Подлинная история жизни и смерти Емельяна Пугачева

А 15-го числа того ж месяца той же Мечетной слободы с крестьянином Семеном Филиповым, выпросив у Филарета лошадь и денег, поехали в Яицкой городок для покупки себе и Филарету рыбы.

(Филиппов (Сытников) Семен, крестьянин Мечетной слободы Малыковской волости, раскольник. В конце ноября – начале декабря 1772 г. Филиппов был спутником Е.И. Пугачева по торговой поездке в Яицкий городок, где тот вел беседы с казаками о возможности побега на вольные земли за Кубань.

По возвращении в Мечетную слободу, Филиппов подал донос на Пугачева, в результате чего он и был арестован 18 декабря 1772 г. в Малыковке. По определению Сената от 10 января 1775 г. Филиппову, как первому доносителю на Пугачева, было выдано в награду 200 рублей.)

Приехав туда, пристали к казаку яицкому Денису Пьянову и жили у него неделю.

(Пьянов Денис Степанович (1724 – 1774), яицкий казак, участник восстания на Яике в 1772 г. В конце ноября того же года в его доме жил Е. И. Пугачев, который и раскрыл Пьянову намерение увести яицких казаков на вольные земли за Кубань, а также признался в том, что он, Пугачев, будто бы не кто иной, как "Петр III". В январе 1773 г. Пьянов бежал из дома, узнав о намерении властей арестовать его, и до глубокой осени укрывался на хуторах в прияицкой степи, а возвратился в Яицкий городок накануне взятия его повстанцами.

В середине апреля 1774 г., сразу же по вступлении в Яицкий городок карательных войск, Пьянов был арестован, доставлен в Оренбург, был допрошен в секретной комиссии, а потом заключен в тюремный острог, где и умер 12 августа 1774 г.)

« А как в ту бытность с казаком Пьяновым познакомились и обедали за одним столом, то в одно время не стало за обедом хлеба.

И хозяин, Денис Пьянов, сожалея о сем говорил: «Вот де до чего мы дошли, что уже и хлеба на обед не достало».

А как я спросил сему причины, то Пьянов говорил: «У нас де было в Яицком городке убивство.

Войсковой руки казаки, в том числе и я, хотя недрался, однакож при той свалке был, убили генерала фон-Траубенберга и многих ево команды, также и старшинской руки казаков и чиновных людей немало. А как де дошло сие убивство до сведения ея величества, то прислан был для усмирения генерал Фрейман. И когда де он шел, то войсковыя казаки выехали было против ево на сражение, и не хотели впустить в Яицкой городок.

(Фрейман Федор Юрьевич (1725 – 1796), генерал-майор, в мае-июне 1772 г. командовал карательным корпусом, нанесшим поражение яицким казакам-повстанцам в битве под Яицким городком у реки Ембулатовки (3. – 4.VI.1772). С октября 1773 г. до лета 1775 г. Фрейман командовал соединениями карательных войск в Закамье и на Южном Урале.)

Однакож Фрейман осилил. И войско, кое против его выезжало, возвратись в городок, увидя свою беду неминучу, согласились все бежать за море в Золотую Мечеть. И многий де разбежались, в том числе и я шатался по степи, и на Узенях был в укрывательстве».

(По легендарным представлениям яицких казаков, на берегу Каспийского моря была область по имени Золотая Мечеть, где будто бы издревле существовала вольная казачья община, свободная от притеснений царской администрации)

Напротив, чего я говорил:

«Так вы де хотели видно тоже самое зделать, как наши Некрасов, зделав измену, подговоря многих, и бежали за Кубань, на реку Лобу, а перед выходом де обещал каждому казаку по двенадцаты рублей на человека, а как вывел в поле, то ни по полушке и не дал».

На то Денис Пьянов говорил:

«Да как де быть та? Великое гонение! Вот де я и ты теперь в бегах. Того и смотрю, как придут и возьмут под караул».

А я отвечал: «Да как же быть? Хотя по поимке тебя и поколотят, да может и простят.

А когда пойдете за границу, так почтут вас изменниками и получите величайшей от государыни гнев».

Более сих разговоров я с казаком Пьяновым никаких не имел.

Тут надо сказать, что Е.И. Пугачев не сообщил следователю, что беседуя с Д.С. Пьяновым, впервые объявил ему себя "императором Петром Третьим"; скрыл этот факт и Пьянов на допросе 10 мая 1774 г. в Оренбургской секретной комиссии.

«И купя в Яицком городке рыбы, с тем же Мечетной слободы мужиком Семеном Филиповым (с коим приехал) и возвратились в дом в Мечетную слободу.

Потом я, согласясь с хозяином своим, Косовым, купили еще в Мечетной слободе у приезжих мужиков в долг 4 воза рыбы. И поехал я для продажи оной рыбы в Малыковку.

Бывшей же со мною в Яицком городке крестьянин Семен Филипов, по уезде моем в Малыковку, расказал Мечетной слободы жителям, что, по бытности на Яике, подговаривал я всех яицких казаков на Лобу реку и давал на выход войску на каждую семью людей до двенадцати рублей.

Почему те жители и репортовали о сем малыковскому управителю.

А как я в то время был в Малыковке для продажи рыбы, то управитель велел меня взять под караул и потом распрашивал по показанию мечетных жителей, якобы я точно вызывал Яицкое войско на Лобу реку, и задаться вечно турецкому султану, и на выход войску давал по двенадцати рублев на человека, а на границе де оставлено у меня до двухсот тысяч рублей, да на 70 тысяч рублей товару, из которой суммы якобы я то бежавшее войско и коштовать хотел, и ежели понадобиться войску денег на проход далее, то паша даст еще до пяти милионов рублей.

Смотритель в Малыковке – Позняков Алексей Степанович, титулярный советник; в 1761 – 1773 г г. управитель Малыковской дворцовой волости. 18 декабря 1772 г. вел дознание по делу арестованного в Малыковке Е.И. Пугачева. В ноябре 1774 г. Позняков был арестован по "сумнительству" обстоятельств допроса Пугачева в Малыковке и в декабре доставлен в Москву, в Тайную экспедицию Сената, где был допрошен, полностью оправдан и освобожден.

«В сходствие того на меня доносу, показанной управитель меня и спрашивал.

А как я таковых речей, по бытности в Яицком городке у казака Пьянова, не говорил, и сказывал точно те, как выше сказано, то есть, про Некрасова, то управитель щол, что я учинил запирательство.

И хотя я ему и сказался точным своим названием из-под побоев, однакож он, щитая меня подозрительным человеком, мучил.

И под пристрастным распросом, дабы признался в том, в чем Мечетной слободы крестьянин Филипов доказывал, и выспрашивал: не солдат ли, не казак ли, не барской ли я беглой человек, а между тем всё-таки секут [Так в тексте; правильно: секли] немилосердно батоги.

Но я утвердился на прежнем своем показании.

Протокол показаний Е. И. Пугачева на допросе в управительской канцелярии Малыковской дворцовой волости 18 декабря 1772 г.

По резолюции дворцовых Малыковских управительских дел, а по репорту определеннаго в Малыковской волости смотрителя Ивана Расторгуева, вышедшей из-за польской границы раскольник сыскан и, по осмотру, оказался подозрителен: видно – бит кнутом, а в допросе сказал.

Емельяном ево зовут Иванов сын Пугачев, от роду имеет сорак лет 2, природою он войска Донскаго Зимовейской станицы служилой казак.

Ис которой станицы сего 772 года в Великой пост (Великий пост в 1772г. приходился на время с 26 февраля по 14 апреля) бежал за границу, в слободу Ветку , в коей жил недель пятнатцеть.

А оттуда сошед, явился на пограничном Добрянском фарпосте, где показался вышедшим ис Польши, и был тут в карантине шесть недель. С коего фарпоста с данным в августе месяце пашпортом вышел в Россию и был в городе Яике .

А в бытность ево в том городе Яицкаго войска казаку Денису Степанову сыну Пьянову (у коего на квартире стоял с неделю) проговаривал, чтоб яицкие казаки с их семействы бежали из России в Турецкую область, на реку Лобу.

И естли-де казаки бежать согласятся, то он, Пугачев, даст им на каждаго человека денег, по двенатцети рублев. Да у него ж, Пугачева, на границе оставлено денег до дву сот тысяч рублев, да товару на семдесят тысяч рублев, ис которых он, Пугачев, то бежавшее Яицкое войско и коштовать обещался.

А в Яик-де из Москвы идут два полка. И около Рожества (Рождество – 25 декабря) или Крещения (Крещение – 6 января) с яицкими казаками будет бунт. И как-де Яицкое войско уйдет в Турецкую область, то-де и донские казаки уйдут же в Турецкую область.

А все-де оное проговаривал он, Пугачев, тому казаку, смеючись, пьяной.

А шпионства он, Пугачев, никакого не имеет, и ни от кого в город Яик подговаривать подсыпан не был. А чтоб задаться в вечное подданство турецкому салтану, а по приходе за границею встретит их турецкой паша и, ежели понадобитца войску денег на проход, то паша даст еще денег до пяти милионов, – таковых слов он, Пугачев, нигде никому не проговаривал.

А из Яика ехал он с бывшим там для продажи хлеба Мечетной слабоды жителем Семеном Филиповым до слободы Мечетной, а оттуда приехал в село Малыковку.

И намерение имел явиться – для определения к жительству на реку Иргиз – в Синбирскую правинциальную канцелярию. И в том селе Малыковке от управительских дел присланными взят и объявлен к управительским делам.

А будучи в бегах, на татьбах и разбоях нигде не бывал; воров, разбойников и таковых же беглых нигде не знает.

И в сем допросе сказал самую правду.

К сему допросу села Малыковки священник Афанасей Михайлов вместо означеннаго бежавшаго донскаго казака Емельяна Иванова сына Пугачева, по ево прозьбе, руку приложил.

При сем допросе при увещании был и свидетелем того ж села Малыковки поп Егор Иванов, и руку приложил.

Продолжение допоса Е.Пугачева:

«А с чего неговоренные мною слова, якобы подговаривал казаков на Лобу реку, давал деньги и протчая неправда показана на меня, – не знал.