На нём Савчук расположился,
Евстрат Романа торопил,
И даже голос изменился.
«Компьютер занят – видишь сам…» -
Сказал Роман миролюбиво,
Привыкший обучать азам
Начальников нетерпеливых.
И тут он вспомнил, что Евстрат
Копировать сам файлы может
(Он видел это, и не раз),
А он Онучину поможет.
Он на бумажке написал
Название и адрес срочно:
«А кстати, ты же можешь сам
К себе скопировать файл… Точно?»
Договорить он не успел,
Слова застряли комом в горле —
Онучин вдруг рассвирепел,
Чего не позволял дотоле:
«Я не советую учить
Меня тому, что сам я знаю!»
Чтобы Евстрата не бесить,
Роман вернулся, размышляя:
«Вот, наконец, своё лицо
Он обнажил, и стало видно:
Он представляет высший сорт,
А я в его сознаньи – быдло!»
Обижен очень был Роман
Евстрата выходкой жестокой…
«Но почему, – спросил он сам
Себя, – задет я этим докой
113?
Его я другом не считал
Чуть ли не с самого начала…
Я ничего не потерял,
И до него мне дела мало…
Мне больно только от того,
Что вижу я высокомерье…
Но здесь я повидал всего,
И мне привычно лицемерье.
Но как теперь мне поступить?
Ведь я союзника теряю…
Зачем Онучин стал «дружить» —
Сейчас я только понимаю.
Как я, Онучин одинок,
Устал он против всех бороться
И ищет, на кого бы смог
Он хоть немного опереться.
Я наш союз не нарушал,
Разрыв на совести Евстрата,