Он жив. В… миг переплавления

В зеркале на тебя смотрит спокойное, уверенное подернутое счастьем любовной ночи лицо. Тишина и покой как бы укутали этот дом, где ты был принят как неизбежное с которым надо мириться и лучше полюбить, чтоб не кривить душой. Лучше пойти на встречу, как не была противна эпоха и эта подрастающая молодежь – смена в которой не видишь своего лица. Вот! чего хотят все передающие: видеть свое отражение в потомстве. И никто не вправе осудить этот деспотизм, иначе просто все вымрет, если не будет хоть маломальского подобия, корни отомрут.

В зеркале лицо – счастливое и спокойное уверенное на сегодня, ведь вчера были разговоры об искусстве и любви к нему, призвании. Теплая домашняя обстановка подлечила мою потрепанную душу и безграничная любовь, той ради которой весь смысл моего существования обретает ясность и чистоту. Пусть будет так. Господи!

Дневник.

Ух, кажется, опять справился. Вот ядреная техника. Ну, теперь уже все, слава Богу. Так о чем мы. А… Вот интересная жизнь у девушек. Захожу это я домой, а из кухни племянница хозяйки глазами зырькает: так и блестят, так и блестят, видать побывала в моей комнате, и все там рассматривала., как я в ванной ее белье. Неистребимый интерес полов друг к другу. Ну, думаю, попал, останемся наедине – что-то произойдет, если нравственные барьеры в нашей время прижались к земле. Так, низко-низко…

Ох, эти крепкие напитки, все от них …Странно я как-то пишу, как бы между, между делами: аби хдяби аби туби, между бытовыми делами, даже о чем пишу не пойму, да и не знаю зачем, наверно от нечего делать. А другое не умею, точнее так хорошо как мне думается – ведь тут я свободен и никому не продаю, значит, честен и бескорыстен. Как только начну продаваться – все, баста, пропал. О, теперь я на компьютере могу делать монтаж, как в кино, и смысл сразу меняется, как только меняю местами события, великая вещь. Да., то ноябрь. Это я в окно посмотрел, нет в себя.

Новый век и человечество вновь пытается надеяться что, что-то измениться к лучшему, вот и реклама кричит о новинках спасающих наше тело и даже настроение, искусственная поддержка до того момента, когда это станет естественным

Какой загадочный свет проливается в мою комнату через окно. Сквозь прозрачную занавеску: кружева узоров – мне не спится. Я не могу спать, когда приходит ошеломляющая мысль, облаченная в художественную форму, она особенно сильнее проникает и захватывает мои и без того легкоподдаюшиеся соблазнам чувства. Это я днем могу иронизировать и хохотать над миром.

И новый день меня пьянил – видимо я алкоголик во всем. Тихо пощелкивает компьютер. Спасибо всем, что я живу.

Если я начну продавать то, что пишу, я лишусь форточки, через которую дышу. Не дай Бог.

Нет, мошенничества ой как много, вот я, например: собираю со стола и сую в холодильник книжонцию которую читал, все от задумчивости. Другие наверно от рассеянности, третьи от мечтательности – творческий акт. Вот судьба сводит таких, а они потом революцию делают или еще чего ни будь такое великое. У меня все по-другому, все попроще и почестнее, даже весело. Ах, нет, было такое… я даже пьесочку сценарий по этому поводу написал, там говорилось, что всем миром правит выдумка и расцвет, из которого рождается абсурд и полная смехота, то есть комедия. Интересно, почему все, что божественно то комично. Веселый он наверно тоже.

«Сегодня лучше быть атеистом» – фраза извне.

Как все-таки характеризует характер и судьбу человека выбор профессии. Не перестою благодарить Бога за этот дар. Сколько веры в том, что существую, и скрытой правды от завистливого взгляда, у которого нет своей. Вот взять мою хозяйку – прачка. Все суды-пересуды она несет в дом, дом от этого трещит и кряхтит, и все кто в нем. Вот и моя любимая завтра пойдет в какую ни будь фирму и будет заниматься каким-нибудь банковским делом и цифры заполнят наше с ней существование, если я не смогу стать для нее отдушиной в этом деле. Я пытался взять ее в антрепризу, но у нее нет навыков и она очень боится, мужество придает только любовь и желание мне помочь – о, как она пыталась помочь мне, и как было горько признать, что много лет надо перед тем как выйти на большую эстраду, и с пожелания продьюссора мне пришлось ее заменить. Но как она любит искусство и особенно актерство, как не кто из всех профессионалов, которых я знаю – вот им бы такую горячую любовь и желание, но профессия убивает все лучшее. Как хорошо, что в писательстве я не профессионал, и не дай Бог мне им стать. Но я очень беспокоюсь за будущее своей любимой. Но может быть и хорошо, что она сохранит свой дар актера не тронутым никакой школой и системой – вы бы видели какие чудеса она совершает когда мы остаемся одни. Мне даровано становиться зрителем удивительных спектаклей, шарад, куражей любимых персонажей над любимыми персонажами с любимыми персонажами в любимых персонажах. Ни один великий актер так не сыграет, никто не обладает такой свободой как дилетант – о, только им дается право творить чудо, только они только верят ничего не умеючи и потому бог к ним милостив, и помогает им за горячее желание и веру в таинственное нераскрытое. Дай им еще сил, Господи, дай им себя как они отдаются. Но почему порой, когда мы чего-то очень страстно желаем – не получаем, словно Бог бережет эту страсть, видимо так, до каких-то своих времен. И мне порой чего-то не дает, словно выдерживает, словно настаивает свое вино в наших душах, лужах своих слез …надежды, он тоже чего ждет и надеться. Мой отец перед смертью говорил своей женщине, последней, когда просила написать мне письмо, не его слезы одиночества, но он говорил, что я сам должен прийти. И я пришел. В день похорон, по приглашению, как Нитше. С тех пор началось безумное скитание в поисках чего-то, чего сам не знал.

Чувство оставлености гнала и гнала. Был ли конкретный образ чего-то или это сокрытое ощущение, ведь я никогда не знал отца, как и мы не знаем Христа, только ведет нас чувство потерянности и беззащитности, чтоб обрести опору. Все-таки мы ищем землю. Все-таки мы люди, а не птицы, и нам нужен дом и очаг. Я говорю наверно об этом, в силу того, что сам давно этого не имею и потому так тянусь там успокоиться.

Видно сильно в памяти укоренилось чувство радости тишиной и безмятежности, которые царили в нашем доме, где прошло мое детство, пока не началось странствие. Блудный сын, Пер Гюнт, растративший все, что было за душой, теперь беднее всех. И никакой жизненный опыт, и мудрость от него, не заменит доверчивости и непредвзятости суждений, в том наивном стремлении охватит весь мир любовью и заботой. Опыт дает рассудок и суживает рамки до реальных, а душу до мелочных обид за свое несовершенное существование, потом хула на Бога, паразитизм, алкоголизм, депрессия, агрессия борьбы за существование и когда что получается, или так кажется, что творец всего, несусветная гордость демона. Дальше все, дальше ад. Он всегда приходит рано или поздно – агония ненасытности чего бы то ни было – это уже бездна, ХХ век. Кто войдет в следующий, а кто останется в вечном огне святости или страдания. Но что-то отомрет, это точно, я чувствую. Но, имея свой коридор можно двигаться взад и вперед, соединяя века одной нитью взаимосвязей лучших обретений человечества, укрепляя их отношения, побеждая отчужденность и рознь, подобное хаосу. Не добрая ли цель дальнейшего деяния, не потонуть бы в злодеяниях, что параллельно там идут и тянут в омут свой, отсюда и пословица, что к счастью все дороги через ад.

Холодный ливень ночью. Я ложусь под открытым окном, замотав голову полотенцем – лысина мерзнет, я глотаю свежий острый воздух в свои легкие, я процеживаю время сквозь лопатки, ключицы, жабры, мне нужно им надышаться – впереди вечность и такого уже не будет. Я хватаю каждую минуту и как паук высасываю из нее все. Какая неминуемая жадность к сегодняшнему, когда знаешь что завтра этого уже не будет. Как трепетно переносишь туже лучину – без нее все мертво, и только бесы… Наша сила – в нашей вере.

Ночью ходят по комнате мысли и чувства, не получившие днем своего разрешения, и я если напиться кофе и не спать, то есть вероятность их успокоить на бумаге, укладывая по ритмам сердца – ох как они счастливы, вместе с тобой – чувство выполненного долга по спасению наполняет тебя и ты поднимаешься к небесам. Не дай вам Бог здесь так же загордиться.. и дальше боль, обида, страх и злоба, куда не плюнь везде обман и только вера, символ Бога, тебя спасает, Чудный храм. Капли дождя по карнизу дробят тишину, творя музыку только для них понятных слов, но в сердце они на удивление находят отклик. Видимо суть у них одна. И это отодвигает сон. Небо спускается в ладони и снимает мозоли.

а сегодня день закончился кровью. Мы пытались отмыть ее нежностью, бросились друг другу в объятья – лишь бы забыть весь ужас как продьюссор избивает ногами клоуна. Мы целовались и целовались, а лицо, облитое кровью было между нами, мы бежали в ванную комнату, а клоун говорил человеку в костюме, что он педераст и красный нос уже становился по-настоящему кровавым. Наверно не стоит говорит человеку о том, что у него больно, но злая участь клоуна смеяться и получать за это красные носы. Я шел не с ним рядом я шел с человеком в пальто поверх костюма, я убеждал в рыцарском поступке и боялся оказаться на месте того – я сам был им часто, что-то меня научила моя профессия – угождать людям, делая им приятное на миг самому становиться так же, на один миг, один лишь миг, а клоун в углу обливается кровью и уже тоже говорит, что он говорил не с умыслом и вообще не ему, да и совсем не то, лишь бы не били, лишь только остановить ненавистную злобу, но жребий упал – он потерял работу. Как мы восхищаемся прошлыми лицедеями, шут при дворе у нас бог, а сегодня он уж не… да он и не был таким, прошлое идеализирует, только настоящее имеет место быть правдивым. Но с последствием и его одни уничтожать, а другие в отместку поднимут до небес, ах вот она история рода человеческого, древо познания, столь далекое от древа жизни.

Разве я засну после такого, сможет ли душа успокоиться, о, нет – пока есть чья то боль и кровь на ресницах, уже вместо слез – ХХ век.

Рядом с толстым клоуном была девушка со смеющимися глазами. Кто-то сказал

как она может с ним, но у нее были такие чудесные глаза, да и кто может сказать, чем вызывается любовь. Я сам существую в такой связи, что вполне можно сказать со стороны странной, но утром мы всегда пьем кофе вместе и молим Бога, нас не разлучать.

Поздним вечером телепаю домой, малейший запах напоминающий, где я был сегодня вызывает дурноту во всем теле и, особенно в груди, там, где находиться душа, теперь я точно знаю, где она живет.

Как хочется света и воздуха в мире, где прославясь уже душишься от массы забот сжатого в комок времени, и пространства стесненного до маленького компьютера, который как форточка в твоей комнате, всего лишь форточка-иконостас. Я проникаю через нее и превращаюсь в электровейник. И кружусь кружусь песчинкой в небе – стук в окно, и когда меня бросают я не знаю, что мне думать – толи деньги, толи обида, толь презрение к моим идеалам. Я не знаю, что движет людьми, когда их возвращаешь при помощи денег.

Ха, вот потрясающий сон: я всю ночь готовлюсь что-то припаять со сложной технологией серной кислоты каких-то жучков, которые растворясь под жалом паяльника становятся жидкостью для очищения сплавов, но я почему-то касаюсь капельками, которые остались на моих пальцах некоторых присутствующих, вокруг стоит ажиотаж, словно я совершаю невероятный подвиг потом все садятся есть и я не выдерживаю и ощущаю страшный голод, вот только не помню, припаял я или нет. Перед глазами прыгают чертики я не знаю, как мне быть в этой ситуации – Господи, помоги. Все припорошило нежным снегом, а я дымлюсь. Но проходит ураган и все успокаивается. Вечер скандалов закончился, мне приснились котлеты и на утро я уже принимал свежие решения, правда, кофе пришлось пить ни с чем, а точнее со своей проблемой.

Мужество растет в борьбе, а вместе с ним и жестокость. Благородство, воля, деспотизм, агрессия, злоба, одержимость – не дай вам Бог. Творите лучше мир. По первому снегу, по первому снегу идите в алтарь своих жертвенных дел, по первому снегу откроются дали волшебных открытий и чудных побед. По первому снегу, по первому снегу, по первому снегу. Все припорошено, все посветлело небом щедрым. Я возвращаюсь домой поздно ночью, дырчит старое такси, хлопают двери и вокруг ни души. Я падаю в кровать чуть умиротворенный, но так и не решивший, сколько же стоит труд моей души, и какая плата за него, как не признательность и любовь. Только она творит чудо, которое мне так нужно, и вам. Господи дай мне силы отдавать, а не брать.

Доброе утро. Я очень рад вас слышать и думать о вас, именно с этим я сегодня и проснулся. Спасибо за внимание.

Смотрю сквозь вуаль в свое сердце и никак не могу разрешить свои чувства, о справедливости – кого любить, кого наказывать, но к слабым я больше испытываю симпатии. Я эгоист и мне нравиться чувствовать, что я делаю хорошо – так открывается душа.

2

Вот и вышел я на большую сцену (мир) и что? – не готов, все на уровне Арбата, с которого меня подобрал продьюссор, уличного театра, где все проходит для зрителя – а, это самый захудалый актер, раз ни в каком театре его не берут. Снисходительность на большой сцене не проходит. Все укрупнено, все видно – малейший изъян, низкокачественное искусство. Вся моя гордыня разрушена, и тщетно пытается себя оправдать на спасение себя – я ничто, то есть как все, а это самое страшное. Это смерть. Нет главного – уникальности, то есть своей собственной жизни, своего ощущения действительности, себя в мире, своей ценности, значимости на этой земле, понимания, зачем я живу и что выношу на сцену, чего хочу от себя и от жизни, хочу ли что-то свершить, чтоб стало лучше. Цель потеряна, меня болтает на водах реальности, и курс потерян, звезда скрылась и погасла. Домашний кот попросил смыть после него в унитазе, и я отправляюсь на кухню к своей милой… звезде! вот мое спасение, она подскажет мне курс и направит к берегам, она даст силы и веру, и знание как мне быть и что делать и как – к ней.

Доброе утро! Как вкусно пахнет кофеем – ее рук дело, приятно чувствовать прохладу морозного окна и обжигающего душа. Жизнь обретается. Я вновь на Старом Арбате. Арлекин для прохожих, и для специалистов профессионал – получаю

приглашение: впереди Новый Год, и мне предложен контракт, который просто от Бога, как по творческим вопросам, так и по материальным.

И вот переезжаю на новую квартиру:

обветшалые стены, у хозяйки старенький халат, полная орава детишек, я прохожу в комнату, где нет кровати, я согласен, все остальное остается для меня неоткрытым.

О, господи, сколько же тараканов, на кухне кто-то храпит. Я пришел ночью, весь день в суете, но сразу же ударяет запах прокуренной комнаты, я вспоминаю, что вещи мне помог перенести какой-то мальчишка вынырнувший из-за дверей, уже без стекол, прикрытые занавесками, везде, где только можно детское белье, ах да ведь еще маленькая девочка встречала меня у входа и, играя глазками все интересовалась, сколько у меня вещей. На окнах занавески с причудливым узором, чуть переливаются, видно раньше здесь был и вкус и достаток, теперь вот кто-то храпит на кухне, прямо наброшенном на пол матрасе, а в другой комнате две девочки и два мальчика, сама хозяйка встретила меня на удивление в привлекательной голубой ночнушке. Ночью дети ночью кашляли от пропитанных дымом одеял, и я вспомнил вновь глаза и голос хозяйки, что-то в ней было от отмирающей интеллигенции. Господи не дай мне ошибаться.

При виде всего у меня заныло сердце, и я заобещал себе, что буду помогать этой женщине с четырьмя детьми и золотым сердцем. Чуть смутившись, она попросила пригласительный на елку для детишек, я перед этим сунул визитку детского кабаре. Не имея свободной койки она все-таки оставила мне раскладушку. Я был глубоко тронут и растянулся на широченном матрасе, который только что приобрел за сумму, где другие ради нее работают месяц, но я, правда, тоже взял в долг.

Утро, для меня жуткая рань, дом гудит как улей, и вся затхлость вчерашнего ощущения проходит под радостными возгласами детворы. Храни их Боже.

Наступает вечер, мы клеим обои…

Не спится, очень хочется курить, сложно находить буквы, на кухне разговаривают, но почему-то не хочется прислушиваться. Стараюсь не делать ошибок, знаю, что ты

прочтешь. Курить, курить, …краешек, за который всегда можно ухватиться, но все равно соскальзываешь …Поехала на Мосфильм, унылая дорога, порезала палец. некуда приткнуться, потом, потом, …на кухне моют посуду (ночью), странно темно, кашель, хрустят обои, а вдруг свалятся на голову (юмор).

Ты спишь, ты далеко. Действительно люди ревнуют к спящим. Вернее спящих. А иногда здорово не спать все-таки.

НЕ знаю, Не знаю. не знаю – любимое слово …безответственность

Курить, курить. Курить

Скорость печати совпадает со скоростью мысли, когда записываю, когда говорю, о,

вру. Все не так, все выдумка, а может я действительно такая и все так просто. Тогда

обидно, не хочу

ну, все, хватит. ВСЕ. все. все

Интересно? а? Ночные заметки в стиле … (???)

не обращай внимания. Это я дурачусь

больше не буду пока. До встречи. Целую.

Ты самая большая умница, хотел сказать – выдумщица, но, боюсь быть не правильно понятым, ведь, хотя это лучший комплемент, и ух! как точно передает все, что вы творите, именно творите – вас люблю, как жаль, что мало сказал, пора бежать, буду говорить на ходу мысленно – держите эфир. Очень, очень…

– Ваши ночные заметки это очень хорошо».