Красноармеец. Одержимый

Честно говоря, хочу дистанцироваться от семьи Андрея, но пока не знаю как. Хорошо, далеко письмам идти, больше месяца – точно, а может и все два. Пока думаю, что делать, но не акцентируюсь на этом, времени достаточно, может что измениться. Что есть, то есть.

Бегал я много, наконец выдали коня. Это у ротного в посыльных всё время на своих двоих, а тут депеши и сообщения срочно иногда нужно доставить, и без коня никуда. Я в прошлой жизни много что изучал, но лошади как-то обошлись без моего внимания. Пришлось тут учиться на них ездить. Подобрали опытного инструктора, и он неплохо меня поднатаскал. Вот так месяц и пролетел до момента нападения на эскадру японскими миноносцами. Началась война. Вёл я себя тихо всё это время, тише воды и ниже травы.

До конца января я действительно тихо и незаметно себя вёл, кроме пары случаев, когда опоздал к возращению. Все сроки вышли, но пришлось, я дела делал, рискнул и получилось. Отговорился за опоздание тем, что меня офицеры останавливали, незнакомые, по своим делам использовали. Дважды прошло, но чую в третий раз такая уловка не сработает.

Японцы ударили именно в тот день, что и должны, наверное. Вот только сроки начала войн я не помнил, знал, что январь или февраль вроде… но когда конкретно?.. Уже не ждал, и вот оно. Вообще я продолжал изучать, как себя ведут местные. Я изучал и перенимал всё их повадки. Да, местные отличались от людей будущего. Неторопливые, всё делают основательно. Те же офицеры, старший состав, спокойные, уверенные; младший офицерский состав… те безбашенные какие-то. Про военных моряков ничего не скажу, я с ними по факту не общался. Кроме посещения здания штаба флота с поручениями да здания главы военного порта. И надо сказать, меня выделяли, как не скрывался, а интеллект и образование вылезало вперёд, это было видно. Постепенно со мной если не как с равным общались, то близко. С другими нижними чинами ничего общего. Я вообще желал совершить путешествие по всей России, посмотреть, как люди живут. Что я видел кроме Хабаровска и Артура? Это совсем другое. Пока же опишу, что и как проходило, что успел сделать за это время. Средства есть, я не светил, но особо и не экономил. Купил котёл на сто литров и заполнил его китайскими пельменями, тут одна из местных отлично их готовила. Захочу со сметаной, в тарелку положу и питаюсь. Готовлюсь к войне. Сметаны купил, тушек выщипанных куриных два десятка. В общем, покупал продовольствие, включая готовое, опыт Добрыни Никитича вспомнил. Много что взял, даже двух женщин нанял, они вечерами начинали готовить, а ночами я посещал и забирал, только с огня. Самое главное – это джонка. Через того же купца китайского заказал перегон. В порту больше сотни джонок, у берега китайского квартала их там чуть не плавучие кварталы, хотя большая часть спустилась к югу, там зимовали, но и осталось немало. Вот только те джонки, что были выставлены на продажу, аж пять штук, меня категорически не устраивали.

Я уже изменил параметры покупки. Если раньше меня бы устроила малая джонка, это по сути большая шлюпка с крытой палубой и одной мачтой, на которой можно добраться до того же Циндао, нафиг британцев с их базой, то сейчас я уже желал приобрести другое. Также малую джонку, средняя или большая, много полезного места в большом хранилище займут, но самую крупную малого класса, это уже другое дело. Для начала две мачты с красными парусами, ночью самое то, рассмотреть сложно. Небольшая осадка, четыре пассажирских оборудованных каюты и трюм. Готовить и питаться на палубе можно. Для малой джонки вполне прилично, с перегрузом человек сорок возьмет без проблем. Да, одному уходить подло, возьму кого смогу, когда крепость капитулирует. Если до этого дойдёт, не уверен, что не вмешаюсь. Я вообще человек настроения.

А купец сообщил, что такую джонку можно заказать только в Японии, вот он и отправился к японцам, получив от меня деньги. Надеюсь, не обманет. В принципе сумма не большая. И надо же такому случиться, привёл он судно как раз за считанные часы до нападения. Тот знал, где я служу, и прислал мальчонку из корейцев, так что, как стемнело, я привычно ушёл в самоволку, сначала к обеим своим работницам, где забрал готовые блюда. Она из русских женщин, готовила русские национальные блюда, другая – кореянка, готовила корейские и китайские. Люблю разнообразие. Мне тут наготовили на пару лет, не экономя, на меня одного.

После этого направился к берегу, где ждал нанятый купцом лодочник, и к джонке. Она отдельно на якоре стояла. Я изучал покупку, купец всё показывал, у него масляный фонарь был, из оснащения самой джонки он, действительно всё есть, постельное в двойном размере и запасы продовольствия на месяц. Жаровня, готовить на палубе, с запасом угля, с железным листом, чтобы дерево палубы не жечь, и остальное. Всё по списку, докупать не надо. А тут загрохотало, ярко осветило горизонт у входа на рейд.

– Война началась, – спокойно сообщил я купцу, хотя нападение и для меня самого неожиданным стало, думал, уже не ударят. Списывал на вырезанную резидентуру британцев.

Глава 4

Я уже два дня не поднимал коптер, хотя до этого активно его использовал, отслеживал ночами работу разведок разных стран, ночью они особо и не скрывались, только и перемещались, думали, ночь их скроет, да не тут-то было. Всех вычислил, и казнокрадов в том числе. Они деньги наличкой держали, в банк не положишь, вопросы возникнут, вот где их кубышки и вычислял. Планировал с началом войны всех посетить и прибрать. Поиметь казнокрадов – это святое. Наконец это время наступило, но поверьте, сейчас всех поднимут в ружьё, и лучше в это время быть в части. Поэтому расплатился с купцом за работу, с премией, судно мне более чем понравилось. К джонке была привязана пятиместная вёсельная лодка, она остаётся, а купец отплыл к берегу с лодочником, что меня доставил. Я запустил коптер, хочу сделать запись нападения, хотя бы концовки, и тоже спустился в лодку.

Под грохотание орудий всей эскадры, мимо стоянки моего судна тенью прошли два русских миноносца, из глубины бухты в сторону фарватера. Так что, находясь в лодке, я коснулся высокого борта джонки и убрал её в большое хранилище. Двадцать девять тонн с мелочью. Нормально, я думал, больше будет. Ну и погрёб к берегу, там выбрался на сушу, вытянув нос лодки, касанием убрал её вместе с вёслами, и на велосипеде, самое то ночью, направился в сторону части. В основном всё в гору. Это сюда к берегу под горку скатывался.

Пока налегал на педали, размышлял. Знаете, я даже рад, что японцы всё же начали. Да заскучал, а тут хоть интересно будет. Малое хранилище наполнено доверху готовыми припасами и просто продовольствием. Уже в большое хранилище что-то убираю. Также я доводил до идеала своё тело опцией лечения, и надо сказать, многого постиг в этом деле, набираясь опыта. Всё же на ощупь действовал, но, если вредил, быстро отыгрывал назад и возвращал как было. Также нашёл себе и женщину. Супругу одного военного инженера, подполковника корпуса инженеров. Тот ещё казнокрад, хапал только так. У него три кубышки, две дома и одна за городом зарыта. Ему за сорок, жена молодая, едва двадцать исполнилось, родители выдали насильно за нелюбимого мужчину. Та сама потом историю своей жизни рассказала. Нет, она не изменяла, честная женщина, из мелкопоместных дворян, красотка-блондинка, с грудью-двоечкой и обалденной фигуркой. Я и так, и эдак, ну не понимает намёков, ну и забрался в окно ночкой тёмной, когда муж по работе убыл по железной дороге, потом девять дней каждую ночь навещал. Она голодной на мужика оказалась, не прогнала в первую ночь, хотя потом призналась, что трусила изрядно, мужу мстила так. Он с ней грубо обращался. У нас буйство в постели происходило. Та вообще не опытная, кроме позы миссионера и не знала ничего. Так ней и захаживал, пока муж не вернулся. Когда снова уехал, продолжил навещать. Это я к тому, что мимо дома проезжал, что арендовал инженер, между прочим, по деньгам не мало, в Артуре вообще проблема с жильем, а тут на одну семью дом из шести комнат, да приходящая прислуга, но инженер мог себе позволить. Подполковник, как раз поправляя на ходу не застёгнутую шинель, спешил в сторону здания комендатуры.

– Хм, почему бы и нет? – сам себе прошептал я.

Да, наверняка всех в ружьё уже подняли и вскоре узнают, что я отсутствую, может, ещё кто из самоволки не успеет, взгреют, но я посещу Аннушку, очень уже хочется, четыре дня назад к ней заглядывал. Из-за неё я опцией лечения и увеличивал размер своего красавца. В общем, две недели уже как все силы на это бросил. Накопил сил за четыре дня, нужно с ней сбросить. Я всегда проникаю через окно, вот и в этот раз не заперто изнутри, знак, что меня ждут. Анна ещё не погасила свечу, мужа провожала, так что радостно встретила. Потом, когда мы обессиленные лежали на измятой постели, она тревожно спросила:

– Любимый, это война?

– Похоже, что да.

Кто я, она знала и особо не переживала, что спит с нижним чином, да ещё не дворянином, пусть и в офицеры ценз выслуживал. Её муж из мелких дворян, что ничего не имел, видимо поэтому так активно и хапал, на старость копил. А пока мы обговорили эти моменты, я обещал навещать при любом удобном случае, та стала скрывать следы нашей встречи, а я, собравшись, уже катил к части. Так что утро я встречал на гарнизонной гауптвахте, о чём нисколько не жалел. Посещение Анны бьёт по масти любую другую карту, ну кроме расстрела, но тут до такого не доходит, это не советская власть. Тут ещё четверо унтеров сидели на губе, коих тоже поймали при возращении. У простых солдат своё помещение, их там с два десятка было. Так что к утру я выспался. Главное я всё, что спланировал, сделал, подготовился, и это радовало, теперь начнём воевать. Правда, когда японцы подойдут к Артуру, Куропаткин, как я слышал, им ковровую дорожку расстелет, не ведя боевых действий, а только отступая. Предатель или идиот, время покажет. В десять утра меня вывели, вернули мне всё, что забрали, и в часть, посыльных не хватало, пора дальше служить. Сам я, выспавшись и позавтракав гречневой кашей, глянул, что там коптер по материалу насобирал, задание ранее дал, выполнялось. Неплохо, будет свободное время, внимательно изучу, а не так, наспех, с перемоткой.

Поправив кобуру с револьвером, я направился к штабу. Винтовки я не носил. Как перевели в штаб, убрал в стойку в казарме, где спал, так там и стоит. Только дважды брал, на стрельбище нас водили, согласно расписанию. Шинель застёгнута, высокая меховая шапка, похожая на кубанку, чуть набекрень, и вот так добежав до штаба дивизии, козыряя многочисленным офицерам, что спешили по своим служебным или личным делам в разных направлениях, я доложился своему непосредственному начальнику, штабс-капитану Иволгину, он отвечал за связь в дивизии.

– А, Иванов. Вернулся с губы? За что хоть взяли?

– Вдову молодую посещал, из местных.

– Да? Ну это святое. Ладно, задание тебе такое, через час его превосходительство, командир дивизии, отбывает на укрепления, провести осмотр строящихся фортов, ты при нём будешь для связи. Возьмёшь гнедого в конюшне, он свободен.

– Ваше благородие, разрешите обратиться?

– Говори.

– Вдова уж больно хороша, ненасытная. Дело молодое, сами понимаете, так и буду ночами к ней бегать. Я бы чин прапорщика хотел побыстрее получить, а тут два выхода, ценз по времени, что мне не подходит, или какое геройство, чтобы наградили, и чин дали. Вон, как унтером стал, мне понравилось. Только вот что совершить? Мне что-то в голову не приходит? Может, у вас идеи есть? Да и без приказа какое геройство? Если только случайное.

Иволгин стал крутить ус, задумавшись над моим вопросом. Вообще отличный офицер и дворянин, без гонора. Я успел его изучать и знал, что с таким вопросом вполне могу обратиться, что и сделал.

– Знаешь, пока тоже идей нет. Я подумаю, посоветуюсь.

– Для информации, я после травмы головы, ещё в эшелоне слегка в памяти потерял, о чём вы знаете, зато приобрёл неплохое ночное зрение. То есть ночью я отлично вижу, даже вдаль. Например, могу послужить ночным наблюдателем у артиллеристов на береговой батарее, чтобы японцы больше не смогли незаметно подкрасться. В плохую погоду ничего не скажу, а в спокойную рассмотрю издали. Ну и ночная вылазка к врагам мне, думаю, по плечу. Скраду какого офицера, на плечо и к нашим.

– Даже так? Учту. Пока иди, готовься.

Кстати, о знании японского языка мне не напоминали, вот и я молчал. Мне это тоже не нужно. Пока же пообщавшись со знакомым солдатом, тоже из посыльных, ожидал куда пошлют, узнал свежие новости. В принципе без изменений, подорваны два броненосца и бронепалубный крейсер, вроде потоплены два японских миноносца, но уверенности нет, только трупы японских моряков нашли, с десяток. Вот так получив гнедого коня у солдата, он тут на конюшне работал, я проверил седло и, ведя коня за узду ко входу в штаб, стал ожидать. Кстати, винтовку я забрал из казармы, в подсумках патроны. Раз за город выезжаю, то нужно взять. Минут через десять подкатили три пролётки, и вышел комдив со свитой, они погрузились в транспортные средства, и мы направились к ближайшему форту. Его как раз и строил муж Анны. Верховым я один был, да и охраны никакой, только личное оружие свиты. Двигаясь по дороге, я бы назвал её тропинкой, китайцы из рабочих освобождали путь, мы и достигли форта. Дальше я привязал коня к задку генеральской пролётки и двинул следом. А что, я всегда должен быть под рукой, по знаку подскочить и получить задание. Ну а пока проходила проверка, по виду генерала не сказать, что тот доволен увиденным, да ещё Стессель со своей свитой прикатил, тоже участвовал, я размышлял.

А поразмыслить было о чём. Среди китайских рабочих на тропинке я две морды приметил, одетых под китайцев. Я их давно вычислил как японцев, да ещё офицеров, судя по выправке. Те явно проводили разведку и внимательно следили взглядами, низко кланяясь, как и другие китайцы, когда мы проезжали мимо. Когда я Иволгину говорил про геройство, чтобы получить чин прапорщика поскорее, я имел в виду совсем другое. На поле боя геройствовать не скоро, японцы сейчас только в Чемульпо высаживались, где погибли «Варяг» с «Корейцем», когда они ещё подойдут к Артуру. Летом, кажется. План был двухходовый. Использовать британскую или японскую резидентуру и ликвидировать адмирала Старка, командующего эскадрой. По его вине и произошла трагедия с тремя боевыми кораблями. Я отслеживал многое коптером, потом прокручивал записи, иногда в прямом управлении подслушивал, о чём общалось командование. О предательстве речи не шло открыто, но тут ничего иного не было. Именно предательство. Много мелких нюансов, которые появились с его руки именно в ночь нападения. Совпадение? Не думаю. Вот и я решил подставить вражескую разведку, англичан я тоже врагами считал. Англичанин якобы застрелит адмирала, а я уже его. Подстава? Да, не отрицаю, но и план неплох. Проредить резидентуру, а то они тут как в полигонных условиях работают. Ничего не мешает себя показать, и, может, если повезёт, чин прапорщика получу. А там до конца войны ночным наблюдателям на береговую батарею, защищать подступы к бухте. Таков был план.

А вот серьёзно геройствовать я не желал. Я жить хочу. Пуля дура, может, и не повезти. Среди некоторых моих полубезумных идей была даже такая: ночью захватить в одно лицо вражеский миноносец. Между прочим, я серьёзно обдумал эту идею и понял, что смогу это сделать, тихое оружие имелось и даже пулемёт. Вот только отказался от этого плана. Да, стану известным, абордаж, как в книгах про пиратов, это привлечёт внимание. Меня возвысят, чтобы свои промахи прикрыть, может, в дворянское достоинство возведут, другим и за меньшее давали, чин подпоручика получу, но мне этого не надо. Стану дворянином и полноценным офицером, и здравствуй, дальнейшая служба, в отставку не уйду как офицер запаса, в случае если прапорщиком буду. Нафиг-нафиг.

А идея новая вот какая: просто пристрелить обоих японских офицеров, что под китайских рабочих маскируются, якобы отбить нападение. Оружие у тех имеется, скрыто под одеждами, найдут на телах. А это подвиг, спас генералов, надеюсь, те оценят и не забудут. Правда, придётся засветить знание японского языка, якобы слышал разговор между собой, что нужно застрелить комдива, ну и переводчиком при штабе дивизии до конца войны тоже неплохо устроиться. Я не глупый гормональный подросток, что желает с шашкой наголо рубить врага. Я лучше в тылу посижу. Тут же без ликвидации кого из предателей. Но адмирала Старка шлёпну в ближайшие дни под видом британской резидентуры. Всё, он уже живёт в долг, его время жизни отсчитывает последние дни. Генерал-лейтенант Стессель тоже на подозрении, его шлёпну после сдачи крепости, но сейчас и не требуется это делать, тот будет тут свидетелем… Всё, решено, уничтожаю японцев. Надеюсь, они ещё у дороги.

У форта, облазив все укрепления, мы задержались на час. Ну всё, японцев точно упустили, те нам навстречу попались, к городу шли. Поэтому, когда осмотр закончился, к слову генералы оба были недовольны, но муж Анны, что тут командовал, с уверенным видом в чём-то их убеждал. Я близко не подходил, не слышал о чём. Вот так собрались и кавалькадой колясок и верховых отправились обратно. Две пролётки генерала Стесселя десяток казаков сопровождали, и тут я приметил обоих японцев, что стояли у дороги и, как и другие, кланялись нам. Значит, не ушли, нас ждали, выяснить результаты проверки. Стоит пояснить, что казаки у Стесселя – это не его охрана. Это адмирал Алексеев, наместник Дальнего Востока оставил для охраны, да ещё временно, но пока не забирал и те несли службу, а обычно отделение гарнизонных солдат при офицере его охраняло. А я опасался, что казаки вмешаются и часть славы перетянут на себя, но, к счастью, коляски коменданта Стесселя со свитой катили впереди, наши пролётки с комдивом и его офицерами следом. Вот и я с ними. А такой шанс я всё же не упущу. Я скакал рядом с пролёткой комдива и, когда мы проезжали мимо японцев, развернулся всем телом и удивлённо стал таращиться на них, что те заметили. Тут же, схватившись за кобуру револьвера, я заорал:

– Японцы!

Отреагировали оба, если наши офицеры таращились, не понимая, что происходит, то молодой из японцев перекатом ушёл в сторону, выдёргивая из-под рубахи оружие, что-то из револьверов, а второй поступил умнее. Петляя, убегал прочь, ещё метров пятьдесят – и он уйдёт в низину, а там овраги. Я на всякий случай оружие приготовил, поэтому выдернул молниеносно. Да и честно признаюсь, тренировался в этом деле во время скучных ночных дежурств при штабе. Поэтому я немедленно произвёл выстрел, который отбросил мелкого японца на землю. Пуля немалого калибра сразу вывела его из строя, удивительно, что ещё жив, скоблил каблуками стоптанной обуви по земле, а я уже палил по второму. Сложная цель, умело петлял, но после третьего промаха я попал ему в поясницу, когда он был почти у самого склона в низину. Мгновение, и ушёл бы, а тут полетел на землю, пару раз перекатившись, и замер. Как-то не хорошо упал, похоже, наглухо поразил. Причём всё так быстро произошло, что кроме меня никто и выстрелить не успел. Поэтому, пока я успокаивал взволнованного коня, офицеры из свиты Кондратенко уже соскочили, осматривали первого «китайца», подобрав его оружие, и спешили ко второму.

– Иванов, что это было? – строгим голосом спросил комдив, покидая коляску.

Удивил, не думал, что тот меня запомнил, но нет, память у него хорошая.

– Японцы, ваше превосходительство.

– Как опознали?

Покинув седло, я взял коня под узды и, вытянувшись, доложил:

– Когда к форту ехали, подозрительными мне показались, рожи не китайские и выправка армейская. Когда обратно ехали, тот, что младше под рубаху руку сунул, кланяясь, а старый сказал, что приказа убивать вас пока не было. На японском говорили.

– Вы, унтер, знаете японский язык? – явно удивился генерал, наблюдая, как осматривают тела, но не обыскивая, видимо решив дождаться нижних чинов и им поручить. Офицеры себя такой работой утруждать явно не желали.

– Так точно, в совершенстве, как и письменность. У меня девушка была японка, тайно от семьи встречались, она и обучила.

– Почему не сообщили?

– Так меня как переводчика и отправили сюда. Почему-то посыльным назначили. Да и его благородие, капитан Лазарев знает.

Дальше задать новый вопрос генерал Кондратенко не успел, подкатили коляски генерала Стесселя со свитой и казаки верхом, так что комдив к ним направился докладывать. Казаки быстро оба тела обыскали, даже швы прощупали. Под рубахой пожилого нашли бумаги, точные планы строящегося форта. До этого сомнений не было, что это японцы, а теперь уж чего говорить? Меня позвали, и я повторил свой доклад, под конец добавив:

– Мы для местных на одно лицо, и местные для нас тоже. Вот только местные легко различают, кто тут ходит. Так что все эти рабочие прекрасно знали, что эти двое японцы, но никто ничего не сообщил.

– Разберёмся, – буркнул Стессель, изучая бумаги, что нашли на теле старшего из шпионов.

Я же вернулся к коню, и мы снова следом за процессией колясок генерала Стесселя направились к городу. Но чуть позже свернули в сторону штаба дивизии, там началась работа. Я сдал пока коня обиходить, напоить и накормить, а меня посыльный вызвал к генералу. Тот как раз на обед собирался, поздновато, но дома семья ждала, однако решил пообщаться со мной.

– А всё ли ты мне, голубчик, сообщил? – спросил тот.