Подлинная история жизни и смерти Емельяна Пугачева

Которой малолеток и повез было, но отец сказал сыну своему на ухо, чтоб с дороги меня отпустил для того, что я с Худяковым водил хлеб и соль, так и учинил сие по приязни. И так сын Худякова вывез меня в степь, дал свободу.

(Худяков Лукьян Иванович, донской казак Цимлянской станицы, сослуживец Е.И.Пугачева по Семилетней войне. В марте 1772 г., при конвоировании Пугачева в Черкасск через Цимлянскую станицу Худяков, по просьбе Пугачева, взял его на поруки у начальника конвоя старшины М.Ф.Макарова, обязавшись доставить арестованного в Черкасск на подводе в сопровождении своего сына Прокофия. Возвратившись три дня спустя в станицу, П. Л. Худяков сказал отцу, что Пугачев бежал от него.

Заявление Е.И. Пугачева (повторенное на допросах в Симбирске и Москве) о том, что Л.И. Худяков "из приязни" к нему велел сыну Прокофию по пути из Цимлянской станицы освободить его, Пугачева, представляло собой, по-видимому, вымысел.)

И пошел я, не быв в своем доме, в Малороссию, Изюмского полку в слободу Кабанью, к мужику Осипу, прозывающемуся Коровка, коему и сказался, что я беглой донской казак, и не знаю де, – куда деться.

На то Коровкин отвечал:

«Да поди де в Польшу. Пройти туда можно между фарпостов. Поживи там несколько времяни, и выди в Россию, и скажи на фарпосте, что польский выходец.

А как де есть указы, что польских выходцев селить велено по желанию, то и выберешь для житья любое место. А я де тебе дам своего сына для провождения и осведомления в Польше о житии раскольников мест», – ибо и он, Коровкин, раскольник.

(Кабанья – слобода восточнее города Изюма (ныне Кабанье в Луганской обл.).

На допросе в Яицком городке Пугачев не рассказал того, что до поездки в слободу Кабанью он побывал в селениях раскольников-старообрядцев на реке Ковсуге (Койсухе), где узнал об О.И. Коровке и где познакомился с раскольником А.И. Кавериным (жителем слободы Черниговки Валуйского уезда, с которым и поехал в Кабанью слободу к Коровке).

(Коровка (Коровкин) Осип Иванович, житель Кабаньей слободы, раскольник, у которого останавливался Е.И. Пугачев в марте, июне и октябре 1772 г. Осенью 1774 г. О.И. Коровка был арестован, доставлен в Москву, в Тайную экспедицию Сената, где дал показания о встречах с Пугачевым. Сенат приговором от 10 января 1775 г. оправдал О.И. Коровку, как не имевшего соучастия в замыслах Пугачева, и освободил его из заключения.)

«А как я, хотя и не раскольник, да вижу по скаске Коровкина, что способ для свободного прожития целой век хорош, жив у него три дни, с сыном ево приехал в Стародубской монастырь, где живут все раскольники, и беглым тут великой притон.

Стародубский монастырь (в Климовой слободе Брянской обл.) – один из центров русского старообрядчества.

Тут сказал я о себе, что беглой же донской казак, и жил у раскольнического старца 15 недель, и выспрашивал где бы лутче прожить.

На то старец отвечал:

«Лутче де не можно, как итти в Польшу, а оттуда вытти на фарпосты, объявиться выходцом, взять указ, где хочешь поселиться, и туда проехать, а со временем де можешь и жену свою, хотя воровски, к себе достать и жить целой век спокойно».

Почему с тем же сыном Коровкина между фарпостов в Польшу проехали, и по скаске объявленнаго старца в слободу Ветку приехали.

(Ветка – слобода на реке Сож (ныне Ветка на территории Гомельской обл. Беларуси) – старинный центр старообрядчества, в 70-х годах XVIII в. находилась в приграничной полосе с Россией.)

В оной слободе живут все раскольники, всякаго сорту люди. Побыв в той слободе три дни, оставя товарища своего Коровкина в оной, сам пошол пешком в Россию с тем чтоб сказаться так, как научон».

Справка: Коровка (Коровкин) Антон Осипович, житель слободы Кабаньей Изюмской провинции, раскольник. Летом 1772 г. ездил с Е.И. Пугачевым за Польский рубеж для торгового промысла и установления возможности поселения раскольников под Бендерами.

Осенью 1774 г. узнав об аресте отца и отвозе его в Москву, в Тайную экспедицию Сената, а также и о том, что сам он, А.О. Коровка, разыскивается властями, он до марта 1775 г. скрывался в слободе Степановне на реке Калитве. Весной 1778 г., желая избегнуть рекрутского набора, А.О. Коровка стал подговаривать крестьян к побегу "за Яик-реку к государю Петру Третьему императору, который там с генералом Емельяном Пугачевым находится", но летом того же года был арестован, находился под следствием в Изюмской провинциальной канцелярии, а потом в Слободской Украинской губернской канцелярии.

По ордеру генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева от 10 декабря 1778 г. А.О. Коровка был выслан на поселение в Тобольскую губернию. Освобожден в 1809 г.)

Продолжение текста допроса:

«И пришед на фарпост Добрянской, явился, а по спросе объявил себя выходцом. Где жил в карантине шесть недель и объявил свое желание поселиться в Казанской губернии на реке Иргизе. Онаго места хотя я еще и не знал, однакож везде сказывали, что сие место к поселению для такого сорта людей, какого я, способно.»

(Добрянка – селение на дороге из Гомеля в Чернигов (ныне на территории Черниговской обл. Украины) – в 1772 г. русский порубежный форпост на границе с Польшей.)

Чтобы закрыть вопрос с отцом и сыном Коровками и показать, что не всегда Е.Пугачев и добром и под пытками говорил правду, я приведу еще один исторический документ:

Протокол показаний Е. И. Пугачева на очной ставке с О.И. Коровкой в Московском отделении Тайной экспедиции Сената 18 ноября 1774 г.

1774-го года ноября 18-го числа злодей Пугачев спрошен был: “Самая ль истинная в допросе его на малороссиянина Коровку 1 от него показана?”

На что оной злодей сказал, что он показал самую сущую правду. Причем сказано ему, злодею, узнает ли он Коровку? Оной сказал: “Как не узнать!”

И потом, после допроса, взведен к нему Коровка, и злодей, взглянув на Коровку, сказал: “А, здравствуй, Коровка!” – где и Коровка его узнал.

Злодею сказано, что “Коровка против показания твоего ни в чем не признаетца”. Злодей сказал: “Я уже показал”. При чем Коровка его уличал, что он на нево лжот.

Как же Коровка выведен, то злодей был увещеван, чтоб показал истинную, ибо инаково повосщик Алексей 4 и сын Коровки сысканы тотчас будут.

И оной злодей Пугачев, став на колени, сказал: “Виноват богу и всемилостивой государыне. Я на Коровку, на Кожевникова, Долотина и Криворотова купца и на Филарета, раскольнического старца, о том, что первыя давали ему деньги , також и что хотели ему помогать деньгами, и что бутто б он, по признанию салдата Алексея Семенова , называл он себя государем Петром Третьим, показывал ложно”

А по побеге ево з Дону и по приезде в раскольническую слободу, называемую Черниговку, и по найме той деревни крестьянина Алексея, от той деревни отъехав несколько верст, того ж дня говорил:

“Я-де, Алексеюшка, еду не для догнания Краснощокова, а я-де ищу такого места, где б послужить богу”.       И на то Алексей сказал: “Вот-де, недалеко здесь живет Коровка, он-де – человек набожной, и таких людей принимает”. Почему х Коровке и приехали.

А по приезде х Коровке говорил он, Емелька: “Я-де еду за обозом Краснощокова, да хочетца-де мне хотя б пожить где бога ради”.

И Коровка сказал: “Я-де рад тебе, да немож-но, што уж я держал таких людей, да они меня раззорили, так уже боюся”.

И потом он, Пугачев, говорил: “Так я таперь поеду за Кременчуг, тамо у меня осталось в слободе, как я шол ис-под Бендер, много пажити, как то, серебра и платья, затем что тогда за язвою ничего не пропускали.

А взяв оное, поеду к Бендерам, слышно-де, што там генерал Каменской поселяет всякого, и там-де будет жить свободно”.

И оной Коровка сказал: “Здесь-де нашей братье, староверам, жить нельзя. Вот-де я за крест и бороду страдал в Белегороде и с сыном лет с семь. Дай бог здаровье милостивой государыне, што указ дала 18, так свободился. И как-де ты поедишь, так наведайся, бога ради, и кали принимают, так, как поедишь назад, то заезжай и скажи мне. Я б-де со всем домом туда поехал”.

И он, Пугачев, сказал: “Туда-та-де ехать мне бес пашпорта неможно”.

И оной Коровка сказал: “Я-де велю сыну тебе написать пашпорт”. И, позвав   сына Антона, пашпорт написать велел. Которой написал его настоящим имянем, только не казаком, а хорунжим, и подписался под руку полковника Денисьева.

От Коровки поехал он с помянутым повощиком Алексеем в село Протопоповку, которая от Изюму в тритцати верстах. По приезде в село, Алексея отпустил, а сам поехал было в помянутое село, а как называют, – не помнит. Но тогда, как были карантины, то и возвратился опять х Коровке.

А как приехал, то Коровка спросил ево:

“Што ж, Емельян Иванович, селятца ли под Бендерами?” На, что Пугачев, обманывая Коровку, сказал:

“Ездил, и селятца, но только-де надобно самому туда ехать и выправить указ”.

И Коровка сказал: “Самому мне ехать нельзя, а возьми сына Антона”. Почему оной Антон, написав пашпорт на имя ево, Пугачева, и вписав в оной донскаго ж казака  / Набокова (оной Небоков значил Антона Коровку).

И Коровка, дав ему, Пугачеву, денег пятдесят рублев и пару лошадей, оного сына своего с ним отправил и просил, чтоб выправить указ о поселении под Бендерами. Емелька обещал указ привесть, а притом Коровке ж говорил: “Ты уже ни хлеба не сей, ни сена не коси, конча поедишь”.

И потом он, Пугачев, поехал с сыном Коровкиным на Кременчуг. И не доезжая Кременчуга, в селе Царевом показанной пашпорт, писанной Антоном, прописали, не узнав, что он воровской, а с Царева на Водолаги, а с Водолаг под Кременчугом на заставе еще тот пашпорт прописали, потом еще, по проезде Кременчуга, при перевозе афицер тот пашпорт прописали.

Ис Кременчюга поехали в местечко Крюково и, ехавши ис Крюкова прямою дорогою к Елисаветинской крепости, приехали однем днем в показанное местечко, где была   его пажить, к жителю Усачову, где оной Усачов дал ему за всю ево пажить только дватцать рублев, да два толковых кушака.

Антон Коровка разведал в том местечке, что в Бендерах никакого поселения нет, то наняли того ж местечка жителей трех человек за шесть рублев, чтоб проводить за границу мимо заставы, кои их в Польшу в один день и проводили.