Огонь Ассургины

– Галера? – задумчиво произнес торговец. – Но «Тиамат» – быстроходное судно!

– Быстроходное, – согласился капитан и добавил: – Когда ветер есть, а сейчас, насколько я вижу, он спадает. Разрази меня гром, если через полчаса мы не попадем в штиль! Худшего нельзя пожелать никакой команде!

– Гм, – заморгал глазами Бахрей и ткнул рукой за корму: – но ведь и у них парус тоже не будет работать…

Шрам на лице у капитана потемнел, глаза грозно вспыхнули.

– Про весла забываешь, Бахрей! – и, нависнув над палубой, громко крикнул: – Поторопись!

Подстегнутый окриком капитана, боцман забегал вокруг матросов и стал пинками подгонять их. Те, не обращая никакого внимания на тычки, продолжали делать свое дело. Вскарабкались на ванты, пропустили фалы в блоки, подтянули, грот-стаксель и фок-стаксель свободными шкаторинами повисли над палубой. К ним прикрепили шкоты и растянули, оставшиеся концы веревок аккуратно сбухтовали, уложили возле борта. Ветер лениво наполнил дополнительные паруса. «Тиамат» немного ускорила ход, но не настолько, чтобы чувство тревоги покинуло капитана, а заодно и весь экипаж.

Когда наливающийся краснотой солнечный диск коснулся воды, ветер внезапно утих, паруса безвольно поникли, только по масляной поверхности моря катилась спокойная зыбь.

Матросы столпились у правого борта и смотрели, как далеко за кормой рдели красные паруса. Они то горели на солнце языками пламени, то проваливались в зыбь и исчезали.

Капитан взял у Бахрея трубу и посмотрел в нее.

– Это не пираты, – произнес он и выругался на незнакомом Томасу языке.

– Кто тогда? – тревожно глянул на него торговец.

– Это… – капитан вглядывался во что-то. – Это… дравиды.

– Дравиды?! Мать честная! – воскликнул Бахрей, и смуглое лицо его побледнело. – Хрен редьки не слаще!

Красные паруса приближались. Находящиеся на вантах матросы насчитали три узкие галеры. Дравиды шли на веслах, не убирая паруса, хотя они в наступившем безветрии только мешали движению. Дравиды делали это сознательно. Красными парусами они требовали боя и пугали экипаж дхау, недвижимо застывшего среди ленивых волн. Паруса обвисли и хлопали по мачтам, судно покачивало.

Галеры медленно приближались, далеко растянувшись друг от друга.

Вахтенные вскарабкались по вантам к самым оконечностям мачт и оттуда рассматривали горизонт: не покажется ли где темная полоса зыби, указывающая на приближение ветра.

Капитан многозначительно взглянул на Бахрея:

– Ифриты[7 - Ифрит – в восточной терминологии огненный демон.] ставить?

Тот, насупившись, кивнул.

Капитан наклонился над леерами и зычно крикнул:

– Боцман!

Боцман поднял голову и замер в ожидании команды.

– Ифриты на палубу!

– Поднять ифриты! – повторил басом боцман, бешено вертя белками глаз.

Несколько матросов бросились срывать брезент на люке грузового трюма. Заскрипели тали – и на палубу одна за другой были подняты две бронзовые пушки, сияющие золотом начищенных боков. Вслед за орудиями вытащили лафеты. На них установили стволы пушек, зарядили картечью и, подкатив к фальшборту, открыли в них орудийные порты.

Передняя галера дравидов застопорила ход. Жерла двух пушек, появившиеся в бортах дхау, умерили пыл дравидов. Они стали поджидать другие суда, чтобы атаковать «Тиамат» одновременно.

– Аравийский огонь доставать? – поинтересовался боцман, бросая тревожный взгляд то на пушкарей, замерших у своих орудий с зажженными факелами в руках, то на галеры.

– Подымай! – махнул рукой капитан. – Не помешает.

Снова заскрипели тали. На палубу вытащили метательную машину и с десяток пузатых глиняных кувшинов с просмоленными крышками. Машину установили между мачтами, предварительно сняв грот-стаксель.

Капитан долгим взглядом из-под нахмуренных бровей осмотрел палубу. Убедившись, что все готово к бою, широко расставил ноги и, положив ладонь на рукоять узкого меча, стал пристально следить за строем галер. Те, вытянувшись по фронту, стремительно приближались. Видно было, как часто ударяли весла. Можно было различить и отдельных дравидов на носу. Красные паруса уже были убраны. Мачты с длинными гибкими рейками покачивались на зыби, и казалось, что это не галеры, а ядовитые сколопендры спешат к добыче, хлопая лапками по воде.

Неожиданно матрос, державшийся за выбленку у самой верхушки грот-мачты, громко крикнул:

– Вижу! Вижу!

Все находящиеся на палубе подняли в ожидании головы.

– Что ты видишь? – крикнул с юта капитан.

– Идет! Идет! – кричал матрос.

– Разрази тебя гром! Что идет?!

– Ветер идет! Ветер! Восточный!

Все взоры устремились на восток. Капитан поднял зрительную трубу и стал всматриваться в горизонт. Действительно, с востока в направлении судна шла черная кайма – это ветер рябил воду, и она казалась темной. Полоса ширилась и приближалась.

Но кроме черной каймы капитан разглядел над ней белесое облако с рваными краями, похожими на когти.

– Это не ветер, – произнес он негромко и, отстранив трубу, нагнулся над палубой: – Долой паруса! Шквал идет!

– Шквал! Шквал! – закричал боцман.

Судно моментально превратилось в муравейник. По палубе, по вантам побежали матросы – их не нужно было подгонять, они прекрасно знали, что такое шквал.

Солнце, наполовину погрузившееся в морскую пучину, окутал багровый туман. В противоположной стороне нахмурилась рваная туча.

Паруса убрали, привязали их к рейкам. «Тиамат» затаила дух и ждала стремительно приближающийся шквал. На галеры дравидов никто не глядел, все смотрели на восток.

Шквал, как всегда, ударил неожиданно, хотя его и ждали. Упругий поток воздуха налетел с запада. Загудели на все лады натянутые снасти. Высокий бурун вздыбившейся морской поверхности навалился на правый борт, накренил судно, хлестнул пеной и понесся дальше.

Рулевой и подбежавший помощник капитана вцепились в румпель, стараясь повернуть «Тиамат», используя ее парусность. Дхау со скрежетом встало против ветра. Команда замерла в полной готовности. Капитан медлил. Он напряженно всматривался в рваное облако над головой.

Неожиданно сверкнула молния, и раскатисто обрушился гром. Сразу же ударили в палубу резкие струи дождя. Матросы закрылись ладонями от секущих струй, но стояли не двигаясь, ждали.

Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Вместе с этим переменил направление и ветер. Теперь он дул в корму.

– Грот, два рифа! – раздался сильный голос капитана. – Фок, полный! Полный кливер!

Сразу все пришло в движение: засвистела боцманская дудка, зашлепали по мокрой палубе босые ноги, замелькали по вантам голые пятки. «Тиамат», распуская паруса, набирала ход. Капитан, оседлав шквал, уводил судно подальше от галер дравидов.