Служители трёх миров

Исполнись волею моей,

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

Хозяева трёх миров,

или Как попасть на прием к Богу

Рассказывая о посвящении шаманов, мы уже некоторым образом обозначили понятия о строении мироздания, о трех его главных составных частях – верхнем, нижнем и среднем. Теперь нам предстоит более детально поговорить о персоналиях каждого из названных миров. Это необходимо сделать потому, что главный герой нашего повествования, как мы уже говорили, является своеобразным посредником между всеми ними, свободно перемещается из одного мира в другой и вступает в отношения с живущими в них духами и божествами. Не зная их пантеонов, сфер влияния и местонахождения, иногда будет просто трудно понять, где и перед кем очутился в данный момент шаман, чего и почему он испрашивает, кого призывает, и что может стать результатом «аудиенции».

Итак, ближе всего к нам с вами стоит средний мир – мир людей, в котором мы живем. Но и он, оказывается, кроме нас, по воззрениям предков северян, очень плотно заселен невидимыми для глаза, но очень сильно влияющими на жизнь, здоровье, счастье и благополучие сущностями. Прежде всего, к ним относятся многочисленные иччи – духи-хозяева стихий, больших раздольных рек и незаметных речушек, высоких гор и маленьких горушек, широких озер и крошечных озерец, а также лесов, полей, лугов, перевалов, дорог и даже отдельных деревьев и предметов обихода. То есть всех природных и рукотворных объектов или, как принято сейчас выражаться, – окружающей среды. Со всеми иччи человек должен был жить в гармонии, по законам соответствия.

Эта картина – типична для языческих верований. Типично и выделение из среды духов особо могучих и почитаемых, фактически приравненных к богам. К таким можно отнести дух матери-земли – хозяйку вообще всей земли или данной ее части, которую в разных местах называли по-разному (Аан дойду иччитэ, Аан Алахчын, Аан Аалай Хотун и др.) и которая хранила благополучие людей, старалась накормить и напоить, обогреть и утешить. Жила она в пышном, многоветвистом дереве на самом видном месте, и иногда ее можно было увидеть в образе доброй почтенной старицы.

Как у всех огнепоклонников, особое место у якутов занимал и дух священного огня Уотт иччитэ (Хатан Тэмиэрийэ). Очаг его всегда находился в центре жилища и являлся одновременно и жертвенником, и средством связи с высшими божествами, и символом возрождения и очищения. Ни один обряд, действо и даже небольшой личный праздник не начинались без предварительного «кормления» огня с уважительным обращением к нему, и эта традиция живет и сегодня. Считается, что Уотт ичиттэ никогда нельзя улицезреть полностью, он может лишь частично показаться из пламени, но при особом расположении к человеку не прочь с ним побеседовать. Говорят, знаменитый поэт, основатель якутской литературы Алексей Кулаковский однажды проговорил с духом огня целых трое суток.

Для народа, одно из главных занятий которого представляла охота, конечно же, очень важен был хозяин тайги и покровитель добытчиков Баай Байанай – веселый добродушный старец, любящий песню и шутку и ездящий верхом на олене в одежде следопыта, но иногда принимающий облик глухаря, лося или белки. От щедрости своей он мог одарить охотника самой богатой добычей, но мог и в наказание за неправильное поведение в его владениях заставить сутками плутать голодным по трущобам.

В различных местностях к этим особым духам могли приближаться по величине какие-то собственные, выделенные среди других в силу природных, исторических или прочих обстоятельств. Например, для живущих на берегу великой реки Лены, которую уважительно называли только «бабушкой», конечно же, самое первостепенное значение имел ее дух – и дарующий богатые уловы, и собирающий дань жизнями ушедших на дно.

Кстати, покойники, умершие насильственной смертью, не погребенные, либо похороненные с нарушениями ритуалов, без исполнения последнего желания, не уходили в мир мертвых, а становились невидимыми злыми духами-юёр и бродили по земле, принося людям, особенно своим бывшим близким, болезни и неприятности. Самыми могущественными и опасными юёр могли становиться после смерти злые шаманы.

Ко всем этим духам среднего мира время от времени присоединялись обитатели двух других миров, которые либо слетали сверху, либо выбирались из-под земли и тоже активно вмешивались в развитие событий. Кем же были они?

Начнем с верхнего мира. Прежде всего, надо сказать, что мир этот, в отличие от среднего, представлявшего в физическом смысле единую четырехугольную или восьмиугольную плоскость, был гораздо более сложен и состоял из девяти расположенных друг над другом небес. На каждом из них жили свои светлые божества-айыы, а на некоторых к тому же еще и темные демоны-абаасы. Возглавлял пантеон создатель земли и рода человеческого, хозяин девятого неба Юрюнг Айыы (Аар) Тойон – олицетворение вселенского добра и справедливости.

Что же касается других богов и соответствующих «местожительств», то существует некоторое их дублирование и до десятка вариантов размещения по небесам. Но гораздо важнее, на наш взгляд, не абсолютно точная «прописка», а то, кому из богов какие сферы были подвластны. Во всяком случае, чуть ниже Юрюнг Айыы Тойона, на восьмом—седьмом небесах располагаются боги рока, вершители людских судеб (Дьылга Хаан, Тангха Хаан, Одун Хаан) и, по некоторым версиям, верховный судья Сюгэ Тойон. А также покровитель шаманов Улуу Тойон и громовержец Аан (Сун) Дьаахын.

Еще ближе к земле расположены владенья двух сестер-богинь Айыыхыт и Иэйэхсит. Первая из них является покровительницей женщин и дарует им детей, а вторая похожа на ангела-хранителя в его традиционном смысле. Рядом с ними властвует бог коней и скота Дьэхэгэй.

Покровитель птиц Хотой Айыы как бы однозначно живет на четвертом небе, а нижние три под ним (по Е.С.Сидорову) в основном занимают демоны-абаасы, но, в отличие от своих подземных собратьев, они иногда могут принести человеку не только вред. Где-то там же витают в воздухе боги брани Илбис Кыыха и Охол Уола, разжигающие страсти и пыл.

Подчеркиваю еще раз, что эта схема условна и может не совпадать с некоторыми другими, но, думается, она дает основные представления.

Добавим, что все боги верхнего мира, особенно самые высшие, живут в сытости и довольствии, обычно среди вечнозеленых лугов и теплых щедрых лесов, в окружении многочисленной родни и челяди, тем самым как бы олицетворяя земные мечты людей о счастье и изобилии. Большинство из них никогда не ступает на грешную землю, дабы не оскверниться, а лишь в крайнем случае выглядывает из небесных окон-дыр, разговаривая с людьми. Хотя такое бывает очень редко, обычно на землю летят посыльные-гонцы верховных властителей, а сами люди могут обращаться к богам только с помощью шаманов верхнего мира – айыы-ойунов. Но иногда, например, Айыысыт и Иэйэхсит спускаются в ореоле света с восточной части неба в виде богато одетых пожилых женщин и непосредственно даруют людям свою благодать. Кстати, именно эти две богини испрашивают у Юрюнг Айыы Тойона материнскую душу (ийэ-кут) будущего ребенка и внедряют ее в темя мужчины-отца. Остальные две души новорожденный получает в момент появления на свет из воздуха и земли. Айыысыт соединяет все три души вместе, помогает женщине при родах и находится возле нее и ребенка первые три дня. Затем она передает дитя под покровительство духа огня до 6—7 лет. К ней же с помощью шамана обращаются бездетные родители, и Айыысыт, в свою очередь, может уговорить Юрюнг Айыы Тойона подарить им детскую душу. Чтобы больше не возвращаться к разъяснениям о душе, сразу добавим, что после обычной смерти она отправлялась в страну небытия «жабын», чтобы потом когда-нибудь быть востребованной Юрюнг Айыы Тойоном и воплотиться вновь. Но если человек в своей жизни совершил преступления, тяжкий грех, то душа попадала в своего рода ад-«кыраман» – состояние вечной муки между бытием и небытием.

Возвращаясь к якутским божествам, надо сказать, что почти все они не являются однозначно добрыми, а ведут себя (как и принято в язычестве) подобно людям и иногда бывают достаточно жесткими и жестокими. То же самое относится и к демонам-абаасы верхнего мира, особенно к их главе Улуу Тойону. С одной стороны, имя этого демона можно перевести как «грозно-страшно-великий», что он и его слуги с успехом и оправдывают, но, с другой стороны, Улуу Тойон сделал для людей неоценимые блага – даровал огонь, шаманов и даже упоминавшийся нами сюр – жизненную энергию. Страшен и бог-громовержец Аан Дьаахын, топот коня которого есть гром, а удар топора – карающая молния, но одновременно он является символом небесного очищения от всякой скверны.

Если к богам прибавить их многочисленных и тоже влиятельных сыновей и дочерей, то в пантеоне айыы получится не менее трех–четырех десятков персонажей.

Не намного меньше их в нижнем мире, куда мы теперь переместимся. Но он во всем выглядит противоположностью миру верхнему. Здесь нет ничего цветущего и благостного. Во владениях главного демона семи племен абаасы Арсан Дуолая – вечный мрак и холод, едва светят ущербное солнце и такая же луна, торчат колючие ветви железных деревьев, в море смерти плавает «источник всех несчастий» луо-рыба с двумя хвостами, а где-то по берегу бродит упомянутый в рассказе шамана Ааджа «громадный черный демонский бык-пороз» – такое же исчадие ада. Болота здесь настолько топки, что по ним с трудом может пройти лишь паук. Сам хозяин нижнего мира одноног, однорук и одноглаз, и даже посуда в его жилище обломана или продырявлена.

Все жители этой страны исполнены злом к человеку. Живут они племенами, каждое на своей территории. Например, одни из самых страшных, губящие детей Харса тёрдё, занимают северную сторону. С ними соседствует насылающий чахотку Аан Арбааты тойон. В прочих «подземных улусах» властвуют духи цинги, проказы, паралича, нарывов и прочих болезней и напастей. Не близок к ним путь шамана: по пути к одним он девять раз останавливается в пути для отдыха, к другим – аж дважды по девять.

Темен и беспросветен нижний мир, лишь где-то между землей и исчадиями бездны живет покровитель кузнецов Кудай Бахсы, выковывающий волшебное оружие для богатырей и закаляющий в своем горне «огненных» шаманов. Именно поэтому потомственные кузнецы не боятся шаманов и тоже считаются носителями волшебства.

Выходя в средний мир, обитатели нижнего становятся не видимыми обыкновенному человеческому глазу, только шаманы и ясновидцы могут их различить. То же самое происходит и с людьми, когда они попадают в нижний мир.

Все три мира соединяет в единое целое огромное священное дерево Аал Кудук мас – живая, думающая и источающая на людей божественную благодать сущность. Выросшее в среднем мире, в «самом центре Сибиир-земли», оно поднялось вершиной в верхний мир, а корнями проникло в нижний. Но чтобы демоны подземелья не смогли высосать из дерева живительные соки и погубить его, корни его загнулись и вернулись в средний мир. А чтобы абаасы верхнего мира не обгрызли ветвей и тоже не засушили ствол, вершина обратилась в голый столб – коновязь для богов.

Надо сказать, что у якутов, эвенков и многих других народов Сибири, наряду с вертикальным принципом строения мира, одновременно существовал и горизонтальный, часто связанный с мифической рекой. При этом, как правило, верхний мир располагался где-то у ее истока или выше него, на юге или востоке, а нижний – за устьем, в далеком холодном заполярье, у ледовитого океана. Чисто климатически это довольно легко оправдывается, а к тому же в этой части планеты по направлению к северу действительно идет общее понижение рельефа, и туда текут все реки.

Параллельность существования сразу двух картин строения мира можно объяснить тем, что они возникли в разное время и, может быть, не в одном месте, а потом просто наложились друг на друга и стали «мирно сосуществовать». И тут следует не пускаться в споры, что было первичным, а согласиться с известным российским исследователем шаманизма В.Н.Басиловым, который пишет следующее:

«Важно отметить, что деятельность шамана уживалась с любым пониманием устройства мира. В воззрениях кетов… царство злых духов помещалось на севере (северо-западе) на земле, и туда, а не под землю отправлялся шаман. Для энцев, ненцев и селькупов «мир мертвых» располагался под землей, и в то же время о нем говорили и как о месте, находящемся «на далеком севере», в царстве мрака, холода, на «северном конце земли». Само представление о мировой реке прекрасно сочеталось с членением «по вертикали». По верованиям хантов, шаман плавал в небе на лодке и на ней же потом спускался по речке на землю с такой быстротой, что ветер пронизывал его насквозь. У орочей душа умершего, пробыв определенный срок в подземном загробном мире, уходила затем вверх по мифической реке в заоблачный мир. А шаман эвенков, чтобы достичь «верхнего» мира, во время камлания «плыл» сначала к истоку мифической реки, а там «залезал» наверх по лестнице-дереву».

Таким разным, с множеством ярусов, стран и земель видели собственное мироздание упомянутые и неупомянутые северные народы, и во всех этих фантастических и реальных мирах пролегали непростые пути-дороги чародеев с бубнами.

Но шаманизм на нашей планете – явление универсальное, и, знакомясь с его проявлениями за тысячи и тысячи километров от Сибири, видишь и невольно удивляешься тому, как своеобразны и в то же время удивительно похожи ритуалы и обряды того же посвящения, приемы и методы лечения, формы «общения» с богами и духами, воззрения на строение мира.

В Австралии, например, кандидат в кудесники племени эуахлаи должен пережить приблизительно то же, что и наш вилюйский шаман, оказавшийся, как вы помните, в могиле в состоянии зомби. Только на далеком зеленом континенте неофита сознательно связывают, приносят на кладбище и оставляют там на несколько ночей. Он не сможет сбежать с погоста, если даже очень захочет, и, говорят, с наступлением темноты к нему подходят и начинают его лизать самые разные звери-духи. Потом является сущность мужского рода, пронзает голову кандидата острым колом и вкладывает в рану магический камень размером с лимон. Следом возникают человекоподобные духи и пением волшебных песен обучают знахаря-шамана.

А вот как описывает аналогичный ритуал в горах Варбуртон Западной Австралии А.П.Элкин:

«Посвящаемый входит в пещеру, где два тотемических героя (дикая кошка и эму) убивают его и разрезают его тело от горла до паха. Затем они вынимают внутренние органы и вкладывают вместо них магические вещества. Кроме того, они вынимают лопатки и бедренные кости и, прежде чем возвратить их на прежнее место, высушивают их и вставляют в их отверстия магические вещества. Они рассекают лодыжки и набивают их аналогичным содержимым и, наконец, чистят лобную кость, вкладывают в нее магические вещества и возвращают на прежнее место. Во время этого тяжелого испытания за посвящаемым наблюдает главный знахарь, поддерживающий огонь в кострах и определенным образом контролирующий переживания молодого человека, у которого, видимо, вызывается состояние транса, поскольку, как мне говорили, он идет в пещеру, которая связана со временем сновидений и в которой его заставляют лечь. Когда он встает, ему дают выпить немного крови и съесть кусочек дикобраза, эму и дикой кошки. В результате он приобретает способность использовать духов этих животных в качестве помощников в своей работе».

Примечательно, что любой австралийский шаман, в отличие от своих северных коллег, обязательно должен быть основательно «нафарширован» горным хрусталем или какими-то другими кристаллическими минералами. Невольно возникает мысль о транзисторах, в которых используется так называемый пьезоэффект кристаллов. Уж не помогают ли эти полупроводники более уверенно «ловить» австралийским шаманам космические волны? Особое здесь и отношение к радуге, по которой волшебник поднимается на небо: когда она, скажем, появляется над рекой или озером, обычным людям запрещается там купаться под страхом смерти.

«Подобные верования,– пишет М.Элиаде, – мы встречаем у негритосов Малакки. В своей терапии хала используют кристаллы кварца – полученные от духов воздуха (сенои) или изготовленные им самим из магически «застывшей воды», или, наконец, отколотые от кусочков, которым Всевышнее Существо позволило упасть с неба. Вот почему эти кристаллы могут отражать то, что происходит на земле. У шаманов морских даяков (Калимантан) есть «световые камни», отражающие все, что происходит с душой больного, и таким образом открывающие, где она блуждает».

В последней ситуации, когда камень оказывается лежащим на ладони, а не упрятанным в виде особой «начинки» в чреве, возникает параллель с волшебным камнем «сата» якутов, упавшим с неба или выросшим в желудке животных и дающим его обладателю могущество управлять стихиями.

У других народов, например, Южной Америки, рождение шамана обходится без минералогических изысканий. У индейцев арауканов шаманка-мачи после инициационной болезни возносится к самому Богу, который вдруг призывает ее, и небесные существа обучают земную гостью всем премудростям волшебства и исцелений. Затем, возвратившись на землю, она периодически со специального помоста взывает к Богу и в состоянии транса передает ему просьбы своих соплеменников.

Африканским колдунам-шаманам тоже вскрывают голову и «прочищают мозги», а эскимосских неофитов вообще проглатывает огромный мифический белый медведь. Нечто похожее происходит и в Малайзии – на седьмой день после смерти старого шамана его дух появляется в образе тигра, готового броситься на кандидата в чародеи и растерзать его. Испугается неофит (он должен все это время бодрствовать над останками) – и племя навсегда потеряет «силу» умершего шамана, она уйдет вместе с тигром-призраком. Не дрогнет наследник – тут же состоится его посвящение красивыми духами-женщинами.

В сибирской мифологии зафиксированы факты любовной связи, аналогичные явлениям европейских суккубов и инкубов – духов, посещающим по ночам своих земных избранников, а точнее и чаще – жертв демонской любви. Но, например, у якутов такие отношения с «девкой-абаасы» или «парнем-абаасы» нечасты и осуждаемы в народе. И именно шаман призывается в заподозрившую неладное семью, чтобы изгнать любовника или любовницу-невидимку. А вот в некоторых других частях планеты лишь с их помощью происходит посвящение в настоящие шаманы или шаманки. Например, в северной части Индии, в племенах саоров.

Приведем рассказ об этом шамана Кинтара в изложении этнографа В.Элвина:

«Мне было около двенадцати лет, когда женщина-дух-хранитель по имени Джангмай пришла ко мне во сне и сказала: «Я довольна тобой, я люблю тебя, я люблю тебя так горячо, что ты должен жениться на мне». Но я отказал ей, и она целый год приходила, ухаживала за мной, пытаясь уговорить меня. Но я всегда отвергал ее, пока она, наконец, не рассердилась и не натравила на меня своего тигра. Но почти в это же время другая покровительница пришла просить меня, чтобы я женился на ней. Когда первая узнала об этом, то сказала: «Я первая полюбила тебя и считаю тебя своим мужем. А теперь ты полюбишь другую, но я этого не позволю». Поэтому я ответил «нет» и другой девушке. Но первая, в своей ревности и бешенстве, сделала меня сумасшедшим, увлекла в джунгли и лишила памяти. В течение целого года она делала со мной все, что хотела…»

В конце концов родители юноши пригласили опытного шамана, и женщина-дух его устами предложила благословить оккультный брак, пообещав будущему свекру, что станет помогать мужу-неофиту во всех его житейских и магических трудностях. На том и порешили. Но через пять лет покровительница разрешила Кинтара жениться в реальности, на одной из деревенских невест, предварительно заключив с той «пакт» о взаимном приятии и уважении. В итоге Кинтара не только обрел все тайные знания, но и завел в подземном мире сына и двух дочерей, а в мире людей – еще четверых детей…

Такой же принцип сексуального избранничества, описанный в начале прошлого века Л.Я.Штернбергом, существовал у дальневосточных манчжуров и гольдов. Особенно ярко он проявлялся у последних. Молодой шаман рассказал ученому, что однажды ночью к нему явилась маленькая, очень красивая женщина и, назвавшись духом предков-шаманов и их наставником, просто потребовала под страхом смерти взять ее в жены и учителя. «Иногда она является ко мне в виде старухи, иногда в виде волка, смотреть страшно! Иногда в виде крылатого тигра, я сажусь на него, и он возит меня, чтобы показать разные страны. Теперь моя аджами не так часто приходит ко мне, как раньше. Прежде, когда учила, каждую ночь приходила. Она дала мне трех помощников – пантеру, медведя и тигра. Они ко мне являются во сне и приходят на мой зов, когда шаманю. Когда аджами в меня входит, она сама через мои уста все говорит и сама все делает…»

Такой же интимный путь в шаманы существует у некоторых народов Центральной Азии.

Что же касается Средней Азии, то, несмотря на преобладающее господство в этом регионе ислама, шаманская составляющая даже тут до сих пор имеет место. Это происходит потому, что так называемые джинны, дэвы, пери и многие другие добрые и злые духи являются как бы неподвластными Аллаху, самостоятельными от него в своих действиях и с ними надо «договариваться» непосредственно с помощью жертв и личного общения. А это может сделать только шаман в состоянии транса, подготовленный характерными азиатскими способами – длительными бдениями, мистическим уединением и медитациями.

Очень часто при посвящении или даже просто очередном путешествии в иные миры особая роль отводится духам предков или вообще покойных. Примеров этому множество, в том числе и среди северян, скажем, юкагиров. Но о них мы поговорим в соответствующей главе, а сейчас хочется вспомнить сюжет из публикации одного западного журналиста. Автор сумел побывать в амазонском племени яномани, которое было отрезано от цивилизации до середины прошлого века. Процесс похорон там чем-то напоминает древнесибирский, когда тело не зарывается в землю, а остается в том или ином виде на поверхности. Яномати подвешивают умершего на дерево в своеобразной «корзине», которая не дает грифам и другим хищникам растащить кости покойного. Затем, когда от тела останется один голый скелет, его приносят в селение, сжигают и смешивают пепел с соком маниоки, батата и сахарного тростника. Полученной смеси дают перебродить несколько суток, и – волшебный напиток готов. Вкушая его, индейцы «переливают» в себя жизненную силу умершего. А затем человеческий пепел смешивается с пеплом галлюцинагенного дерева диакуана и вдувается через трубочку в ноздри посвящаемого в таинство. Несколько минут – и человек уплывает в трансовом состоянии в мир духов или превращается в дерево, птицу, животное, даже внешне преображаясь в них.

И все-таки, как бы ни разнились приведенные сюжеты, во всех случаях и во всех географических точках мира одинаково одно: без сильного психического потрясения, болезни, мистической «трепанации» или рассечения на части настоящего шамана не рождается, как не рождается его и без первого мистического путешествия на небо или под землю. Достигаются эти состояния разными способами, порой небезопасными для жизни. На подобный эксперимент пошел ученый М.Харнер, решивший на себе испытать «шаманский напиток» индейцев конибо. Приготовляется это зелье из растения аяухаско, которое не зря называется еще и «лианой души» и, по сути, является сильнейшим ядом, чье действие можно снять только вовремя принятым противоядием.

«Я чувствовал себя, как Сократ среди афинян, когда он брал в руки кубок с ядом: мне вспомнилось, что одно из названий аяухаски, распространенное среди индейцев Амазонки в Перу, означает «малая смерть». Я быстро выпил отвар – он имел странный горьковатый привкус».

Какое-то время ученый ничего не чувствовал, но затем… «Яркие оттенки фиолетового цвета простерлись надо мной расширяющимся во все стороны куполом, и в этой небесной пещере я увидел какие-то тени. Когда глаза привыкли к темноте, передо мной предстало нечто вроде огромного увеселительного павильона – это был сверхъестественный карнавал демонов. Посредине, возвышаясь над всем этим действом, прямо на меня смотрела гигантская оскалившаяся крокодилья голова, извергавшая из своей пасти обильные потоки воды. Постепенно вода поднялась, и все зрелище превратилось в очень простую картину: синее небо, а внизу – море». Вдруг откуда-то появился корабль с головой дракона на носу. «Тут я услышал пение – более прекрасного пения я не знал в своей жизни: тонкое и воздушное – это пели тысячи голосов на галере. Приглядевшись, я различил на палубе множество людей с птичьими головами и человеческими туловищами – совсем как изображения богов на древнеегипетских гробницах…» Но самое интересное было впереди: фактически уже на пороге смерти Харнер увидел странных крылатых рептилий, которые показали ему еще безжизненную доисторическую землю и момент их собственного появления на нашей планете. Пришельцы показали и как создали тут жизнь, чтобы самим спрятаться во все ее формы и фактически подчинить изнутри. «Они сказали мне, что они-то и есть настоящие хозяева планеты, а мы, люди,– лишь их жилища и слуги…Внезапно я понял, что я – человек, я остро ощутил все различие между моим родом и предками-рептилиями. Я стал изо всей мочи сопротивляться – лишь бы снова не вернуться к этим существам из древних времен, которые с каждой минутой делались мне все более чуждыми и враждебными. Каждый новый удар сердца давался мне с огромным трудом – и я призвал на помощь людей. Я увидел, как они забегали, засуетились, приготовляя противоядие, но я знал, что им уже не успеть. Мне нужен был кто-то, кто мог бы меня защитить и разбить драконов, и я отчаянно попытался вызвать какого-нибудь могучего духа…»