со школьных лет. В 1990-е годы успел поработать в качестве корреспондента едва ли не во всех тольяттинских изданиях. В 1994 году некоторое время учился в театральной студии при театре «Колесо». Семь лет назад писал материалы для одного из приложений к «Тольяттинскому, обозрению». Его первые прозаические и поэтические публикации появились на страницах тольяттинского литературного журнала «Город». Но, избрав свою основную стезю, имя себе он заработал в несколько ином формате. Благодаря поддержке тольяттинского драматурга Вадима Леванова Юрий Клавдиев стал постоянным участником столичных театральных фестивалей «новой волны», впоследствии оформившихся в направление «Новая драма». Руководители данного направления сразу заметили талантливого автора, в результате чего на московских театральных подмостках появились спектакли по пьесам тольяттинского драматурга. Незамедлительно профессиональные навыки были востребованы и кинематографом. «Кремень», нашумевший фильм, снятый по сценарию Юрия Клавдиева (сейчас его чуть ли не каждый месяц крутят по ТВ) в 2007 году получил на фестивале «Кинотавр» первую премию за лучший киносценарий. В прошлом году модный режиссер Валерия Гай Германика сняла по его сценарию фильм «Все умрут, а я останусь» (две премии в разных номинациях 61-го Каннского фестиваля, приз Мюнхенского кинофестиваля, Европейского кинофестиваля в Брюсселе и многих других). Неудивительно, что в последний приезд Юрия Клавдиева в Тольятти нам захотелось подробнее узнать о творческих планах земляка, а также расспросить его о разнообразной деятельности, которую он осуществлял последние два-три года.

– В Тольятти довольно много киносценаристов, которые пишут сериальные сценарии. Но пока ты единственный засветился в большом кино. Наверное, после этого должны были последовать какие-то предложения о дальнейшем сотрудничестве?

– Нам не очень повезло с фильмом «Все умрут, а я останусь»: его выход совпал с мировым финансовым кризисом. Как раз одновременно с выходом нашего фильма заморозилось 90% проектов на Мосфильме. Поэтому сейчас нет крупных предложений, но это не потому, что мы сделали что-то плохое или что-то, что не понравилось куче режиссеров. Сейчас от Игоря Толстунова, продюсера фильма «Все умрут, а я останусь», поступило предложение на большой сериал о школе в духе нашего фильма, который будет сниматься на ОРТ. Уже принято решение на уровне Константина Эрнста, руководства Первого канала и т. д. А предложений нет лишь потому, что сейчас никто не запускается. Кино сейчас продолжают делать в основном те акулы, которым наплевать на кризис – тот же Хилькевич, Михалков, прочие. У них свои выходы на деньги.

– Какова судьба твоих театральных проектов? Тольяттинские зрители видели три твоих спектакля. Их привозили театр «Практика» и Театр.doc.

– На фестиваль «Новая драма» привозили «Заполярную правду», «Собирателя пуль», «Пойдем, нас ждет машина», и все, по-моему. Собственно, у меня в столице и идут лишь эти три спектакля. «Собиратель пуль» уже отработал свое, его сейчас будут снимать с репертуара, потому что все актеры повзрослели. И еще у меня есть спектакль «Пулеметчик» с Кириллом Плетневым. Этот спектакль посмотрели в Братиславе американские продюсеры, им очень понравилось, они перевели его на английский язык, будут ставить в рамках студенческого театрального проекта в Принстонском университете‚ а также в округе Колумбия. Пьесу «Пойдем, нас ждет машина» перевели на немецкий, поставили сейчас в двух театрах в Германии – в Конштанце и в Берлине в театре Горького.

– Года три назад у тебя в московском издательстве выходил сборник пьес. Какие-то предложения еще поступали – оформить твои пьесы или прозу в книжном формате?

– От русских издателей – нет, пока не поступало. Было одно-единственное предложение от какой-то небольшой фирмы в Санкт-Петербурге. Там получилась дурацкая история. Мы все послали им свои пьесы, они сказали, что у них маленькое издательство, они могут себе позволить только какой-нибудь символический гонорар в размере 100 долларов. Мы люди не гордые, понимаем, что это не для денег. А потом это издательство взяло и перепродало свой договор издательству АСТ – уже, естественно, за совершенно другие деньги. Издательство АСТ выпустило огромную, прекрасно оформленную книжку «Новая драма». Она очень неплохо продавалась. А от зарубежных издательств предложения периодически поступают: меня издают в Англии, Германии. Немцев очень люблю: от них каждый год в конце мая приходит 2—3 тысячи евро. Не бог весть какие деньги, если их разложить на год, но тем не менее. А в России до сих пор ищут «на грош пятаков», как говорил великий Гиляровский. К сожалению, это основная проблема наших российских товарищей: что издательства, что продюсеры – все прикидываются страшно бедными в момент заключения договора. Когда ты прикидываешься страшно бедным, тебя начинают обвинять в том, что ты зарвался, когда ты говоришь: «А я тоже бедный писатель. Я работаю и зарабатываю тем, что я сочиняю. Давайте вы мне будете нормально платить». – «Как вы можете! Вы же служитель муз! Вы же работник высокого искусства!» А потом продюсеры продают контракт какой-нибудь хорошей фирме и нормально на этом зарабатывают. Тоже вроде бы «служители муз».

– Какие интересные проекты ожидаются у тебя в ближайшее время?

– В данный момент Валерия Гай Германика собирается ставить по моей пьесе спектакль «Анна» в московском театре «Практика». Она пригласила меня на роль сумасшедшего гинеколога, маньяка, который является одним из самых страшных людей в современной деревне, где и так ничего уже нет, а он еще и поджигает то, что осталось. Для кино я написал сценарий фильма «Два ветра», по которому мы вели переговоры о постановке с продюсером Сергеем Сельяновым. Сейчас режиссер, который собирался снимать это кино, отказался от проекта, чему я очень рад, потому что видение режиссера совершенно отличалось от моего. Также у нас с моей женой Настей есть задумка мультика. Сейчас ведем переговоры с Министерством обороны, которому вроде понравилась сама идея: мультик о Родине-матери – той самой, которая стоит на холме в Волгограде. До этого у нас было два аниме-проекта: совместный с японцами «Последний отряд», который сейчас совершенно заброшен, потому что денег не нашли, и «Кракатук», который тоже сейчас почил в бозе вместе с компанией «А-Медиа». Но надеюсь, все сложится, будут реализованы и аниме-проскт, и молодежная драма о любви с элементами мистики, и театральный проект.

– Твои пожелания людям, которые занимаются некими творческими направлениями, не обязательно драматургией, кинематографом, и которые хотели бы изменить свою жизнь, может быть, уехать из Тольятти в Москву, которые мечтают о лучшей доле?