«Недаром помнит вся Россия…» Бородинское сражение в историческом сознании русских и французов (по следам 200-летнего юбилея)

«Недаром помнит вся Россия…» Бородинское сражение в историческом сознании русских и французов (по следам 200-летнего юбилея)
Всеволод Евгеньевич Воронин

Книга посвящена сложившимся в российском и французском обществе взглядам и представлениям о Бородинском сражении («Битве на Москве-реке») 26 августа (7 сентября) 1812 г., о его итогах и значении. Дан подробный обзор современной отечественной и зарубежной историографии. На основе анализа множества мемуаров участников сражения с обеих сторон, лиц из ближайшего окружения Наполеона, а также суждений самого «императора французов» Наполеона и главнокомандующего всеми русскими армиями и ополчениями князя М. И. Кутузова автор находит свой ответ на вопрос: кто выиграл Бородинское сражение?

Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся военной историей России.

Всеволод Воронин

«Недаром помнит вся Россия…». Бородинское сражение в историческом сознании русских и французов (по следам 200-летнего юбилея)

Монография

Рецензенты:

Перевезенцев С. В. – доктор исторических наук, профессор МГУ им. М. В. Ломоносова;

Полунов А. Ю. – доктор исторических наук, профессор МГУ им. М. В. Ломоносова.

© Воронин В. Е., 2016

© Издательство «Прометей», 2016

* * *

От автора о героях и «скептиках»

(Историографический аспект)

Вот уже 200 лет память о Бородинской битве священна для русского народа. Бородинское поле – один из старейших в мире воинских мемориалов, возникновение которого относится еще к 1817–1820 гг. В 1817 г. Маргарита Михайловна Тучкова – вдова геройски павшего в том сражении генерал-майора Александра Алексеевича Тучкова, покровительствуемая самим императором Александром I, приобрела три десятины земли близ села Семеновское. Именно здесь в бою за флеши погиб ее муж. В 1820 г. на этом месте была построена церковь Спаса Нерукотворного Образа, а в 1839 г. начал действовать Спасо-Бородинский женский монастырь, игуменьей которого в 1840 г. стала вдова бородинского героя. По случаю 25-летия битвы, в 1837 г., на Бородинском поле впервые состоялись юбилейные торжества. В 1839 г. село Бородино и местность вокруг него были выкуплены императором Николаем I. Здесь, наряду с постройками нового монастыря, находились: храм и усадьба в селе Бородино, памятник воинам русской армии, могила князя П. И. Багратиона (на батарее Раевского), братские могилы, остатки земляных укреплений.

М. М. Тучковой был основан сначала небольшой каменный храм Спаса Нерукотворного – мавзолей в память павших воинов в Бородинском сражении.

Игуменья Мария (М. М. Тучкова), первая настоятельница Спасо-Бородинского монастыря

В годы, когда были живы и еще находились в строю многие участники войны 1812 г., русская оценка Бородинского сражения и других событий той войны была незыблемой. По словам наследника цесаревича Александра Николаевича (будущего императора Александра II), побывавшего в 1837 г. на Бородинском поле и писавшего об этом отцу – императору Николаю I, здесь «столько пролито крови, с одной стороны, за спасение Царя и Отечества, и с другой – по милости одного ненасытного честолюбца».[1 - Венчание с Россией. Переписка великого князя Александра Николаевича с императором Николаем I. 1837 год / Сост. Л. Г. Захарова, Л. И. Тютюнник. – М., 1999. – С. 98.] Конечно, возвращение династии Бонапартов, в лице Луи-Наполеона – императора Наполеона III, к власти во Франции в середине XIX в. и последовавшие затем неудачи России в Восточной (Крымской) войне 1853–1856 гг. не могли не привести к пересмотру прежних безапелляционных суждений о Наполеоне I всего лишь как о «ненасытном честолюбце». Ведь бонапартистские идеи вновь возобладали во французском обществе, а империя Наполеона III в течение полутора десятилетий являлась сильнейшей державой континентальной Европы. Даже после франко-прусской войны, ставшей причиной падения Второй империи, бонапартистские идеи сохраняли популярность и в течение нескольких лет небезуспешно конкурировали с республиканскими. Президентом Третьей республики в 1873–1879 гг. был один из маршалов Наполеона III – П. де Мак-Магон. Великий князь Константин Николаевич, гостивший в Париже в 1874 г., писал, что во Франции «борьба идет только между республикой и бонапартизмом».[2 - Дневник вел. кн. Константина Николаевича // ГА РФ. – Ф. 722. – Оп. 1. – Д. 107. – Л. 48 об.]

Спасо-Бородинский женский монастырь, воздвигнутый М. М. Тучковой на месте правой и средней флешей Багратиона

Генерал-майор А. А. Тучков

Монумент Кавалергардам и Конной гвардии. Памятник 1812 г. Установлен в год 100-летия Бородинской битвы

«Ветеран». Худ. А. Ю. Аверьянов

Своеобразный компромисс в оценках войны 1812 года и Бородинского сражения был достигнут по случаю 100-летия их памятных дат. В 1912 г. на Бородинском поле были воздвигнуты десятки новых монументов. Они появились в местах, где 26 августа (7 сентября) 1812 г. располагались части русской армии, а также ставки М. И. Кутузова и Наполеона. Были реконструированы и некоторые прежние укрепления. 100-летний юбилей Бородинского сражения проходил под знаком военно-политического союза России и Франции. В канун Первой мировой войны стороны проявляли заинтересованность в дальнейшем сближении. Основой общего взгляда на войну столетней давности стало признание русских и французских героев того времени «братьями по славе», как это и предлагал бывший адъютант Наполеона – французский бригадный генерал граф Ф.-П. де Сегюр, ставший впоследствии прославленным писателем-мемуаристом.[3 - См. об этом: Ивченко Л. Не братья по славе? Историография 1812 года: нынешнее состояние // Родина. – 2012. – № 6. – С. 16]

Очевидцы и участники войны 1812 г. Их разыскали к празднованию юбилея в 1912 г. Справа налево: А. Винтанюк, 122 года; П. Лаптев, 118 лет; С. Жук, 110 лет; Г. Громов, 112 лет; М. Пятаченков, 120 лет; старушка 107 лет, очевидица Отечественной войны

… Закончился XX век, наступил XXI-й. Немало великих идей и заблуждений прошлого кануло в Лету. Но в России осталась память о великой войне 1812 г., которую и через 200 лет по-прежнему принято называть Отечественной, по словам современного историка В. М. Безотосного, «несмотря на все потуги скептиков».[4 - Безотосный В. А была ли война Отечественной? // Там же. – С. 8.]

Впрочем, о некоторых «скептиках» следует сказать особо. Их девизом вполне могут стать известные суждения персонажа из романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» – Смердякова: «Я всю Россию ненавижу (…) В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого (…), и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с».[5 - Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы. – М., 1973. – С. 249.] Самые смелые из «скептиков», наподобие «национал-демократа» Алексея Широпаева, решились прямо солидаризироваться со Смердяковым. Широпаев пишет: «Между тем, мысль Смердякова по своей сути очень неглупа. «Совсем даже были бы другие порядки…» – а почему бы и нет? Взять хотя бы знаменитый «Кодекс Наполеона». Он сметал остатки феодализма и утверждал равенство всех перед законом, главенство права и принцип частной собственности. «Кодекс Наполеона» оказал огромное влияние на дальнейшее правовое становление всей Европы (…) Спрашивается, кому у нас была нужна война с Наполеоном и ее развесистое патриотическое оформление? Ответ очевиден: клану крепостников, живших за счет продажи хлеба в Англию, которая взамен поставляла в отсталую Россию промышленные товары (…) Война с Наполеоном была нужна нашим феодалам-крепостникам; они же разрабатывали ширпотребовскую мифологию этой войны в духе квасного патриотизма, именуя Наполеона «антихристом» (…) Смердяков – вот самый интересный и непонятый брат Карамазов. И самый умный, самый глубокий, в чем-то наиболее близкий к народу. Он наиболее смело и интересно заявил тему о России. Независимо от воли автора, он взломал лед ментальных табу. Одной своей фразой он вышел за пределы сусальной «русскости», «православия», «родины», России. Он освободился от России как фетиша, взглянув на нее с точки зрения здравого смысла и нормальных человеческих интересов».[6 - Широпаев А. Самый умный из братьев // http://shiropaev.livejournal.com/141052.html [25 октября 2012 г.]] Очевидно, что применение термина «смердяковщина» к философствованиям «скептика» Широпаева нисколько не оскорбит его самолюбие. Скорее, наоборот, польстит ему.

Еще одним таким «скептиком» – разоблачителем самой «мифологизированной войны в русской истории», «так называемой Отечественной», и выводителем «белых пятен» войны России с Наполеоном можно, среди прочих, по праву назвать т. н. «беларуского историка» М. Голденкова.[7 - См., например, кн.: Голденков М. Наполеон и Кутузов: неизвестная война 1812 г. – Минск, 2011.] Вполне ожидаемым образом развенчав «миф» о войне 1812 г. и переименовав ее из «Отечественной» в «просто русско-французскую войну или войну с Наполеоном», Голденков подчеркнул, что эта война «оккупантов» из «Московии» с французским императором, тем более, не может считаться «Отечественной» в Беларуси. Автор рассматривает войну 1812 г. как цепь военных побед Наполеона над русскими войсками, состоявшими под началом бездарного командования. Не было исключением и Бородинское сражение, в котором главным свидетельством победы Наполеона служат, по мнению Голденкова, соотношение сил перед битвой и цифры потерь сторон. При этом, не утруждая себя анализом противоречивых сведений, автор утверждает, что 135-тыс. французская армия, атаковавшая численно превосходящие ее русские силы – 150 тыс. человек, потеряла «максимум 35.000», а русские – «до 75.000 убитыми, пленными и ранеными, оставленными в Москве». Согласно этой версии, в Москву вошла 100-тысячная армия Наполеона, а покинули город 70-тыс. «силы Голенищева».[8 - Там же. – С. 154–175.] Правда, даже «беларусский историк» не стал оспаривать факт проигрыша Наполеоном войны 1812 г., хотя и снабдил это вынужденное признание веской оговоркой: «Наполеон проиграл не в конкретных битвах, где неизменно демонстрировал умение побеждать, а в самой войне, и прежде всего потому, что не смог проглотить кусок, который надкусил».[9 - Там же. – С. 231.] Наконец, достойна восхищения скромность Голденкова, назвавшего свою книгу «изданием для досуга».

По сравнению с двумя вышеназванными «скептиками», Г. Суданов в своей научно-популярной книге «1812. Всё было не так!» (М., 2012) выглядит едва ли не образцом объективности, к которой всячески стремится, развенчивая накопленные обеими сторонами «мифы» (правда, в большей степени русские, нежели французские). Автор не отказал себе в удовольствии раскритиковать «военный гений Кутузова», а также едко высмеять рассуждения некоторых отечественных историков советского и постсоветского времени о «победе русских при Бородине». Тем не менее, он приводит гораздо более реалистичные, чем Голденков, цифры потерь наполеоновской и русской армий: около 35 тыс. чел. в «Великой армии» и 45 тыс. – в русской армии.[10 - См.: Суданов Г. 1812. Всё было не так! – М., 2012. – С. 155–186.] Правда, взгляд Суданова далек от новизны, но таковая и не является обязательной для научно-популярного издания. Несомненной заслугой автора, несмотря на его скептическое отношение к «мифам», является признание войны 1812 г. Отечественной.[11 - Там же. – С. 5.] Остается только сожалеть, что факт победы России в этой войне не остановил поток судановских разоблачений даже на последней странице книги, не имеющей ни введения, ни заключения.

Разоблачения, разоблачения, разоблачения… Видная современная исследовательница истории войны 1812 г. и Бородинского сражения Л. Л. Ивченко, говоря о современной отечественной историографии данной проблематики, вспоминает крылатую фразу М. А. Булгакова: «В воздухе приятно запахло разоблачениями».[12 - Ивченко Л. Указ. соч. // Родина. – 2012. – № 6. – С. 16.] Впрочем, иногда жертвой сегодняшних разоблачителей становится и сам «гений» Наполеона. А. М. Буровский в своей книге с эксцентричным названием «Наполеон – спаситель России. От вас это скрывают!» (М., 2012) в гротескной форме отразил грубейшие политические и военные просчеты этого «несостоявшегося якобинца». Речь идет, прежде всего, об отказе императора Франции от дарования «свободы крепостным», а также о его безрассудной военной авантюре в Великороссии – вторжении «в совершенно непонятные и незнакомые области», где пришлось «иметь дело с противником, логика и поведение которого непонятны и непредсказуемы». Автор поясняет: «Вторгаясь в Россию (т. е. Великороссию. – В. В.) в августе 1812 года, он (Наполеон. – В. В.) почти гарантированно давал себя победить. И читатель еще удивится, что я называю Наполеона Спасителем?!».[13 - Буровский А. М. Наполеон – спаситель России. От вас это скрывают! – М., 2012. – С. 350–351.] Буровский также не имеет особых сомнений в том, что Бородинскую битву «выиграли русские, потому что французы не смогли добиться своих целей. Русская армия не была разгромлена (…) На следующий день она готова была продолжить бой».[14 - Там же. – С. 364.] Наконец, автор весьма охотно повторяет старую прописную истину русско-советских учебников истории: «Кутузов сдал Москву и тем самым сохранил армию. Сохранив армию, он сохранил и Россию». Последний тезис нашел в книге творческое развитие: «Наполеон совершил прямо противоположное: он погубил свою армию и тем самым обрек на взятие Париж, и на поражение Францию».[15 - Там же. – С. 390–391.] От восторгов по поводу спасения России в 1812 г. Буровский, однако, удерживается в силу того ужасного обстоятельства, что спасенная Россия была «крепостнической» и что ее «войны с Наполеоном придали устойчивости государственному организму».[16 - Там же. – С. 414.]

Легкомысленные, а нередко – кощунственные, словоизвержения некоторых «историков-профессионалов», «историков-любителей» и разного рода «шоуменов» от истории, вытаптывающих историческую память народа о великой войне 1812 г. под лозунгом борьбы с «мифами», наталкиваются на негодующие протесты ученых и работников культуры, посвятивших себя сохранению исторических реликвий нашего Отечества. Л. Л. Ивченко, ныне являющаяся главным хранителем музея-панорамы «Бородинская битва», пишет: «Перефразируя Наполеона («Франция осталась без истории»), мы оставили Россию без истории Отечественной войны 1812 года. Накануне 200-летнего юбилея мы добились того, что в обыденном сознании поселились сомнения в героизме и мужестве наших предков; в то же время на полках книжных магазинов уже скопились нераспроданные книги о Наполеоне. Не присоветуют ли нам отмечать 200-летие нашествия Наполеона на Россию? Разрушая «мифы», мы почти лишили юбилей смысла…».[17 - Ивченко Л. Указ. соч. // Родина. – 2012. – № 6. – С. 16.]

Памятник 24-й пехотной дивизии генерала П. Г. Лихачева

Памятник 1-му и 19-му Егерским полкам

Главный монумент войны 1812-го года. Воздвигнут Николаем I в 1839 г.

Памятник М. И. Кутузову на Бородинском поле

Памятник Лейб-Гвардии Егерского полка

Памятник пионерным (инженерным) войскам

Памятник 4-му кавалерийскому корпусу генерала К. К. Сиверса

Памятник «Благодарная Россия – своим защитникам»

Читая нынешние дилетантские, но оскорбительные памфлеты на тему войны 1812 г., невольно возвращаешься к первопричинам их появления – губительной «перестройке», приведшей к развалу великой страны в 1991 г., и последующим попыткам вульгарной коммерциализации области исторического знания. Впрочем, начало «перестройки» в отечественной исторической науке было ознаменовано самыми «благими намерениями» ряда довольно талантливых историков, привычно шедших «в ногу со временем». В 1988 г. вышла книга Н. А. Троицкого «1812. Великий год России». Ни патриотическое название, ни общее содержание книги, в принципе, не ставили под сомнение давно заученные хрестоматийные выводы о ходе и итогах войны, о значении ее главных событий. При описании Бородинского сражения автор, правда, позволил себе смелую оценку «рейда Уварова и Платова» как неудачного и не оказавшего существенного влияния на ход сражения. «Обходный маневр и удар по левому флангу Наполеона, на что рассчитывал Кутузов в надежде перехватить инициативу боя, не удались, – назидательно замечает Троицкий. – Восторги историков по поводу рейда Уварова и Платова лишены поэтому оснований» (при этом имена таких «историков» не упомянуты). Впрочем, Троицкий здесь же оговаривается: «Тем не менее этот рейд был полезен для русской армии и делает честь Кутузову как главнокомандующему. Он отвлек внимание Наполеона (…) и заставил его на два часа приостановить штурм Курганной высоты. Дивизию Молодой гвардии, уже изготовившуюся к атаке, Наполеон вернул в резерв. Тем временем Кутузов успел перегруппировать свои силы…».[18 - Троицкий Н. А. 1812. Великий год России. – М., 1988. – С. 167.] Комментарий Троицкого по своему содержанию мало чем не отличается от раскрытия данного сюжета в известном «сталинском» художественном фильме «Кутузов» (реж. В. М. Петров, 1943), научным консультантом которого был академик Е. В. Тарле. Там, рапортуя о проведенном рейде, атаман М. И. Платов (актер С. К. Блинников) сообщает, что «атака не удалась»; М. И. Кутузов (актер А. Д. Дикий), со своей стороны, опровергал вывод опечаленного атамана тем, что «не двинул Наполеон гвардию». При оценке потерь сторон Троицкий сначала указывает, что французские потери были «не меньше» русских, хотя последние потеряли «гораздо больше, чем предполагалось».[19 - Там же. – С. 172, 174.] Затем, анализируя итоги сражения, он, однако, возвращается к этому вопросу и приводит некоторые из многочисленных и очень противоречивых версий, имеющихся на сей счет в отечественных и зарубежных источниках и историографии. В этой работе Троицкий не формулирует собственную версию французских потерь, а в приводимых им версиях эти потери составляют от 28.086 до 58.478 чел. В свою очередь, потери русских, по версии Троицкого, сформулированной на основании данных Военно-ученого архива Главного штаба,[20 - См.: РГВИА. – Ф. ВУА.] составили 45,6 тыс. чел.[21 - Троицкий Н. А. Указ. соч. – С. 174–176.]

Новаторство Троицкого, одухотворенное оптимизмом первых лет «перестройки», начинается с характеристики «итогов» Бородинского сражения. По мнению историка, «формально Наполеон был вправе объявить себя победителем», так как «занял все основные пункты русской позиции», вынудив русские войска отступить, а потом и оставить Москву. После обнародования своего тезиса Троицкий обрушился с критикой на П. А. Жилина, обвинявшего «буржуазную историографию» в «грубой фальсификации – стремлении представить Бородино как победу Наполеона».[22 - См.: Жилин П. А. О войне и военной истории. – М., 1984. – С. 454.] Апеллируя к высшим авторитетам «марксистской» исторической науки, он писал: ««Бородино как победу Наполеона» представляли Карл Маркс и Фридрих Энгельс, Франц Меринг и М. Н. Покровский, редколлегия ленинской «Правды», которые никакого отношения к буржуазной историографии не имели и ни к какой фальсификации не прибегали. Если судить об исходе Бородинской битвы по материальным результатам (а речь шла именно об этой стороне дела), такой вывод закономерен».[23 - Троицкий Н. А. Указ. соч. – С. 176–177.] Уточнив, что «Наполеон хотя и добился материального успеха, главной своей задачи – разгромить русскую армию – при Бородине не решил», Троицкий объявил о «нравственной победе русских войск под Бородином». Вместе с тем, он резко критиковал историков утверждавших, «будто Кутузов оставил древнюю столицу России побежденному врагу». Троицкий настаивал на том, что «главной» задачей Кутузова при Бородине было «спасение Москвы» и что «это ему не удалось».[24 - Там же. – С. 177.] Он процитировал слова Наполеона, сказанные на острове Св. Елены 24 августа н. ст. 1816 г. и запечатленные графом Э.-О. Лас-Казом в его труде «Мемориал Святой Елены»: «Битва на Москве-реке была одной из тех битв, где проявлены наибольшие достоинства и достигнуты наименьшие результаты»[25 - Las Cases E. Mеmorial de St.-Hеl?ne. – T. 2. – P., 1823. – P. 166. Русский перевод сочинения гр. Лас-Каза «Мемориал Святой Елены» (в 2 кн. М., 2010) является «сокращенным». Он не содержит этого суждения Наполеона, а также других, по мнению издателей, «чрезмерных подробностей военных сражений».] (курсив мой. – В. В.). Приведенную фразу Троицкий не счел доказательством признания Наполеоном своего поражения «при Бородине», и тактично заметил: «Не в материальном, а в моральном и даже в политическом отношении (если учитывать последующий ход войны) Бородино, безусловно, победа России (…) Нравственная победа русских войск под Бородином столь велика, что не нуждается в искусственном подтягивании до уровня победы материальной, которая и после Бородина оставалась делом будущего, теперь уже – недалекого».[26 - Троицкий Н. А. Указ. соч. – С. 178.]

Наконец, Н. А. Троицкий, «для правильного усвоения исторических уроков», предложил «критически оценить просчеты русского командования в Бородинской битве, которые не только не позволили русским добиться большего, но и могли привести их к худшему». Он энергично развенчал «мнение» о том, что инициатива в Бородинской битве принадлежала Кутузову, а не Наполеону. По словам Троицкого, «Наполеон диктовал ход сражения, атакуя все, что хотел и как хотел, а Кутузов только отражал его атаки», но так и не сумел, в конечном итоге, удержать «ни Багратионовых флешей, ни батареи Раевского». Вывод историка категоричен: «… Располагая меньшими силами, Наполеон создавал на всех пунктах атаки (Шевардинский редут, Бородино, флеши, батарея Раевского, Семеновская, Утица) «превосходство, доходящее до подавляющего», и в пехоте, и в коннице, и в артиллерии». Виновником подобного положения дел на поле сражения в книге Троицкого было объявлено русское командование (т. е. лично Кутузов). Военачальником, спасшим русскую армию от еще более тяжелой ситуации, назван М. Б. Барклай де Толли, который «время от времени брал инициативу руководства битвой на себя и успевал предотвратить прорыв то левого фланга русской позиции (вовремя подкрепив его корпусом К. Ф. Багговута), то ее центра (стянув сюда корпуса Ф. К. Корфа и К. А. Крейца)». Кроме того, несмотря на количественное и качественное превосходство русской артиллерии над французской, «французы превосходили русских в маневренности и мощи артиллерийского огня». Поэтому, по разным данным, русскими было выпущено по неприятелю от 20 до 60 тыс. снарядов, а французами – от 60 до 90 тыс. Русским войскам удалось избежать «гибельных последствий» ошибок своего командования благодаря «просчетам» самого Наполеона. Последние, с точки зрения Троицкого, состояли, во-первых, в недостаточной активности «действий против русского правого фланга, что позволило Кутузову и Барклаю де Толли беспрепятственно перебрасывать свои войска справа налево». Во-вторых, заняв флеши и Семеновское, Наполеон «не закрепил этот успех». В-третьих, «после взятия Курганной батареи он не ввел в дело гвардию для решающего прорыва в центре».[27 - Там же. – С. 178–181.]

«Главным героем Бородина» Н. А. Троицкий, твердо следуя «марксистско-ленинским» постулатам о ведущей исторической роли «народных масс», объявил «русского солдата»,[28 - Там же. – С. 181.] спасшего свою армию от разгрома, невзирая на таланты Наполеона и ошибки Кутузова. Так, в позднесоветской исторической науке началось «преодоление культа личности» Кутузова, «непомерно» возвеличенного во времена другого – еще большего «культа». Особую важность Троицкий придавал своему положению о том, что Бородино хотя и является «национальной гордостью России, символом ее непобедимости», но «не привело к перелому в ходе войны», в частности, из-за нехватки, на тот момент, «массового подъема народа».[29 - Там же.]

Памятник гренадерам Павловского полка. Воздвигнут в 1912 г. в честь 100-летия Бородинской битвы

Таким образом, в изучении войны 1812 г. и Бородинского сражения впервые, после десятилетий «культа» и «застоя», было сказано «новое слово», основанное на верности «марксизму-ленинизму», который все еще номинально оставался официозной идеологической доктриной. В 1990-е гг., окончательно освободившись от гнета советской цензуры, Н. А. Троицкий без обиняков выложил свои, нелицеприятные для русского командования, данные о соотношении сил перед Бородинским сражением и о потерях сторон. По его версии, армия Наполеона насчитывала 133,8 тыс. чел. (из них 19 тыс., составлявшие гвардию, находились в резерве и не участвовали в битве), а также 587 артиллерийских орудий; общая численность русских войск достигала 154,8 тыс. чел. (из них 115,3 тыс. – регулярные войска, 11 тыс. казаков и 28,5 тыс. ополченцев, все резервы были израсходованы в ходе сражения). Признавая за русскими, как и за французами, «основания» праздновать день Бородинской битвы «как свою победу», Троицкий, в то же время, отметил, что «ход сражения сложился в пользу Наполеона», располагавшего «меньшими силами», но «к концу битвы» занявшего на поле боя «все русские позиции». Отметив, что, добившись оставления Москвы русскими войсками, Наполеон «счел Бородинскую битву выигранной тактически и стратегически», историк также дезавуировал свое прежнее утверждение о примерном равенстве потерь сторон при Бородине. На этот раз Троицкий заявил, что «соотношение потерь тоже говорило в его (Наполеона. – В. В.) пользу». Повторив свою версию о том, что русские потери составили 45,6 тыс. чел., он доверился данным Архива Военного министерства Франции о потерях французов общей численностью 28 тыс. чел. Бородинскую «победу» Троицкий оставил сразу за обеими сторонами: тактическую и стратегическую отдал Наполеону, моральную и «даже» политическую (с учетом «последующего хода войны») – русским.[30 - Троицкий Н. А. Россия в XIX веке. Курс лекций. – М., 1999. – С. 44–45.] В начале XXI в. историк нанес новый удар по старым, оставшимся с советских времен, «мифам» о Кутузове, «истинный масштаб личности» которого, по словам Троицкого, «меньше той видимости, которую он обретает» в войне 1812 г. Отбросив все дежурные реверансы Кутузову, в большом количестве присутствовавшие в книге «1812. Великий год России», Троицкий показал, что рассматривает Главнокомандующего всеми русскими армиями и ополчениями в Отечественной войне как заурядную и во многом случайную фигуру: «Вопреки русской поговорке «Не место красит человека, а человек – место», здесь перед нами скорее классический пример того, как и место в определенной степени красило человека».[31 - Троицкий Н. А. Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. – М., 2002. – С. 6.]

Первый этап Бородинского сражения, 26 августа 1812 г., с 5 до 9 час.

Второй этап Бородинского сражения, 26 августа 1812 г., с 9 до 12 час.

Сражение при Шевардино, 24 августа 1812 г.

Третий и четвертый этапы Бородинского сражения, 26 августа 1812 г., с 12 до 14 и с 14 до 18 час.

Бородино. Общая картина боя

«Кутузов во время Бородинского сражения». Худ. А. Шепелюк