Записки разведчика. Книга первая

– Хорошо придумали, хвалю!

Когда ввели Садыкова, я заполнял шапку протокола допроса и не обращал внимания на вошедшего. Через три минуты я глянул на него и смутился:

– Нурали Каримович, простите меня великодушно! Я совсем увлёкся этой писаниной и бюрократией, что не заметил Вашего прихода! Прошу, присаживайтесь, – указал я своему посетителю на стул. – Вас уже покормили?

– Спасибо большое, господин лейтенант, нас сегодня хорошо покормили!

Я улыбнулся самой располагающей улыбкой, какую только мог изобразить.

– Скажите, пожалуйста, Нурали Каримович, кто из вас троих придумал таким образом провезти через таможню столько драгоценностей? Или, вернее, из двоих. Темешев здесь ведь совсем не при чём, верно?

Садыков молчал. Он прекрасно понимал, что его песенка спета и отпираться бесполезно, потому что «вышка» уже на нём висит.

– Господин лейтенант, отпираться и выкручиваться в моём положении – бессмысленно. Мне уже терять нечего, поэтому скажу прямо: мы запланировали вывезти артефакты перед самой войной, но опоздали с заказом ящиков всего на два дня. Поэтому наш груз пошёл отдельно от груза посольства.

– Это я понял. Но только не понял: мы – это кто и кто?

– Мы – это я и Мещерин.

– Так… А Темешев тут оказался не у дел? Его использовали, как прикрытие ваших махинаций? – Какой-то необъяснимый азарт немного стал охватывать меня.

– Да, правильно. Единственно, что ему было известно, это то, что мы везём секретные документы по нашей агентуре здесь. На это он купился, потому что он предан нашему правительству до мозга костей, – легкая усмешка появилась на губах Садыкова.

– Хороший был план, но он пошёл наперекосяк… – зеркально в ответ своему оппоненту ухмыльнулся я.

– Не сразу, господин лейтенант. Мы рассчитывали задержаться на таможне, но не настолько длительный срок. Всего пара-тройка дней нам бы не повредила. Поэтому, когда капитан попросил предъявить груз к досмотру, мы завозмущались. Этим мы надеялись отвлечь внимание таможенников от ящиков, переключив их на доскональную проверку самого груза, но тут вмешался подполковник… – желваки забегали под кожей моего собеседника. Было явно видно, что ему приходилось сдерживаться, чтобы не переступить грань и не перейти на прямое выражение своих мыслей в непотребной форме.

– Что он сделал такого, что не понравилось вам и потом Кузнецову?

– Он сам не обратил никакого внимания на предметы груза, но ему очень приглянулись ящики. Он каждый день ходил вокруг них, но ничего не предпринимал, не задавал никаких вопросов. Когда прошёл уже третий день, я обратился к Кузнецову за разрешением покинуть таможню. При этом я каждый день ему преподносил подарки в виде золотых монет. За три дня это было три тысячи золотом. Он ответил, что проблем с грузом он не обнаружил и разрешил нам отправляться на следующее утро.

Я слушал с большим интересом, не пропускал ни одного слова мимо ушей.

– И что же помешало вам покинуть таможню?

– Этот подполковник, – и тут все же Садыков, видимо, сдержаться уже не мог, и два слова были почти выплюнуты им. – Он приказал перевезти ящики на склад для более детального досмотра, потому что, якобы, ему сообщили, что в грузе находится контрабанда. Кузнецов попытался вступиться и перевести это в шутку, но подполковник пригрозил арестовать его за нарушение приказа вышестоящего начальства. После этих слов я понял, что мы влипли по полной, и выбраться будет очень трудно. Я приказал охраннику ликвидировать подполковника.

– Ого! Вот значит, до какой степени Вы докатились… Понятно. Но и тут не получилось… – я усмехнулся про себя, и невольно нахмурился, сведя брови к переносице. И подумал при этом: «А если бы получилось? Что было бы тогда?»

– Подполковник приказал охранников поместить под стражу. Их выпустили к нам только позавчера. Привлекать к этому Кузнецова я не хотел, потому что он нам мог пригодиться в качестве агента.

– Тогда почему Вы не привлекли к этому своих диверсантов? – Спросил я спокойно. Ни одна мышца при этих словах не дрогнула на моем лице, как и было задумано. Это важно.

Его глаза расширились от удивления:

– А откуда Вы знаете про них?

– Нурали Каримович, я знаю гораздо больше, чем Вы можете себе представить!

– Вот уж не ожидал от Вас такого! Я Вас даже зауважал! Ну что ж, тогда продолжим. Я дал задание группе уничтожить подполковника, но он не выходил с территории части, а наши не могли проникнуть на неё, – далее повествование Садыков вел намного спокойнее, без таких ярких эмоций, как раньше. – Ваши солдаты знают своё дело и не считают ворон на посту, но подполковнику не хватало решительности для вскрытия самих ящиков. А у Вас её было предостаточно! Подполковник решился только отправлять раз в неделю отчёт в штаб фронта, в котором просил разрешение на взлом самих ящиков. Но пакеты его так и не дошли до места. Наша группа выловила их всех, кроме последнего. Тот каким-то образом смог проскользнуть мимо нашей разведки. Поэтому прислали Вас.

– Дальнейшие действия уже мной описаны и ждут только протоколов допросов вашей троицы. Нурали Каримович, давайте с Вами предположим, что вашему грузу и вам удалось выбраться из таможни и отправиться к линии фронта. Какова дальнейшая судьба ожидала бы каждого из вас?

– До столицы доехали бы не все. Темешев умер бы ещё до линии фронта. Охрану бы убрали после пересечения линии фронта.

– Откровенно, ничего не скажешь. Чем это не угодил вам всем Темешев?

– Он слишком много знал. И только его смерть могла бы спасти его семью от ареста и расстрела за измену Родине.

– А большая у него семья была?

Садыков рассмеялся так заразительно и неподдельно, что вызвал у меня улыбку. И в то же время в смехе слышались ноты нервозности.

– Господин лейтенант, Вы меня удивляете! То вы с лёгкостью говорите о таких вещах, о которых и догадываться не могли бы, а то не знаете таких мелочей!

– Я прошу прощения, если оказался смешон в этой ситуации, но я действительно не знаю состав его семьи.

Просмеявшись и вытерев платком слёзы, Садыков ответил:

– У него никого в живых не осталось, кроме дочери Елены. Я имел в виду ближайших родственников. Его жена погибла в катастрофе десять лет назад, с тех пор он один.

– И ваше правительство не пощадило бы даже молоденькую девушку?

– Нашим миром правят только деньги. Ради денег Елену, оставшуюся без покровителя, расстреляют в ближайшие два-три месяца. Вот так вот!

– Ну, что ж! У меня вопросов пока больше нет. Возникнут – я знаю, где Вас найти. Спокойной ночи, Нурали Каримович.

– Спокойной ночи, господин лейтенант.

– Конвой! Уведите арестованного.

Глава 5

Когда Садыкова увели, из шкафа вышел бледный и слегка дрожащий Темешев.

– Вадим Николаевич, неужели это правда?.. Неужели они посмеют это сделать?

– Вы не поверили мне, теперь получили подтверждение от Садыкова. Давайте послушаем Мещерина, может, он правду скажет, если Садыков обманул, – я пожал одним плечом.

– Нет уж, увольте! В этом шкафу я чуть с ума не сошёл от услышанного! Пожалейте меня перед смертью!

– Юрий Петрович, рановато Вам ещё о смерти говорить!

– Перестаньте, Вадим Николаевич, я же знаю, что не вы, так свои меня убьют и глазом не моргнут.

Я скромно улыбнулся ему в ответ. Моя улыбка его смутила почему-то. И я задал очередной вопрос:

– Скажите-ка, Юрий Петрович, по вашим планам, согласованным с вашим правительством, каким образом вас должны были доставить в столицу?