Красноармеец. Одержимый

Красноармеец. Одержимый
Владимир Поселягин

Боевая фантастика (АСТ)Красноармеец #4
Враг всегда бьёт исподтишка, однако Панкрат Ларин ожидал чего-то подобного. Соперник в борьбе за женщину стал смертельным врагом и нанёс свой удар, когда смог. Впрочем, это не подготовило Панкрата к тому, куда он попал и в кого. Теперь его задача – выжить.

Владимир Поселягин

Красноармеец. Одержимый

Пролог

Колёсные пары постукивали под вагоном, дребезжали стенки старенького вагона-теплушки, на нарах спали солдаты, пахло ваксой, кожей, оружейным маслом, грязными портянками и всем, что присуще военным людям в походе.

Я сидел у буржуйки, подкидывал дрова, ожидая, когда закипит вода в большом медном чайнике. Снаружи мело, конец ноября, за тридцать градусов, но в теплушке вполне тепло. Отхожее место, ведро с крышкой, было занято, там сидел молодой солдат-новобранец. Я тоже новобранец. Стал им, попав в это тело. Уже дней пять как, но свободное время на подумать появилось только сейчас: то без сознания был, бинт на голове и сейчас имелся, то стояли на запасном пути и нас водили в баню, брили, стирали форму. Я сам напросился в дежурные, сказал, что спать не хочу, хотя со службы меня освободили в связи с травмой.

Ладно, как-то сумбурно рассказываю, пора пояснить что вообще тут происходит, чтобы было понятно. Постараюсь кратко, я вообще долгие разговоры вести не люблю. Всегда меня считали нелюдимым бирюком. Да что сказать, я таким и был. Для начала я коренной москвич. Детдомовский, младенцем был подкинут к дому малютки. Назвали Панкратом, тоже мне имечко нашли. Ну и фамилию подобрали. Панкрат Геннадьевич Ларин. Время советское, жил и наслаждался. Пионерские лагеря, один раз довелось в «Орлёнке» побывать, а вот с «Артеком» пролетел. Когда мне восемнадцать исполнилось, я, имея золотую медаль, по окончанию школы поступил в Бауманку. На программиста. Уже начались беспредельные девяностые, детдомовскому сложно пробиться, квоты есть, но уже заняты блатными, но тут как раз блатной устроил поножовщину, его выперли и быстро взяли меня, я как раз в вузе находился, в секретариате. Правда, уже через год выперли и меня, как раз первый курс закончил. Преподаватели меня хвалили – светлая голова.

Тут немного отвлекусь и поясню момент, как меня выжили из вуза, хотя я и не против был. Мне предлагали шикарную возможность дальше учиться, лишь бы согласился уйти. Точнее перевестись. Так вот, если так поглядеть, я из беспредельщиков был, но только если лезли ко мне. Ректор вуза и один из преподавателей, что ополчились на меня и старались выжить, место освобождая для родственника ректора, на своей шкуре это прочувствовали. А тут три приглашения из США, обмен студентами, а английским я владел на очень хорошем уровне, сам желал изучить, и репетиторов нанимал, так что согласился.

Что касается того, каким я был… ну да не простой парень с улицы. Детдомовские вообще отморозки ещё те, особенно в те года, когда Союз рухнул. Я хакером был, но зарабатывал не этим, а кражами. Я не в трамвае карманы тряс, а сейфы вскрывал, три года учился на медвежатника у старого мастера, дяди Толи. Он отошёл от дел, у нас в детдоме слесарем подрабатывал, так, чтобы занять себя. Он не бедовал, жил хорошо.

На момент отъезда в США в девяносто четвёртом году я имел шикарную трёхкомнатную квартиру, машину новенькую, «Мазду», и счёт в германском банке на шестьсот тысяч марок. Плюс двести тысяч долларов. В будущее смотрел с уверенностью, поэтому учился для себя и с охоткой.

К дяде Толе приехал друг, из мокрушников он. Приехал умирать, рак в последней стадии, но протянул ещё год и многому меня научил – на тот момент четырнадцатилетнего паренька. Дядю Толю убили через два года, ножом, нанесли более двадцати ран. Я год потратил на осторожные поиски убийцы. Нашёл, когда как раз школу заканчивал. Это старые долги пожилого медвежатника нашли его. Но я отомстил. Эти два старика были моими учителями жизни; если бы не они, я бы не стал тем, кем стал, чему гордился. Жил, давал жить другим, учился и разрабатывал планы краж. Это настоящее искусство, так и будоражило кровь.

В общем, я законсервировал квартиру, продал машину и улетел в США. Моя девушка на тот период как раз меня бросила, какой-то мажор увёл, а я свой достаток особо не афишировал. Стал учиться в Кембридже, в Массачусетском технологическом институте. Закончил с отличием и тут же был принят в лабораторию информатики. Чуть позже её расширили и там вели исследования искусственного интеллекта. Я стоял у истоков. Девять лет прожил в США, всего четыре сейфа вскрыл, но очень сложные и крутые – один, я индивидуальный игрок. Взял почти четыре сотни миллионов долларов, золото. Через Мексику всё вывозил.

Часто в тир ходил, увлёкся пистолетами. Хорошим стрелком стал, ствол при себе всегда имел. Ещё в Москве я из винтовок в клубе стрелял, второй юношеский разряд получил. Тут в США незаконно приобрёл немецкий «Маузер 98», укороченная винтовку, которая на складе девяносто лет пролежала, выпущена в 1911 году. Моя любимица. Сгорела в автодоме в Японии. Я жильё не покупал – на колёсах жил. Удобно, оценил быстро. Ладно, не важно. Я уже стал серьёзным специалистом, и меня сманили в Японию, где разрабатывали игры на основе искусственного интеллекта. К тридцати годам я стал признанным специалистом, известным учёным, платили мне много, но и отдача была велика. Восемь лет прожил в Киото, также в автодоме, потом в другом городе.

Девять лет в США, английский в совершенстве знаю, испанский изучил, поскольку одна из подружек долго при мне задержалась, на четыре года, так что обучила. Она не из Мексики, из старой Испании. Училась в институте. Да и потом я репетиторов нанимал. Я всегда рад изучить что-то новое. В Японии освоил за одиннадцать лет культуру, язык. Меня коллега, из местных, пристрастил к морской рыбалке. Я там купил себе большой морской катер, держал на стоянке яхт-клуба. Нанял штурмана и изучил навигацию, теперь делаю расчёты вручную. Ну интересно мне всё это.

И тут меня попросили освободить место. Видимо, где-то накосячил с англичанами, не люблю их. Вернулся в Москву, я периодически бывал там, квартиру продал давно, чего ей стоять. Сразу по приезде купил новую и устроился в одной хитрой конторе, разрабатывал программы. Мне давали задания, но не объясняли сути. Потом уже узнал, что шла разработка машины времени. А тут война, ядерные удары, и нашего мира не стало. Я жил в шоколаде, занимался любимым делом, и всё это в одночасье рухнуло, поэтому я был сильно не рад тому, что вокруг происходило, но пришлось выживать. Хорошо, многие из нашего научного центра уцелели, и мы перебрались под Казань, в бункер, где и выживали три года, пока не нашли способ спастись с умирающей планеты. Глава проекта, Дмитрий Иванов, когда ввёл меня в курс дела по своим разработкам, включил в активную работу. Именно я активно тянул на себе всю работу по созданию безразмерного хранилища, остальные на подхвате, и ведь получилось же. Главный подопытный, отец Дмитрия, Добрыня Никитич, много дал мне в исследованиях, пока жил в параллельных мирах. Не всегда, были и наведённые мной галлюцинации. Другие думали, что я создал искусственный интеллект, и он навёл этот мир, где Добрыня Никитич жил десятки лет в качестве врача в Сыктывкаре. Нет, я использовал его мозг, он сам создавал для себя этот мир. Однако помимо него у меня было ещё четверо подопытных, на них я отрабатывал методики с результатами своих работ. Надо сказать, работы было немало, и я жаждал продолжения, но начался Исход, души выживших отправлялись в разные миры и занимали тела только что погибших людей. Сами себя они называли попаданцами, но я-то знал: как горшок ни назови, он горшком останется. Мы для себя попаданцы, а для местных – одержимые. Как ни крути – это так и есть.

Но не об этом сейчас. Точнее, не совсем об этом. Так вот, начался Исход, под конец и моя очередь подошла. Я выбрал ветку миров, где развивалась космическая цивилизация, Добрыне Никитичу повезло туда попасть. С теми технологиями что там есть, подучившись, думаю, сделаю прорыв в исследованиях, но всё пошло не так, как задумано. Помогать Дмитрию остался Лапин, один из его ассистентов, с которым у нас тёрки из-за женщины. Из многих кандидатур в бункере я решил на Лене остановиться, не разбивать же семейные пары, а та вдова тридцати лет. Тоже не фонтан, но хоть что-то. Она меня выбрала, а Лапин этого не простил, затаил обиду и вот ударил исподтишка. В результате очнулся я в теле парня не там, где хотел, а на ветке Земли в глубоком прошлом. Нет, я, конечно, рад сменить тело шестидесятилетнего мужчины на тело восемнадцатилетнего юнца, но я ведь известный учёный, специалист по высоким технологиям… Чем мне тут заниматься в тысяча девятьсот третьем году?

Хорошо я не ленился и изучил многое в жизни, что меня интересовало, так что буду использовать это. Я хороший стрелок, морской штурман, знаю, как родные, три иностранных языка и на одном неплохо говорю, но не идеально пока. В бункере я стал изучать французский, носителем которого была Лена. Ну и наконец, я – вор, но тут для меня важны адреналин и разработки многоходовых афер со вскрытием сложных сейфов. Хобби это моё.

Виктор Лапин должен был проследить, чтобы моё отправление в новое молодое тело, которое я сам выбирал, прошло без нареканий. Но не сложилось. Я знал такой тип людей, как Лапин, но не трогал его, поскольку он ко мне не лез, только со стороны глазами сверлил, и бросал на Лену взгляды, полные страдания. В общем, очнулся я в теплушке, на нарах, с перевязанной головой, благо одна из разработанных мной опций сработала, и хозяин тела был ещё тут, почти сутки я с ним общался, тот описывал мне всю свою жизнь. А потом он ушёл. На самом деле я выкинул его из тела, его жалко, но себя больше. Да и парень такой, малахольный. Ну его.

Глава 1

Попал я в тело Андрея Геннадьевича Иванова. Хоть отчество совпадает. Тот из городской интеллигенции. Родом из Москвы. Отец – один из заместителей градоначальника. Вообще у Андрея довольно большая семья и много родственников. Он закончил гимназию с отличием, поступил в технический университет, но случилась неприятность. Кружок заговорщиков, в который он входил, – в то время это было модно среди студенческой братии, – был накрыт, но с жандармами связываться – тут дело плохо. Отец Андрея правдами и неправдами смог подчистить его дело и отправил парня в армию вольноопределяющимся. Смог, хотя с такой историей в прошлом в армию подобных типов не брали. Тут и подальше от Москвы, да и время пройдёт, забудут. А Андрей через три положенных года выслужится в офицеры по цензу, прапорщиком уйдёт в запас, вернувшись к учёбе. Такой план был. Почти сработал. Осенью он попал в учебную часть, два месяца первичной подготовки, и вот их, новобранцев, две сотни, включили в состав эшелона и с пехотным полком, что на четырёх эшелонах перекидывали на Дальний Восток, направили в Порт-Артур, на пополнение Седьмой Восточно-Сибирской стрелковой дивизии. Куда там дальше, на месте сообщат. Пять вагонов занимали новобранцы, старшим был поручик Завьялов, который ехал в купейном вагоне. В вагоне Андрея командовал фельдфебель Рыков.

В вагоне возникла драка, её быстро утихомирили, но пострадали двое. У одного сломана челюсть, а второму, Андрею, досталось по голове. Вообще случайно, под замах попал… Сам Андрей невысок, метр семьдесят, стройный, а от удара громилы тело юноши отлетело к стене и сползло уже без чувств. Санитар наложил бинты, но двое суток в коме, чуть не отправили в больницу на одной из станций, хорошо, пурга сутки мела, да и я вскоре очнулся, ну и пока ехали, заново незаметно знакомился с солдатами и унтер-офицерами. Дальше остановка в крупном городе, помывка и остальное. Молодцы, хорошо всё организовано. На запасном пути все четыре эшелона с полком остановились. Времени подумать не было, а сейчас подкидываю дровишки в печку, так почему бы и нет? Пока молодой солдат кряхтел на ведре, видать стеснялся днём, до ночи терпел, я продолжал размышлять. Я не рефлексировал от произошедшего, не склонен был к этому. Да какие рефлексии? Тело молодое, мир вокруг чистый, экология в порядке. В принципе, я всем доволен. Правда, скоро война начнётся, а воевать я не хотел, там в окопе и погибнуть можно. Однако и тут есть ходы, например, устроиться в штаб переводчиком, так и пересижу эту войну. Чёрт, даже больше скажу, я уже в восторге от всего, что видел, старые времена, я с удовольствием в них окунулся, надо сказать. Насчёт вмешательства в историю, в ход войны, особого желания не имел. Я патриот, но по настроению. Бывают такие. Есть настроение, я ура-патриот, если нет, всё пофиг. Сейчас последнее. Может, потом что-то изменится, сам пока не знаю.

Что ж, я рядовой, хоть и вольноопределяющийся первого разряда, по временному цензу через год должен получить погоны унтер-офицера, два курса университета этому способствуют, а через два года – погоны прапорщика. Там уже можно подать прошение об отставке, войдя в довольно большой список офицеров запаса. Так как Андрея оформили на общих основаниях службы, то два года, а не один, и в запасе тот должен был числиться не девять лет, а тринадцать. Это он мне всё объяснил, я не в курсе дел был. А с войной, думаю, регламент в отношении меня изменится. Всё быстрее получу. Так вот, я рядовой, как ни крути, хотя и вольноопределяющийся, поэтому и ехал в обычном вагоне с простыми солдатами. Кроме меня вольноопределяющихся больше не было. Вообще есть два сомнения. Первое: дальневосточные дивизии снабжались пополнением из местных, накладно было везти новобранцев так далеко, но тут просто стечение обстоятельств, что команду молодых солдат, что уже принесли присягу, отправили туда с попутным полком. И второе: подстава с арестом заговорщиков подставой и была. В кружок Андрея, перспективного студента, привела подружка, только познакомились. Да и потом жандармский офицер склонял его к сотрудничеству, чтобы дело подчистить. Кстати, склонил, подписался Андрей. Мне же на всё это было плевать, не я подписывал. А в войне я решил поучаствовать, но как сторонний зритель. Ну интересно мне было, после бункера, где три года адовой работы, поэтому я на всё согласен. А тут действительно заинтересовало всё. Потом, после войны путешествовать по России буду. Мне интересно сравнить с моей современной. Я её всю объездил на машине.

На самом деле, я всё это вышеперечисленное обдумал в краткие моменты свободного времени ранее, давно всё принял, осознал и нашёл все нужные минусы и плюсы. Особенно последнее. Нет, дежуря в эту ночь, я размышлял больше о другом. Лапина я знаю. Уверен, в другом параллельном схожем мире он наверняка отследил историю Андрея, который мог погибнуть на войне, но Лапин должен действовать наверняка. В теле я теперь, и история Андрея пойдёт по-другому, и Лапин не мог так рисковать… Я натуру таких людей знаю, мстить, так до конца. Значит, с моим телом случится что-то такое, на что я повлиять не смогу. Что? Вот об этом я и размышлял. Знаете, в голову приходит только болезнь, смертельная, от которой я долго не протяну. Проверю, есть такие возможности. Правда, через месяц нужное умение смогу запустить, но главное шанс есть. Хотя я сглупил с безразмерным хранилищем, первым его активировал, признаю. Или точнее хранилищами. Последнее и для меня стало неожиданностью. Сейчас поясню, в чём дело. Я много работал над созданием нового для меня, весь опыт использовал, и надо сказать, что ожидались впечатляющие результаты. Правда, Дмитрий, мой начальник, наложил вето на разработки, его устраивало то, что уже достигнуто, кинул меня на другое важное направление, тоже срочное, но я продолжил, однако, не сообщая ему о результатах, по сути для себя делал. Испытатели дали огромный толчок в исследованиях. Поэтому в кластере компов были нужные закладки, и во время переноса некоторые разработанные мной опции будут внедрены в мою ауру.

Жаль, столько перспективных идей остались нереализованными, просто времени не хватило, начался Исход, но и с тем, что закончил, я успел неплохо набить руку в установке. Ладно, всего три опции, одна – безразмерное хранилище, причём размер сто восемьдесят семь тонн и триста шесть кило, в отличие от тех пяти тонн, что устанавливали другим выжившим, отправляя их в разные миры по желанию. На то он и Исход. Думаю, мой начальник и Лапин уже тоже отправились в свои новые тела, поэтому не стоит ожидать, что те проявят себя, и рядом откроется окно портала. Да и снабжать бункер свежими продуктами уже не надо, мы последними были. Так вот, три опции: хранилище, лечение тела (год на разработки потратил) и сканер. Не стоит думать, что это прямо такое сверхъестественное. Нет, я научился манипулировать аурой, пока в теории у себя и на практике у двух исследователей. Так вот, с помощью ауры можно лечить себя, даже отращивать утраченное, опыт показал реальность этого. Также аурой, раздвигая границы на три метра вокруг себя, можно увидеть скрытое, даже под землёй. От неё ничего не скроешь. Вот такой сканер, пусть «китайский», но что есть. Тем более чем чаще буду использовать, тем лучший и больший опыт применения получу. Плюс ауру прокачаю. Хотя вряд ли раздвину границу дальности более чем на пять метров. Аура – это аура, пределы дальности всегда есть. Да, не стоит думать, что меня бы не сдали начальнику. В бункере секреты хранить сложно. Нет, испытания я проводил над уходящими, во время Исхода, он несколько месяцев длился, и я порталом отслеживал, вёл журнал результатов. Из четверых ни один не отказался от халявных новых опций.

В общем, три умения, искусственных, созданных мной лично. Да, напомню, я учёный, но с местными технологиями такое не повторю, поэтому стоит забыть про эту историю моей жизни. Так вот, три умения, но из-за того, что аура сильно бушует при установке одного, нужен временной промежуток для мысленного запуска следующего. Я установил его в месяц. Когда очнулся, запустил хранилище, а надо было лечение, – моя ошибка, как это сейчас осознаю и признаю. Причём при запуске хранилища случилось неожиданное, их открылось два. Одно на сто восемьдесят тонн, но также открылось малое хранилище, подобное тем, которые ставятся всем, кто уходил в другие миры в Исходе. Оно у меня шесть тонн и восемьсот восемьдесят два килограмма. Аура развита, поэтому больше, чем у Добрыни Никитича. Вот это и есть история моей жизни до этого момента. Изложил, как мог кратко, хотя и простите за некоторый сумбур в рассказе. Из минусов – я поглупел. Мои развитые и натренированные мозги остались в том мире. Андрей не дурак, учился на отлично, но развивать нужно мои новые мозги, есть методики, но до прошлых объёмов мне лет пять трудиться, я уже прикинул. Кроме того, травма, шишак, кожа содрана, может, трещина в черепе, не знаю. Надеюсь, дотяну до момента, когда запущу лечение. Хотя если будет плохо, запущу раньше, и всё равно, что аура потом год будет бурлить. Рано или поздно остановится, и активирую сканер. Там совсем другие технологии, не как с лечением, и требуется своя активация.

Солдат закончил со своими делами, использовал пук соломы, там заготовки для подтирки. Это сколько же мне до нормальной туалетной бумаги ждать? Ужас. Так вот, солдат, подтягивая армейские шаровары, вернулся к нарам и, забравшись на третий ряд, вскоре уснул. Даже руки не помыл, хотя в углу висел рукомойник, полный, доливать воду из бачка – моя обязанность, как и опорожнять полное ведро на ближайшей станции. Вообще с перевозкой солдат всё было вполне неплохо. Оборудованные теплушки. Трёхуровневые нары, помойное ведро, рукомойник, стойка для оружия, стол складной. На нём кипой шинели, папахи. Сапоги под нарами. Вещмешки вместо подушек. Что я имел из имущества? Имею в виду наследство от Андрея, помимо молодого и почти здорового тела. Военная форма, чёрные штаны, белая гимнастёрка утеплённого зимнего образца, нательное бельё на завязках. Свежее, старое забрали, я пока в коме был, его немного намарал. Потом ремень с подсумками, сапоги, две пары портянок, шинель и папаха. Ну и винтовка Мосина, она в стойке. На шинели и гимнастёрке погоны рядового, в окантовке повторяющие цвета российского флага. Обозначение вольнонаёмного военнослужащего царской армии. Документов нет, их выдадут в полку по прибытию и оформлению, поэтому теряться точно не стоит, поручик за нас отвечает. Вещмешок я уже изучил, часть отправил в хранилище, в малое, запасные портянки и складной нож, но часть и в большое, блокнот и карандаш, чтобы хоть что-то там было. Так вот, было двести рублей банкнотами и немного мелочью, это отец дал, они хоть и не шикуют, но вот выделил. Пока же я ставил себе задачи.

Встав, я скинул накинутую на плечи шинель, жарко. Сложил её на лавке, после этого зачерпнул кружкой воды из ведра и вернулся к буржуйке, чайник уже закипел. Разбавил воду в кружке крутым кипятком, та стала заметно тёплой, и, намочив платок, прижал его к бинту у раны. А завтра санитар должен снять бинт, а я знаю, как их снимают, видел, на живую отдирают. Нет уж, сам сниму, намочив. В общем, снял, да без проблем, выкинув бинт в помойное ведро. Правда, чуть позже пожалел, материя дефицит, но сделанного не воротишь. Обработал рану горячей водой и стал пить чай. Вернее, просто горячую воду, заварки нет, и я собрался озаботиться этой проблемой. Голова болела, но ничего страшного. Печка хорошо раскочегарена, тепло, в одной гимнастёрке хорошо. Попив воды, я сходил к стойке, забрал свою винтовку, запомнил где она, и номер Андрей сообщил. Отодвинув часть шинелей со столешницы, стал разбирать. Глаза к темноте привыкли, только бившийся огонь в печке освещал стол, но мне хватало.

С помощью перочинного ножа, который вместо отвёртки использовал, полностью разобрал винтовку, даже деревянные части, и стал чистить; тряпицу и оружейное масло взял с полки у стойки с оружием. Заодно изучил винтовку. Да простейшая конструкция. Ранее мне доводилось держать в руках такое оружие, даже стрелять, три раза, но разбирать не приходилось. Да и сейчас использовать не смогу, патронов нет, ящик у фельдфебеля, под его охраной. Эта винтовка имела заметно другую форму. Я стрелял раньше из винтовки образца 1945 года, а эта 1901 года выпуска. Их же постоянно модернизировали, улучшали, разницу я видел.

Собрав винтовку, вернул её в стойку и задумался. Планы мои вполне прозрачны – выжить в войне и жить дальше. Мое большое хранилище – это гарантия дальнейшего перерождения. В теории. Малое хранилище – пятьдесят на пятьдесят. В теории. Однако, чтобы выжить, нужно подготовиться и сделать запасы. Не дело держать хранилища пустыми. Я уже всё прикинул, решил так: в большое хранилище куплю и уберу китайскую джонку, надо же будет на чём-то покинуть осаждённый Порт-Артур, когда его сдадут. Остальное займёт то, что мне пригодится. Это пока всё. Утром будет узловая станция, сбегаю в самоволку и прикуплю что смогу. Это пока всё. Остальное по ходу дела. И да, сразу скажу, я не за большевиков и коммунистов, Революции устраивать не собираюсь. Я знаю, что Царскую Россию не они разрушили, только подхватили знамя власти. Разрушили чиновники, князья и генералы, заставив Николая отречься. Только власть не удержали. Остальная бодяга от этого пошла. Так что если выбирать, то тут я за Царскую Россию. Вот такие дела.

Снова попив горячей воды, прикинул, что надо будет во время вылазки заварки чайной добыть. Красноярск остался за спиной, там банька и стирка после долгой дороги была. Дальше до самого Артура только короткие остановки на заправку, как фельдфебель говорил. Пока заправляют паровоз, дровами пополняют его запасы, тот ведь на дровах работает, сбегаю незаметно в посёлок, наверняка там рынок есть. Надеюсь, не поймают.

Знаете, что меня поразило больше всего? Внешне мы очень схожи: Я из бункера и Андрей. У фельдфебеля было карманное зеркальце, так я изучил себя. Похож. Сам я подкидыш, не от этой ли семьи корни тянутся? Вот и я не знаю. Может, просто совпадение в схожести во внешности. Лапин же выбирал.

Объявили подъём, завтрак готовили на печке в котле на десять литров, как раз на нашу теплушку хватало. Потом я завалился на нары, поскольку весь день после дежурства свободен, и уснул. А подняли меня через два часа, поезд как раз тормозил на станции. Состав встал на свободных путях, у перрона другой поезд стоял, пассажирский, от Иркутска шёл, встречный. Солдаты быстро собирались, я тоже мигом оделся, санитар меня уже осмотрел, он у нас в теплушке ехал, и, как и все, покинул вагон. Разминали ноги, кто-то курил. Дежурная пара бегала с вёдрами за водой, пополняли запас, опорожняли поганые вёдра в сливную яму. В общем, рутина. У других теплушек то же самое происходило. Старший вагона убежал на доклад, что, мол, всё нормально.

Вот так незаметно нырнуть под вагон и уйти, благо мела лёгкая позёмка, было несложно. Нас особо и не охраняли. Бежать дурных нема. У меня где-то около часа есть, надеюсь, успею до отхода эшелона.

– Бабуля, не подскажешь, где рынок? – выходя на перрон у пассажирского поезда, из-за крайнего вагона, уточнил я у старушки, что чем-то торговала.

– Да нет у нас рынка, сынок. Сюда всё несём. Пассажиры хорошо берут.

– Что продаём? – тут же заинтересовался я.

– Так пирожки, я по ним известная мастерица. И вот два кувшина с квасом. Пирожки с капустой остались, и лук с яйцом.

– Беру всё.

Три десятка пирожков и два кувшина – это всё что у неё осталось, вот и выкупил, убирая в вещмешок, я его прихватил, а на самом деле в малое хранилище, оно для готовой еды. В обоих стазис, но это я отвёл под припасы. Стоило мне всё рубль с мелочью. Неплохо. После этого быстрым шагом двинулся в сторону торгового квартала, где множество лавок было. Путь мне описала старушка, что, расторговавшись, отправилась домой. Кстати, бабуля говорила по-русски чисто и одета в русские одежды, но на лицо то ли эвенка, то ли ещё кто, я не понял. Шагал быстро, время тикало, но не бежал, бегущие привлекают внимание. Тем более у вокзала, каменного строения, были видны офицеры, некоторые с семьями, что тоже шли к лавкам и магазинам. Солдат я особо и не видел, заметил унтеров у перрона, которые закупались у бабулек и других торговцев. Мелькнула бутыль самогона, которую ловко прикрыли шинелью. Патруля комендатуры я не приметил, если они тут вообще есть. Городовой был, но тот на меня не покосился даже. Что ему обычный молодой солдатик в форме, с пустым ремнём, с ранцем за спиной. Подсумки я снял, внимание привлеку. Да и так понятно, что с эшелона. Вон, пара офицеров покосилась, но ничего не сказали. Просто я сделал уверенный вид и с таким видом активно зашагал к лавкам, всем видом показывая, что не в самоволке, по поручению иду. Останавливать не стали.

Я к продовольственным лабазам шёл, куда и офицерские семьи, видимо запас продовольствия сделать, а этого мне не нужно, поэтому свернул. Как раз оружейная лавка попалась. Дернув тугую дверь на себя, я прошёл в лавку. Тут был один офицер с мальчиком лет десяти, видимо сын. Ему как раз подали пачки патронов, не рассмотрел, к какому оружию. Скорее всего к нагану, что в кобуре виднелся. Офицер, убирая пачки в наплечную сумку, мельком покосился на меня, а вот сын с интересом таращился. Да, это проблема, по погонам понятно, что я вольноопределяющийся, а их среди новобранцев всего двое, я и ещё Севашов из соседнего вагона, но тот артиллерист. Среди новобранцев семьдесят процентов будущие артиллеристы. Пехоты на самом деле мало. Опознать можно. Конечно, среди личного состава того полка, с которым мы едем, тоже вольноопределяющиеся есть, но не думаю, что много, так что найти меня будет не проблема. Впрочем, меня это мало заботило. Подойдя к прилавку, при этом, пока шёл от дверей, шарил глазами по стенам, и одна винтовка привлекла моё внимание, на пару секунд даже прикипел к ней взглядом, я с напором в тоне сказал:

– Уважаемый, меня к вам послал поручик Башаров. Приказал купить винтовку с амуницией и патроны. Его благородие охотится, желает. Покажите ту винтовку Маузера.

Я уже в курсе был, что просто так прийти и купить оружие без разрешения нельзя, а получить его можно у градоначальника. Это не сложно, но времени, как вы понимаете, у меня на это нет. У офицеров такой проблемы не возникает – покупают, предъявляя офицерское удостоверение. Тут же я надеялся пролететь на шару, пользуясь тем, что станционный городок небольшой, и желание продать лежалый товар будет иметь место. Вообще я хотел короткоствол взять, тот же офицерский наган, но как вошёл, увидел такие знакомые очертания «Маузера 98» и понял – надо брать. Мой любимец, сколько я тунца из него на рыбалке набил. Да, и так рыбачат. Так-то я винтовку на катере хранил, но годы моей активной эксплуатации сказались, и я перевёз её в автодом, чтобы провести ремонт, а там пожар. Хорошо, все патроны на катере остались, не дошло до выстрелов в пожаре. Пожарные, конечно, обгорелые останки оружия нашли, но я отговорился, что подкинули. А как я её из США в Японию перевозил… Эх! А револьвер я себе ещё достану.

Капитан, не думаю, что ошибся в чине, чему-то хмыкнул и направился к выходу. Продавец же достал из подсобки винтовку, не ту, что на стене висела, видимо выставочный экземпляр. Ну и всё, что к ней положено, включая штык-нож.

– Вот, пожалуйте, из китайских трофеев.

Пока он выкладывал всё, что шло с винтовкой, на прилавок, сам я её осмотрел. Новая, не отстрелянная, это видно.

– Нормально. Сколько?

– Пятьдесят два рублика. Скидка у нас на эти трофеи.

– Патроны?