Тайны расстрельного приговора

– Запах-то поганый какой! – морщась, сплюнул Аркадий. – Гниль!

– Покойника схватил! – ахнул Халява.

– Икра чёрная, – отворачивая лицо, кривился Буксир. – Протухла вся. Её здесь – дна не достать.

– Осетровая икра? – не поверил я, протягивая приятелю платок. – Конфискат браконьерский милиция обычно сжигает… Не принимают его в торговлю. Может, он и закопан?

– Уж не знаю, конфискат, не конфискат, но икра пропавшая, – принял платок Аркадий. – Видать, сбыть не смогли, вот и решили закопать в глуши.

– Какой дурак икру закапывать станет? – таращил глазища Халява. – Покупателей на неё – только шепни кому. А если пропала, то в воду – и капец!

– Вот уж не знаю, – потянулся Аркадий за травой, чтобы лучше очистить руки. – Слишком много в двух ящиках, поэтому такое решение и приняли. Подальше от глаз людских выбрали они подходящее место, ничего не скажешь.

– Добро сгноили! – возмущаясь, ударил себя по коленкам Халява. – Паразиты! Ни себе ни людям!

– Значит, крепко на хвост кто-то им наступил, что на безлюдный остров свезли… – рассуждал Буксир.

– Да столько сгубить-то! – не унимался возмущаться Халява.

– Не впервой, значит, здесь ховают! – скрипнул зубами Буксир. – Добро портят, суки!

Они переглянулись между собой и отвернули головы в разные стороны.

– Мужики, – поднял на них глаза Аркадий, – сгоняйте за Ильёй. Фонька останется за лодками присматривать. А мы вас здесь подождём.

Я понял, что друг Аркадий хочет остаться со мной наедине. Впрочем, деревенские следопыты тоже это заметили, но вида не подали и послушно ретировались.

– Мигом только, – напутствовал их Аркадий в спины, – одна нога здесь, а вторая дальше.

Ожидая начала разговора, я упал мокрой спиной в тёплую траву. Хотелось выпить. На худой конец, воды. Но Аркадий начал без вступления:

– Данила, я не сказал тебе всего.

– Понял.

– Я их выследил.

– Не сомневался.

– Это работники милиции. И один из них, кажется, мне знаком…

Когда на улицу опасно выходить

– «Когда фонарики качаются ночные, когда на улицу опасно выходить…» – вместе с залихватской мелодией и нахальными словами из тёмного угла под мигающую на столбе подслеповатую лампочку фонаря выплыла парочка с гитарой, нещадно дымя папиросами. Поскучав недолго, они приостановились, ориентируясь на местности. Один из парочки, обезьяноподобный верзила с лапищами чуть не до земли, ужасно фальшивил, другой неумело бренчал. Певцы были неважные, зато заметно пьяны и искали приключений.

– Может, от греха зайдём в гостиницу, Валя? – прижалась к плечу молодого человека спортивного телосложения изящная женщина. – К чему лишние неприятности?

– Ты не права, Вика, – ласково отвечал кавалер. – Как раз это то, что нам необходимо. Сама судьба, как говорится…

Гитарист и подпевала продолжали горланить:

– «Я из пивной иду и никого не жду, а сердцу хочется кого-то полюбить».

Они вальяжно остановились, завидев посторонних.

– Гуляем? – прервал игру гитарист; угловатый с тонкой шеей и шилом вместо носа он напоминал пронырливого Буратино.

– Они прохлаждаются, – съязвил запевала.

В ответ промолчали.

– Неразговорчивые попались, – скривился первый задира.

– Не уважают нас, – подвёл черту приятель.

– А знаешь почему? – подал голос спортсмен.

– Порадуй, – сплюнул папироску под ноги женщине верзила.

– Поёте плохо. Да и играете хреново. Разреши-ка, я попробую. Расстроена гитара, – и молодой человек сделал движение к гитаристу, но тот увернулся, довольно трезво отскочил в сторону, застыв в стойке боксёра.

– Мирон, нас хотят обидеть, – пожаловался он здоровяку.

– Кто тебя собирается обидеть, дружок? – делано напрягся тот и затопал тяжёлыми ботинками, нарочито пугая женщину.

– Этот, – указал гитарой певец на спортсмена.

– Он пошутил, – верзила изобразил на физиономии сладкую мину, не предвещавшую, однако, ничего хорошего. – Ты пошутил, правда?

– Валентин, пойдём, – взмолилась женщина, пытаясь увести спутника. – Ребята, ну что вам надо? Мы вам не мешаем. Что вы пристаёте?

– Ой! Какой голосок, Сергунь! – удивился теперь уже Мирон. – Так бы его и слушал. Звоночек. По утрам бы будил у кроватки. Ну-ка, птенчик, спой для меня.

– Послушай, – загораживая спутницу, прервал его Валентин. – Мы сегодня прибыли в ваш город теплоходом. Нехорошо так встречать гостей.

– То-то у гостиницы отираетесь, – грубо оборвал его верзила. – Мы, может, тоже приезжие. Нам, может, тоже некуда положить головки. Если твоей крале на белую грудь?

Спортсмен дёрнулся к нахалу. Женщина повисла у него на руке:

– Валя!

– Брысь отсюда! – жёстче отчеканил верзила. – И благодарите Бога, что я сегодня в настроении.

– А, может, сыграем у него на рёбрах, Минь? – заканючил гитарист, не унимаясь.

– Пусть живут, – сплюнул тот, – приезжие… Линяйте да побыстрей отсель!

– Пойдём, Валь, – подтолкнула спутника женщина.