Роман не стал – вердикт был ясен:
Всё делалось наоборот
На этом проклятом заводе…
И вдруг нежданный поворот —
Гудков сказал (серьёзно, вроде):
«Но, если хочешь, хоть сейчас
Возьму Шумахера в структуру…
Готов принять этот балласт?»
На откровенную халтуру
Похожи были те слова,
Произнесённые небрежно,
На разновидность хвастовства,
И отрезвляли неизбежно.
Поэтому Роман сказал
Уклончиво: «Подумать надо…» —
И понял он, что угадал,
В глазах Гудкова видя радость,
Который тут же закричал:
«Он, видите ли, думать будет!..
Сидел полгода, размышлял..
А результат довольно скуден!
Зато пока ты размышлял,
Большов мне премию уменьшил! —
Достав листок, он помахал
Перед Романом ошалевшим. —
Им это даром не пройдёт!
Я знаю, чьи это проделки…»
«Вот почему меня вперёд
Гордей отправил… жулик мелкий! —
С задержкой проявил Борей
Свою природную смекалку. —
А я-то думал – всех хитрей
Онучин, провокатор жалкий…
Мне наш пустынный коридор
Напоминает поле битвы,
На нём сидит, потупив взор,
Военачальник именитый.
Его покинули войска
При первом боестолкновеньи —
В них сплошь бойцы исподтишка,
И он сидит в недоуменьи…»
«Так вот! – настаивал Гудков, —
Я знать хочу твоё решенье:
Заняться дальше ты готов
Тем, в чём твоё предназначенье?
А может быть, ты охладел
И хочешь что-нибудь другое?»
Роман опять оторопел:
«Так просто? И меня в покое
Оставят?.. Нет, не может быть!