Ты утолил духовный голод,
Оберегал день ото дня.
Я не любил Тебя, не скрою,
И был готов Тебя предать —
Ты был жесток со мной порою…
Но гнев Твой – Божья благодать!
Ты не терял ни на мгновенье
Высокомерия столиц,
И я, смирив своё презренье,
Перед Тобою падал ниц.
Я убежать хотел от муки —
Твой холод тело леденил,
Но всюду изнывал от скуки
Без Невских каменных перил.
Я жаждал моря, солнца, зноя,
Мечтал, что с ними веселей…
Вот море есть, но нет покоя —
Я понял: холод мне милей!
Мои страданья не излечит
Родимый край – мой тёплый рай.
Покинул я его навечно,
И раем стал холодный край.
Ты спас отравленную душу,
От скверны излечил её,
К Тебе я верность не нарушу,
И все моё – навек Твоё!
И город северный, суровый
Являет мне свой облик новый:
Согрел меня своим теплом,
И я обрёл здесь отчий дом.
Как перманентная невеста,
Чья дата свадьбы неизвестна,
Обречена менять наряды
И привлекать мужские взгляды,
Мой город вечно обречён
На восхищенье всего мира,
На роль духовного кумира…
Я с ним навеки обручён.
Эпилог
Акакия Акакиевича свезли и похоронили.
И Петербург остался без Акакия Акакиевича,
как будто бы в нем его и никогда не было.
Н. Гоголь. Шинель
1
С тех пор минуло десять лет.
Роман, пытливостью ведомый,
Вошёл с запросом в Интернет,
И видит он портрет знакомый.
На фото множество людей…
Октябрь, чудесная погода…