Ловкач

А что если накатать несколько объявлений о находке серебряного портсигара с дарственной надписью? Что мне это даст? Старика бандиты вряд ли отпустят, зато зашевелятся сами. Вот тогда и можно будет выяснить, что, как и почему.

Засев с дымящейся в зубах сигаретой за комп, я быстро набрал текст объявления и нажал на распечатку. Пока трудился принтер, я успел основательно перекусить; затем разрезал готовые объявления и сосчитал. Получилось двадцать штук. Угробив еще четверть часа на то, чтобы аккуратно перерисовать надпись с внутренней стороны крышки портсигара на бумагу, я невольно смахнул с лица капельки пота. Ну вот. Теперь можно собираться в дорогу! Одевшись попроще и прихватив тюбик с клеем, я вышел на улицу.

«Вольво» Кольки Суворкина по-прежнему стояла у моего подъезда и грелась на солнышке. Никто из его ребят перегонять ее не торопился. Грех этим не воспользоваться!

Я сел в машину и не спеша доехал до улицы Лермонтова. Затормозив у того места, где вчера ночью высадил несчастного графа, я задумался. Пожалуй, глупо было клепать эти дурацкие объявления. Может, я что-то и выясню, но наверняка огребу приключений по самое некуда! Можно бы отдать портсигар в милицию… Нет, там его точно прихватизируют… Узнать бы побольше об этом графе Шахматове! В городском архиве должны быть сведения о нем.

Кстати, а ведь у меня там знакомый работает! Значит, проблем с пропуском не будет. Забросив объявления в бардачок, я развернул машину и погнал в сторону городского архива, который находился почти в центре города, но в таком неудобном месте, что приходилось вертеться ужом, чтобы попасть на нужную улицу. Я выбрал путь более долгий, но менее беспокойный, послав «Вольво» в объезд. Не хватало мне в этих тесных переулках стукнуться с каким-нибудь балбесом! Отвечай потом за неумышленное причинение вреда транспортному средству перед Колькой! Никакая автостраховка не поможет.

Досыта попетляв по переулкам и тупичкам, я подрулил к городскому архиву.

Всего пару лет назад архив выехал из старого дворянского особняка и вселился в новенькое бетонное здание без окон, своей причудливой формой напоминающее запломбированный коренной зуб. Недавно в магазине я встретил Костю Лузина, с которым мы учились в одном классе и сидели за одной партой. Костя был круглым отличником и примером для всех, я – полной противоположностью, двоечником и разгильдяем. Меня даже собирались исключить из школы за прогулы, а потом чуть не оставили на второй год. Но Костя меня выручил. Его приставили ко мне, чтобы помогал отстающему. Ну, в общем, он взял надо мной шефство, если можно так сказать. Только на самом деле еще неизвестно, кто кого и чему учил. То, что Лузин давал мне списывать все контрольные и выполнял за меня все домашние задания, это, конечно, хорошо: я не остался на второй год и не вылетел из школы. Но именно я научил Костю курить, игре в «21», известной в народе как «очко». На пару мы с Лузиным ходили по баб… пардон, по девочкам в десятом классе. Вот такое это было взаимовыгодное сотрудничество.

В общем, встретил я недавно Лузина и выяснил, что он работает в городском архиве после своего филфака – «факультета невест». Правда, Костя сказал, что надолго в городском архиве не задержится, что архив для него нечто вроде стартовой площадки в большую жизнь. Я ему верил. У Кости была хватка. Сам научил.

Так что прибыв на место, я знал, кого мне искать. И нашел. После моего звонка по мобильнику через минуту Лузин вышел на улицу. Мы поздоровались. Перебросились парой-тройкой ничего не значащих фраз.

Костя бросил оценивающий взгляд на «Вольво».

– Крутая тачка!

– Неплохая, – кивнул я.

– Твоя?

– Хорошего друга.

– А… – разочарованно протянул Лузин, блеск в его глазах, спрятавшихся за толстыми линзами очков, сразу померк. – Так ты чего хотел?

Я кивнул на здание городского архива.

– Сам знаешь, я тебе по мобиле все сказал. Пробраться в святая святых!

– А на фига оно тебе понадобилось? – Костя подозрительно прищурился.

– Надо помочь одной знакомой, – соврал я и глазом не моргнув. – Девушка – пальчики оближешь!

– Ну и что? – Лузин фыркнул.

– А то, что она учится на истфаке в педуниверситете. И ей дали задание – сделать доклад о графе Шахматове!

– Шахматове? – удивленно переспросил мой школьный друг.

– Ну да, – как можно беззаботней кивнул я. – По-моему, типичное задание. А почему тебя это так удивило?

– Да нет, ничего. Ладно. Ты подожди меня тут, я попробую выписать на тебя пропуск! Только, сам понимаешь, охраннику надо подбросить дровишек…

– Да, да, конечно! О чем разговор, – сказал я и принялся шарить по карманам. В левом заднем кармане джинсов оказалась измятая десятидолларовая бумажка. – Этого достаточно?

Лузин взял купюру, повертел в руках.

– Настоящая?

– Не-а, только что нарисовал.

– Подожди, я сейчас, – сказал Костя и исчез в здании городского архива. Проводив его спину долгим взглядом, я подумал, что со дня окончания школы прошло не так много лет, но Костя здорово изменился. Сейчас он меньше всего напоминал отличника учебы.

Через минуту Лузин вернулся с пропуском.

– Поднимешься на второй этаж и прямо по коридору, – сказал он, глянув на меня поверх очков. – Все понял? Не заблудишься?

– Костя, за мной стакан! – ответил я, забирая пропуск и толкая высокую дверь городского архива. Спиной я чувствовал на себе пристальный взгляд Лузина. Ну, его-то мысли мне как раз были понятны. Что может делать бывший двоечник в городском архиве? И в историю с кралей с истфака Костя не очень-то поверил. Ну, да это его проблемы. Лично мне по барабану, что он обо мне думает. Главное, я добился, чего хотел!

Я поднялся на второй этаж, дошел до конца коридора и вскоре нашел того, кто мне был нужен.

– Вас интересует Шахматов Алексей Константинович? – спросила меня пожилая женщина в больших очках с толстыми линзами.

– Граф Шахматов! – поправил я ее и улыбнулся.

– Сведений о нем очень немного, – сказала служащая и принялась листать какую-то толстую книгу с выцветшими, пожелтевшими страницами. – Шахматов… Шахматов… – приговаривала она, время от времени слюнявя палец и перелистывая страницы. – Вот! Граф Шахматов Алексей Константинович, родился в 1846 году, в Новгороде; в 1908 переехал в наш город вместе со своей семьей, умер в 1921 году в Париже. Кстати, у него есть наследники, они проживают во Франции, – сказала женщина и посмотрела на меня. – Не так давно с нами связывался его внук.

– Внук? – удивился я.

– Кажется, да. – Женщина поправила очки и снова принялась листать книгу. – Все правильно. Шахматов Сергей Степанович. После того, как власти отказались вернуть ему имение и заплатить компенсацию, неоднократно бывал в России. Послушайте, молодой человек, а зачем вам это надо?

– Статью собираюсь написать про графа, – на ходу придумал я и сделал сосредоточенное лицо, чтобы не выглядеть полным дураком.

– Больше я вам ничего сказать не могу, – развела руками служащая и захлопнула книгу так, что в воздух взвилось серое облачко книжной пыли. Не удержавшись, я громко чихнул и, извинившись, направился к выходу. У дверей я снова наткнулся на Лузина.

– Ну, узнал, что хотел? – спросил Костя, глубоко затягиваясь сигаретой. Его взгляд снова переместился с моей чуть помятой персоны на серебристую машину, жизнелюбиво отражающую солнечные блики.

– Кое-что, – ответил я, доставая пачку «Парламента».

– Слушай, если честно, а чего это ты графом заинтересовался? – Костя неприятно улыбнулся, обнажая мелкие, заостренные зубки.

– Я же тебе сказал, не для себя стараюсь! Подруге надо помочь. Ну и потом, все-таки интересно, это же наша история…

– Что-то я раньше не замечал у людей вроде тебя большой любви к истории, – ехидно заметил Лузин и шутливо пихнул меня локтем.

Я сделал серьезное лицо.

– Времена меняются, Костя, и люди тоже. Понимаешь, после школы я полностью пересмотрел свою линию поведения и отношение к жизни. Так что перед собой ты видишь совсем другого человека, – я деланно вздохнул. – В общем, я далеко уже не тот двоечник Эдик, которого едва не оставили на второй год в седьмом классе!

Костя снова усмехнулся, но промолчал, хотя было заметно, что очередной вопрос так и вертелся у него на его языке.

– Ну, мне пора! Спасибо за помощь!

Костя осторожно пожал мою руку, как будто опасался, что я сожму его узкую интеллигентную ладонь своими тисками. Но я был сегодня не в том настроении, чтобы прикалываться. Были дела поважнее.