Лунная дева

– Ожог какой-то странный, похож на какую-то фигурку, что-то вроде полукруга… да, скорей всего.

– Твою мать! – выругался Полянский. – Кто же этот чёртов ваятель? И болит ведь зараза как.

– Давай врача вызову, – предложила Татьяна.

– Да ну этих эскулапов, толку от них! Смазать надо чем-то…

– А аптечка есть?

– На кухне поищи… э-э… в холодильнике, там вроде облепиховое масло было.

Татьяна вернулась через пару минут с флакончиком масла и ватой.

– Ну что, пациент, вы готовы к экзекуции? – попыталась подбодрить его девушка.

– Мажь, Танюша, только аккуратнее, прошу тебя…

С сочувствием поглядев на Валеру, она смочила ватку оранжевым маслом. Но перед тем как обработать рану зачем-то провела над ней рукой и чуть задержала её в горизонтальном положении. Татьяна не поверила своим глазам, её рука осветилась фиолетовым сиянием, а из пальцев и центра ладони стали выливаться лучики точно такого же цвета, образовав на месте ожога небольшое световое озерцо. С каждой секундой зловещая фигурка бледнела, и даже по лицу Полянского было видно, что ему становится легче.

– Тань, что ты сделала? Боль почти прошла.

– Тихо, Валера, полежи спокойно, – сказала она, ещё не понимая, откуда взялся источник её силы.

Через минуту – другую от страшного ожога остались лишь одни воспоминания в виде еле заметного розоватого контура.

Татьяна молча поднесла зеркало к глазам Полянского, ожидая его реакции.

– Ну ты даёшь, Танюшка! – захлопал глазами Валера. – Ты… ты же просто кудесница… у тебя же волшебные руки… Дай-ка я их расцелую!

– Обойдёшься. Руки как руки, – немного смутилась она, – я и сама не знаю, как у меня получилось.

– Нет, Танюша, даже не спорь, это же дар, божий дар!

Ещё несколько минут Полянский донимал её вопросами, а Татьяна только отнекивалась, не желая обсуждать эту тему. Наконец Валера от неё отстал, и как ни в чём не бывало, отправился на кухню, объявив, что его чудесное спасение нужно непременно отметить. Когда он ушёл, девушка обошла мастерскую и к своему удивлению не обнаружила «Масок». Вначале она подумала, что Полянский куда-то переставил картину, но потом до неё дошло, что он просто не мог этого сделать.

– Валера, а где «Маски»? – спросила она, подойдя на кухню.

– «Маски»? А разве их там нет? – удивился он.

– Пойди и сам погляди. Когда я уходила картина была на месте.

Полянский тут же обследовал мастерскую и непонимающе пожал плечами:

– Странно, действительно нет… ничего не понимаю.

Но потом его озарила мысль:

– А-а… всё, всё, теперь я всё понял… Я же им просто помешал, они же за «Масками» приходили, точно за «Масками».

– Надо в полицию заявить! – решительно заявила Татьяна.

– К чёрту! Может, это и к лучшему… Чувствую, все наши беды из-за неё. Так, Танюша?

– Валер, ты хозяин, тебе и решать.

– А я уже решил.

– Решил, так решил, настаивать не буду. Вижу тебе уже лучше, я, пожалуй, пойду, поздно уже, – произнесла Татьяна.

– Тань, не уходи, посиди со мной немного… столько всего навалилось, голова кругом идёт… не уходи, прошу тебя… Танюша, больному ведь уход нужен, сиделка. Неужели бросишь бедолагу? – чуть ли не молил Полянский, и в подтверждение своих слов демонстративно улёгся на кушетку.

– Хитрюга ты, а не бедолага! – прыснула от смеха Татьяна и уже серьёзно спросила:

– Валера, тебе страшно, да?

– Ну, да, есть немного… стыдно, конечно, но не могу с этим ничего поделать, – сконфуженно ответил мужчина.

– В этом нет ничего зазорного, Валерочка, – подбодрила его девушка, – мне тоже было страшно, очень страшно за себя… но больше я за тебя боялась, мне казалось, что с тобой что-то ужасное случилось…

– Спасибо, Танюша, ты настоящий друг… Знаешь, на душе так паршиво, как в хлеву… а поговорить не с кем. Останешься?

– Хорошо, Валера, я посижу с тобой, – согласилась Татьяна, присаживаясь рядом с ним.

– Добро, Танюша! – обрадовался Полянский, приподнимаясь с кушетки. – Ты только не думай, что я поплакаться хочу тебе в жилетку…

– А я не против стать твоей жилеткой, пользуйся, пока добрая, – пошутила девушка.

– Принимается. А если серьёзно, Тань, мне как-то не по себе сейчас, не хочется мне одному… мне бы выговориться, чтобы выслушал кто-то, а ты умеешь слушать, я знаю. Только о «Масках» не хочу и о нападении тоже… может, завтра, но не сейчас.

Девушка согласно кивнула:

– Я и сама не хочу об этом, давай просто поговорим, о чём сам захочешь.

– Спасибо, Тань, спасибо тебе за всё, – поблагодарил девушку Полянский и вздохнул:

– Вы сильнее нас…

– Кто это – вы?

– Да женщины, конечно. Вон моя Светка столько на себе тащит, бизнес, дом, наш пацан – всё на ней, да ещё мне успевает помогать. Двужильные вы, что ли?

– Ты ещё про наш внешний вид забыл. Сколько нужно усилий, чтобы выглядеть на все сто и вам милым нравиться, – вставила реплику Татьяна.

– Вот-вот… я всё над Светкой прикалываюсь насчёт её каждодневного ритуала у зеркала, чего там только нет – ужимки, мимика, какие-то странные телодвижения, жесты… и не пять же минут так кривляется. Как не устаёт?

– Не кривляется, а колдует! – рассмеялась Татьяна. – Улавливай разницу, Валерочка. Это же таинство художественного перевоплощения, только нам дано знать, как скрыть видимые недостатки и выделить свои интимные особенности. Красота требует не только жертв, но и творческого подхода. И не смейся над нашими маленькими слабостями. Думаешь, у вас их меньше?

– Ну, например? – оживился Полянский.