Репликация. Книга первая

– Кир расспрашивал министра, как можно в обход Ашуры проверить, в каком состоянии сознание Нины, ну и мы с господином Кронсом вспомнили о ней. Затея казалась бредовой, и первое время у нас ничего не получалось, но потом…

– Что потом?

– Ремер, у меня такое впечатление, что ты куда-то выходил на две недели, – удивляясь, улыбнулся Макс. – Неужели не видишь, чем мы с Киром все это время занимаемся?

– Да мне как-то неловко расспрашивать: Кир такой серьезный и сосредоточенный всегда, что приближаться страшно. И министр загрузил меня по самое темечко обучающими программами для нового лицея, головы не поднять, – оправдался Ремер. – Вы же вслух ничего не произносите, только пишете. Как я могу догадаться, что именно вы делаете?.. Так ты говоришь, весь второй уровень – текст?

– Да, – подтвердил Макс. – Очень связный, никаких когнитивных искажений и каждый раз новый к тому же.

– А что на третьем уровне?

– Там странное. Нина разговаривает с Вэлом. Такое впечатление, что на третьем уровне бесконечный сон, в котором Вэл все еще жив.

– И что в этом странного? – удивился Ремер. – По-моему, это как раз нормально: ей снится Вэл.

– Нет, сны так глубоко не формируются, они в самом верхнем слое подсознания. Даже если принять, что Нина онейронавт[5 - Онейронавт – человек, способный осознанно управлять сновидениями.], а в ее случае я готов допустить все, что угодно, все равно – этот феномен ее сознания мы не можем пока объяснить.

– Я так и не понимаю…

– Господи, Ремер! – раздражался Макс его непонятливостью. – Там, где Нина якобы видит сон, обычно оседает отработанная оперативной памятью информация. Вот ты сегодняшний день прожил, лег спать, и все, что с тобой за день произошло, упадет на третий уровень подсознания. Если он у тебя есть, конечно, в чем я очень сомневаюсь. У нас ни у кого его нет. У нас все, что сознание вытесняет, попадает в общую яму. Но это опыт, который мы получили в настоящей жизни. А у Нины…

– Хочешь сказать, что это не управляемый сон, а снимки реального опыта? – с ужасом спросил Ремер.

– Да! Поэтому я и не мог долго поверить, что ловушка не притягивает еще чье-то подсознание.

– Невероятно…

– Совершенно, – согласился Макс. – Но факт.

– Но как-то же вы пытаетесь это объяснить? – зрачки Ремера расширились от возбуждения.

– Пытаемся, но безрезультатно пока. Научный подход такое состояние человеческого сознания отвергает. Но оно есть!

– А ненаучный? – Ремер затаил дыхание.

– Миллион версий: от той, что сознание Нины существует во множестве реальностей одновременно, до той, что она не человек. Выбирай любую, какая тебе больше нравится, – нервно произнес Макс.

– А Киру какая ближе? – осторожно поинтересовался Ремер. – Что Нина человек, – улыбнулся Макс. – Я тоже в этом уверен, и это, пожалуй, все, что можно утверждать на сегодняшний день.

– Фантастика! – только и смог произнести Ремер. – А о чем они говорят?

– Кто?

– Вэл и Нина на третьем уровне.

Макс с удивлением посмотрел на Ремера.

– Я не должен об этом распространяться, это не совсем этично. Я вообще стараюсь относиться к тому, что мы извлекаем, исключительно как к технической информации, которая поможет нам найти кратчайший путь к сознанию Нины и вернуть его. Не думаю, что она обрадуется тому, что мы читаем ее мысли, когда проснется.

– Да брось, Макс, – обиженно произнес Ремер. – Я никому не скажу. Ты же меня сто лет знаешь.

– Собственно, не они говорят, а Нина постоянно что-то говорит Вэлу. То она призывает его проснуться, то просит что-то вспомнить, то признается в своих чувствах. Ремер! Не нужно это обсуждать, правда, не нужно. Третий уровень – это головная боль, причем и ее, и наша. Пока о том, что сознание Нины не угасло, говорит только второй, на котором связные мысли, а здесь никакой логики нет. Пока по крайней мере.

– Так, может, пора спускаться глубже, на четвертый? Сколько их там вообще?

– Предположительно, несколько, – уклончиво ответил Макс. – Мы не можем, пока не расшифруем третий. То есть, мы его распознаем, но не понимаем связи со следующим, а без этого ключ к четвертому не найти. Собственно, ключ – это и есть связь между уровнями.

– Интересно, что было ключом к третьему…

– Вэл. Все, что на втором преобразовано в текст, – о нем. С ним же общается Нина на третьем. Кир предположил, что его имя разворачивает код, и это подтвердилось.

– А как вы на второй вышли? Ты же сказал, что на первом бурелом и сплошь когнитивные искажения. За что зацепились?

– За связь, – улыбнулся Макс.

– Не понял…

– Саяна, связь между Ниной и Вэлом. Только не спрашивай, откуда у Кира такие мысли, я сам толком ничего не понял, просто сделал, как он сказал, и все получилось.

– Вот это да! Ну и мозги у младшего Мэнси! – восхитился Ремер. – Сколько ему лет?

– Четырнадцать.

– Если бы мы так в четырнадцать соображали, представь, где бы мы были сейчас! – мечтательно восхитился Ремер.

– Здесь бы и были… – начал приземлять напарника Макс, но мысль свою до конца высказать не успел.

– Чем занимаетесь? – раздался раздраженный голос Кронса, появившегося за отъехавшей стеклянной круглой дверью. Министр был не в настроении больше обычного и даже не пытался этого скрыть. – Ремер, есть проект хотя бы одной обучающей программы?

– Господин министр, я стараюсь, – проговорил Ремер голосом, не позволяющим с уверенностью думать, что старания привели к положительному результату.

– Этого мало! Нужно еще и работать! – Кронс нервно прошелся вдоль транспортационных кресел, потом упал в одно из них и тяжело вздохнул, закрыв глаза рукой. Его жидкие желтые волосы прилипли ко лбу, покрытому каплями пота. Сам вид его представлялся изможденным, а слова звучали так, словно их произносил человек, долгое время находящийся под давлением чужой воли или обстоятельств, от него не зависящих.

Макс и Ремер, видевшие начальника во всяких состояниях, знали, что сегодняшняя агрессия ничем хорошим не закончится, и приготовились огрести по полной за себя и за того парня.

– Что случилось, господин министр? – осторожно спросил Макс. – Что вас так расстроило?

Кронс обернулся, на лице его отразилась смесь злости и страха. Он бросил на Макса недружелюбный взгляд, но тот справился с ним и даже подошел к лежащему министру так близко, что Ремер инстинктивно потянулся к транквилизаторному инъектору.

– Даже не знаю, – вырвалось у министра. – Я не понимаю, что меня бесит, но, похоже, все!

Макс и Ремер переглянулись.

– Хотите чаю? – осторожно предложил Ремер.

– Давай, – не то чтобы с желанием, а скорее по инерции согласился Кронс. – Макс, что нового? Есть, за что зацепиться?

– Нет пока.