Пять близнецов

– Подойдем поближе, чтобы лучше слышать сира Джеймса, а, сир Ричард? – мило взглянула на Дендремона Изабелла.

– Он, как всегда, ничего интересного не расскажет, миледи, – улыбнулся Ричард, смотря, как Агнесс неторопливо пошла к Джеймсу, за ней чуть бодрее Мейбл, а там уже и Белла, улыбнувшись:

– Давайте в этом убедимся.

Джеймс удовлетворенно вздохнул, увидев, что его окружили. Он начал рассказывать обо всем, что увидел, услышал и почувствовал в пирамиде богов. Когда он закончил, Ричард рассмеялся:

– Ох, Джеймс, мне так тебя жаль.

– Отчего же? – Джеймс заметил, что все посмотрели на Ричарда.

– Ты и в правду думаешь, будто боги дали настоящее оружие обычному человеку? Да, все мы, благодаря твоему хвастовству, знаем, что они тебе помогают. Но я сомневаюсь, что у тебя в руках действительно оружие. Что это вообще такое? Где здесь клинки или шипы? Почему оно такое короткое? Единственное, что на мой взгляд, можно сделать с врагом, используя эту игрушку, так только рассмешить, – и в зале раздались смешки. Народу прибавилось. До этого многие переспрашивали, что же рассказывал Джеймс, но сейчас все уставились на Дендремона.

– Тогда, сир Ричард, буду рад поднять вам настроение, потому что сегодня я намереваюсь по-дружески сразиться с вами на турнире, – не выдержал Джеймс. Он понимал, у него слишком мало опыта владения бластером, но ему показалось, что он справиться, если понадобиться.

– Ты, наверное, забыл, что не можешь участвовать в турнире, ведь ты не рыцарь, – ухмыльнулся Ричард, осушая кубок. Джеймса раздражала наглость Дендремона. К нему в третий раз за сегодня обращались на «ты», и хоть он на самом деле не сир, как его вежливо называли остальные, потому что он отмечен богами, но Ричард мог бы не напоминать об этом.

– А вы, наверное, забыли, что сегодня полнолуние, и существа, что зовутся кричащими двуногами, нападут на Божий Город, в коем мы живем. И мне, как начальнику стражи, стоит оставаться целым и невредимым, бодрым и отдохнувшим, чтобы как следует отразить атаку. Поэтому на этом турнире мне лучше не бывать. Но для вас я сделаю исключение, – хмыкнул Джеймс. Он хотел также дерзко промочить горло, но его окружила толпа, а вырываться из нее сейчас – трусливо убежать от лишнего внимания. А пить после таких разговоров хотелось.

– Ну, знаешь, короли тоже сражаются на турнире, хотя если они умрут, будет плохо всему королевству. Вот лет десять назад Уильям Твердорукий выиграл на турнире, не боясь, что его убьют, а с нашим королевством Пламя Высших ничего не случилось. Представляешь? А все потому, что турниры существуют, чтобы дух, вера и мастерство воинов благородного происхождения возвышались до небес, – ответил Ричард.

– В общем… невзирая на все сказанное, я… сражусь с вами… после турнира. Вместе со своим новым оружием. Вместе с оружием богов! – поднял кулак вверх Джеймс. Многие одобрительно закивали.

В этот момент в прекрасном платье вошла Кейтилин. Вообще-то они должны были идти вместе, но женушка задержалась, а Джеймс не стал ее ждать. Обменявшись поцелуями и любезностями, парень обещал рассказать ей про свое похождение к богам попозже, и они уселись за стол. Генрих, видя, что все пришли, сказал:

– Ровно три сотни лет назад наши боги, именуемые также дилийцами, вернулись к нам. До этого они были здесь лишь для того, чтобы создать все живое. И теперь они улучшают нашу жизнь, причем уже которое столетие. В честь этого мы и устраиваем пиры и турнир! Все к столу!

Было утро. Некоторые лорды, можно так сказать, еще не проснулись, а потому играла тихая успокаивающая арфа. Джеймс снова рассказал про прием богов, вспомнив некоторые подробности, а потом беседа ненадолго утихла.

На помощь арфисту граф позвал рыжую девушку с лютней, светловолосого парнишу с дудкой и борова барабанщика. Почти сразу же пришли танцовщицы, чьи стройные, холеные ножки виднелись во время пляски. Казалось бы, разве можно тут жаловаться хоть на что-то?

Здесь Джеймс не чувствовал себя своим. Почему? Он не родился лордом, он добился такого круга благодаря богам. Джеймсу казалось, что он этого не заслужил. Да, по сути, многие лорды не достойны своих богатств – они их получили по чистой случайности, им повезло родиться у знати. Но Джеймс думал, что боги выбрали не того, ведь парень ничего выдающегося не сделал. Если только не ошибся.

Когда он жил у лорда, ему хотелось встретить своих настоящих родителей. Пусть они были бы крестьянами, зато настоящими, и любовь их стоила бы дороже всех драгоценностей и яств, присутствовавших в этой комнате.

А что за лицемерие? Вы так замечательно выглядите, миледи, это платье вам весьма подходит. Сколько раз уже Джеймс говорил это. А ведь он ненавидит даже это слово «миледи», значащее «моя леди». Какие они ему леди? Он о них ничего не знает. Джеймсу иногда хотелось сказать правду, но он ведь даже не рыцарь. Джеймс чувствовал, что ему здесь не место. И вскоре он сменил его.

Ристалище предстало перед его взором. Здесь атмосфера боя, а это Джеймс любил. Он считал, что рожден для сражений, и вряд ли существует занятие, способное принести ему большее удовольствие, чем это. Разве что любовь.

Но, к сожалению, рядом с ним не было родственной души. Кейтилин начинала надоедать.

Когда-то он сделал выбор, о котором с каждым днем жалеет все больше.

Ристалище представляло собой круглое деревянное сооружение без крыши, внутри которого была опять же деревянная перегородка для рыцарей. Скамей поставили очень много, поэтому все – бедняки не в счет – могли полюбоваться предстоящими сражениями. Однако почетнейшие места были у Генриха и его круга, в который не входил знаменитый Джеймс. Как и Ричард Дендремон. Они как раз подходили к самому молодому герольду Герберту.

Тот держал в руке коричневый фолиант, хмурил брови и поглаживал настолько темные, насколько длинные усы. Коричневый дублет имел на себе золотых змеек. Зеленая и фиолетовая колготы сочетались с зеленым и фиолетовым рукавами. Загнутые вверх носы кожаных сапог Герберта указывали на его шелковый берет с тремя перьями.

– Здравствуйте, сир Герберт, не могли бы вы нам помочь, – тронул за плечо герольда Ричард. Он улыбался, надеясь и ожидая от Герберта упреков относительно происхождения Джеймса.

Враги хотели, чтобы после победы кого-либо проигравший заплатил выкуп, а все это очень похоже на турнир, пускай и всего лишь между двумя соперниками. Джеймс не желал, чтобы потом говорили «Джеймс столь низкого рода, что когда он хотел сразиться с Ричардом на турнире, ему запретили». Джеймс ожидал, что именно этот герольд обеспечит такие слова, поэтому хмурился.

– Здравствуйте, сиры, – улыбнулся Герберт. – Чем могу вам помочь?

– Недавно Джеймс получил одну вещицу от богов и теперь утверждает, что это оружие, хотя, как по мне, это безделушка. Тогда-то мы и решили проверить, так ли это на самом деле и захотели сразиться друг против друга – я с копьем, а он с блазером.

– Бластером.

– Неважно. Но Джеймс не рыцарь и в роду у него не было ни одного лорда, а мы же хотим, чтобы все было как на турнире – чтобы победителю достался приз от побежденного. Так ведь только увлекательней. Разрешите ли вы, сир Герберт, совершить задуманное? Хотя, наверное, нет, ведь…

– Да, разрешу. Я думаю, всем будет интересно взглянуть на оружие богов в действии. А если же правы окажетесь вы, сир Ричард, то все мы, уж простите, сир Джеймс, хотя бы посмеемся, – улыбнулся Герберт.

– Вам не стоит извиняться. Это мы должны просить прощение, за беспокойство, – по-доброму сказал Джеймс, глядя на недовольного Ричарда. – Кстати, что вы делаете?

– То же, что и следует делать каждому герольду.

Видите на столах щиты? Для вас, сир Ричард, на вон том щите всего лишь зеленый хлеб на белом фоне, а для вас, сир Джеймс, ближний к нам щит только защита, с изображенной на ней синими молниями богов на красном фоне. Я же, с помощью моей большой и полезной книги, могу вам рассказать, что зеленый хлеб – герб рода Гринбредов, которые из простых крестьян смогли вырваться в лорды, благодаря тому, что первыми начали выращивать подарок богов – их зеленый и сладостный дар.

– Кхм, – кашлянул Джеймс.

– Ходили легенды, что Дилберт Жестокий, из рода Гринбредов, не мог и дня прожить без убийства, пьянки и шлюхи. Правда, последнее в нашей истории имеет малое значение… хотя, как такие вещи могут иметь для мужчины малое значение, а? – рассмеялся герольд. Ричард его подхватил, а Джеймс просто закивал.

– Так вот. Пьянки он любил безумно, говорили, что порой мог целую бочку пива выпить. Из всех выпитых бочек можно было бы построить стену… и на башню из бутылок еще бы осталось. О да, выпить он любил. И сражаться тоже, – поднял палец вверх Герберт. – И тогда его жена Арья Прекрасная, чтобы избавить мужа от плохой славы убийцы, сделала ему пиво из забродившего зеленого хлеба.

Дилберту понравилась новая выпивка. С тех пор он пил либо зеленое пиво, о да, оно имело зеленоватый оттенок, либо красное вино. И ничего больше. Но ни один сорт вина не изменял Дилберта, как то, новое, пиво. После выпитой бочки Дилберту не хотелось убивать. Никогда. Он танцевал на столе почище лучших танцоров, прыгал с крыши, делая сальто, кричал и хохотал на весь замок, но ни разу, ни разу не убил человека от нечего делать, как было раньше. Зеленое пиво, второй, можно так сказать, дар богов сделал из него более доброе создание. Говорят даже, что когда его жена Арья Прекрасная попросила Дилберта заниматься своими отпрысками, то он послушал ее, и стал куда меньше времени уделять и шлюхам, и пивнухам.

И это лишь одна из историй этого интересного рода, а Гринбреды лишь один род из многих и многих в книге под названием «Дома Пламени Высших». Только вот копий этих книг так мало, что их можно даже на пальцах пересчитать. А таверн и публичных домов всех и не счесть и это только в одном нашем королевстве. В такие моменты мне становиться обидно, – и восторг от интереса и удивления слушателей обратился в грусть.

Джеймс решил, что не может обычный продукт так сильно изменить человека. Зеленый хлеб это, конечно, не просто зерновые, которые хорошо и много растут, терпят засухи и холода, устойчивы ко многим вредителям. Нет, будь это так, Дилберт остался бы мужчиной, не знающим преград. Это было как минимум необычно, но, может быть еще и неправильно?

Что творят эти боги? Зачем они не просто вмешиваются в жизни людей, но меняют их самих? Пока что, кажется, что они просто помогают… но, быть может, они лишь хотят, чтобы так думали? Завтра же Джеймс собирался проникнуть в столовую богов и увидеть там зеленый хлеб. Зеленый хлеб или обман.

Герберт рассказал им еще пару историй, а также объяснил, что даже если ты самый настоящий рыцарь, то все равно не имеешь права участвовать в рыцарских турнирах, если дед твоего деда не был рыцарем или лордом. Джеймс понял, что никогда не испытает того удовольствия, которое сегодня будет у Ричарда. Не поможет ему ученик-оруженосец надеть доспехи, не напомнит лишний раз герольд, что род у тебя знатный, никакая дама не оторвет тебе рукав в знак своей симпатии. Джеймса любили боги, люди, может, даже звери, но правила есть для всех. Оставалось только разглядывать разноцветные гербы на щитах, плащах и сюрко, на которых разевали пасть, исторгали пламя или просто значились самые разные животные, птицы, рыбы, цветы или оружие.

И все-таки получить оружие богов куда большая привилегия. Джеймс не отдал бы ее за рыцарство, хотя ощущение, что чрезмерная любовь богов должна быть у другого, его не покидало.

Когда герольды убедились, что среди участников нет самозванцев, они сели рядом с судьями и принялись смотреть на шоу, предшествующее турниру.

Вначале под музыку танцевали красивые девушки в полупрозрачных платьях. Потом шумные акробаты выполняли разные трюки, в том числе и ходили на ходулях. Далее начали выступать жонглеры, и в воздухе засвистели ножи и кинжалы, зашумели факелы и залетали шарики. А под конец здоровый лысый мужчина изрыгнул огонь. И все это время музыканты играли красивые мелодии: медленные и торопливые, всем известные и только появившиеся.

И только потом начался турнир.

Правда, что-то стоящее началось не сразу. Вначале выступали оруженосцы. Атаковали они либо неуверенно, либо с таким пылом и жаром, с каким сражались только давно сгинувшие драконы. Это стало поводом для смеха среди Джеймса и его общества – Кейтилин, Изабелла, Агнесс и Мейбл.

– У этих юнцов копья ломаются, видно, только в постели, – заметил Джеймс. Только его совсем не интересовали оруженосцы. Гораздо чаще перед его взором сиял бластер.

Следом выступали зеленые рыцари, у некоторых сегодня случился первый турнир. Придется отвыкать надевать доспехи на других и привыкать, что их надевают на тебя. Тебе достается слава, золото, восторженные крики, внимание дам, усталость, волнение, страх, переломы, ушибы, кровавые раны, уродства, снова слава, но уже дурная, и смерть. Кто-то из следующих сражающихся будет танцевать в таверне и радоваться тяжелой победе, попивая пиво, а кому-то в лазарете придется проглатывать напитки, приглушающие боль и кряхтеть в окружении не менее больных людей. Но это потом, а сейчас есть надежда.

Кони громко ржали и яростно втаптывали землю, длинные древки затупленных копий стукались о стальные щиты и ломались, падая вниз, а какие-то обломки уже лежали на песке. Разноцветные перья со шлемов рыцарей валялись там же, а на них сверху дождем сыпались искры.