Роркх. Книга 6

Пока остальные сражались, культисты заканчивали начертание пентаграммы. В двери собора вошла девушка на своем ханте-полудемоне. Огляделась вокруг и присела на ближайшую лавку.

– Я не собираюсь жертвовать этим хантом, Арч. Только в случае крайней необходимости и то, потому что Вест за тебя попросил. Так что со святошами сами воюйте.

– Большего и не требуется, – кивнул я ей.

Культисты закончили приготовления, и я положил в центр магического круга священное писание. Эта книга была куда больше и тяжелее, чем все, что я видел раньше. Ритуал начался, а я просто стоял и ждал.

Меня заметно потряхивало. Но я боялся не того, кого призывали культисты. Я боялся, что вообще ничего не выйдет. И пока что все к этому и шло.

– Дилетанты, – раздался голос Айи. – Отойди.

Она отшвырнула в сторону одного из культистов и сама заняла его место. С ладоней девушки скользнули языки демонического пламени. В один миг священное писание занялось огнем и рассыпалось в прах. Ее хант теперь вроде жрицы у темного бога, что дает небольшое преимущество в вызове.

В следующий миг уже весь магический круг пылал огнем, достигающим практически самого свода собора. В этом ревущем потоке начали проступать очертания рогатого черепа. Я стоял словно каменный и продолжал неотрывно смотреть в огонь.

– Кто призвал меня в этот мир раньше срока? И как ты смел воззвать ко мне напрямую?

– Я призвал. И принес подношение, достойное владыки.

– Жалкая книга? – пророкотало пламя. – Это ты называешь достойным подношением?

– И оскверненный центральный собор в твою честь, который ты можешь предать очистительному пламени.

– Так и будет, – пророкотало пламя.

На мгновение у меня отлегло от сердца. Он все-таки принял жертву. Я боялся, что малефика Овера будет недостаточно и нужен будет малефик именно этого бога. Но вроде как обошлось.

– Чего ты хочешь, ничтожество? – спросило пламя.

– Заключить сделку, – произнес я заученные слова. – Мою душу в обмен на могущество, даруемое владыкой моей плоти.

– Плоти? – рассмеялось пламя. – А выдержит ли твоя плоть частицы моей силы? Ты даже не Вестник, способный перенести жар моего пламени.

– Мне все равно, – ответил я. – У меня нет другого выбора.

Несколько секунд пламя молчало, стремясь вырваться за пределы круга.

– Да будет так. Но я возьму не только душу, но и тело. Ты рассыплешься пеплом, когда ночь уступит свои права.

– Да будет так, – согласился я.

Хастер. Есть существо, однажды назвавшее себя самим Роркхом. И это было сказано ночью. Он не человек, хоть и кажется таким. И он однажды убил тебя, хоть ты этого и не помнишь. И сейчас это твой единственный шанс отомстить.

За себя, за свою семью. За всех тех, кого по ночам жрал этот Город. Может ты и не сможешь победить, но умрешь пытаясь. Мы должны показать ему, что он не всесилен. Должны показать другим жителям, что он не всесилен.

Твоя жертва должна дать надежду всем. И другого пути нет. Ты это понимаешь. И сейчас ты должен это принять.

Пламя взвилось под самый потолок. По телу пошла дрожь. Где-то вдалеке раздался первый раскат грома. Наступила ночь.

Я открыл глаза. Это все еще я. И я все еще в Роркхе. Синергия поднялась на один процент. Хастер в деле. Он тоже хочет наказать этого ублюдка.

Я хищно улыбнулся, разглядывая строчки характеристик. Плюс десять ко всем параметрам и соответствующие способности. Все получилось. А значит, пора браться за дело.

Демоническое пламя начало расширяться, разрывая магический круг. Все мои уже выбрались наружу. Последней вышла Айя, но ей и не нужно торопиться. Пламя не может причинить ей вреда. Как, впрочем, и мне.

Я стоял в центре пожара, разглядывая огненные узоры. Сам камень начинал плавиться под напором пламени. Полюбовавшись демонической стихией еще мгновение, я пошел на выход. Хоть пламя и не может меня убить, а вот огромная каменюка на голову вполне с этой задачей справится.

Я вышел невредимым через главные двери. Все игроки уже развернулись и пялились на пылающий собор. Представляю, как выгляжу сейчас со стороны. Хастер, без следа ожогов, выходящий из горящей церкви.

Вся площадь была освещена пожаром. Я видел удивленные лица собравшихся игроков. Видел мой отряд, уже занявший место в первых рядах. Только Неми не хватает, но Маус транслирует картинку для нее.

Даже Рино, хоть и сильно раненый, успел покинуть церковь и сейчас злорадно скалится. Я огляделся в поисках знакомых лиц, но больше никого не заметил. Разве что черный кот сидел на плече Овера.

Ну и еще один знакомый хант раскачивался на стуле в первом ряду. Само собой, сжимая в руке бутылку пива, которой он мне и отсалютовал.

Толпа расступилась, образуя новый живой коридор. И в этот раз они почтительно расширили проход. Я спокойно прошел в центр арены и остановился напротив ухмыляющегося Безумного Мечника.

– Славный фокус, котеночек. Признаюсь, я на мгновение решил, что ты сам зассал. Надеюсь, ты не думаешь, что это жалкое усиление тебя спасет?

– Не спасет, – признался я. – Мои физические характеристики лишь перевалили за сорок очков. Все равно меньше, чем у тебя.

– Тогда какой смысл? – ухмыльнулся он.

– Чтобы надрать тебе зад еще сильнее и изящнее, – пожал я плечами.

Громогласный хохот Мечника разнесся по площади, перекрывая даже треск горящей и рушащейся церкви.

Так же резко он и замолчал. Вытащил меч и закинул себе на плечо. Развернулся и пошел к краю площади. Я сделал то же самое. Даже не пытался доставать револьверы. Еще ничего не началось. Еще даже не понятно, был ли во всем этом смысл.

Повернувшись лицом друг к другу, мы замерли по разные края. Затем Мечник медленно пошел по кругу. Я сделал то же самое.

– Надеюсь, тебе удастся меня развлечь, – пробасил Мечник. – Смотри, сколько зрителей собралось. Все как ты любишь, котеночек.

– Хауст, – назвал я его по имени ханта. – Я знаю, что ты хочешь поиграться. Но лучше убей меня быстро, иначе проиграешь.

– Какие мы самонадеянные, – усмехнулся Мечник.

Мы двигались по кругу, постепенно сходясь в центр. Это движение было незаметным, но я знал, что так и будет. Мечнику нужна дистанция для удара. Когда мы сблизимся, он сделает рывок с горизонтальным взмахом. Его любимый прием, которым он не раз сносил мне башку.

А сейчас у нас просто прелюдия перед настоящим боем. Разговоры на публику. Мечник смакует момент, пока я внутри трясусь.

– Скажи, – произнес я. – Зачем это все? Чего ты вообще ко мне прицепился?

– Ничего личного, котеночек. Просто я хочу, чтобы ты страдал. А страдать на публике вдвойне интересней.

– Извини, что не разделяю твоих увлечений. Да и на публику мне глубоко насрать уже стало.

– Раньше ты любил покрасоваться, – произнес Мечник.