Пустыня; Двое

– Плакать не буду, – бесцветным голосом произнесла она. – Может, надо было их похоронить?

– Может, и надо. Но… вытащить оттуда и похоронить шестерых – это значит потратить день, много сил и много воды. В одной великой Книге сказано: «Предоставь мёртвым погребать своих мертвецов».

Юна повернулась и быстро зашагала прочь.

* * *

Сначала они выбрались узким проходом из котловины. Расселина, врезанная в серый песчаник, по которой в давние эпохи текла вода, повернула на юг, но вскоре вывела путников в неширокую долину. «Максуд» и прочие каменные останцы, как сообразил Карен, остались в соседней долине, немного юго-западнее. До полуденной жары оставалось три часа. К её наступлению надо будет найти тень и хотя бы пару часов просидеть просто так, без дела. Долго отдыхать нельзя, потому что сидя тоже хочется пить.

Пока Юна шла бодро и легко. Долина немного расширилась. Она вела прямо на север и, по-видимому, не всегда была безлюдной. В двух местах, где дети пересекали осыпи из мелкого щебня, Карен узрел тропу. Вскоре попался и верблюжий помёт.

– Это не караван, – с сожалением прокомментировал он. – Один-два верблюда.

Неподалёку от них с шумом поднялась большая птица. Юна вздрогнула.

– А, ястреб! Он охотится на перелётных птиц! – радостно вскрикнул Карен. – А вот и второй!

Внезапно он сбросил с плеч сумку и одним прыжком настиг Юну.

– Смотри! Что это?

– Самолётик… Маленький. И бесшумный, – пролепетала она.

– Это беспилотник. Дрон. Какого чёрта он тут летает?

– Карен, я его боюсь. Он же «нечеловечный».

– Подожди. Сейчас узнаем.

Дети застыли в ожидании. Дрон неторопливо плыл навстречу, не издавая никаких звуков. Заранее настроившись на худшее, Карен осмотрелся. Увы, поблизости не было ни одного укрытия, даже средней величины камня, за которым мог бы спрятаться ребёнок.

Беспилотник пролетел почти над их головами на высоте, позволяющей увидеть подбрюшный пулемёт. Карен схватил Юну за руку. Её ладонь оказалась мокрой и такой же холодной, как в «тот» поздний вечер.

– Если он развернётся и пойдёт прямо на нас, то разбегаемся в разные стороны. Ты – туда, за выступ скалы, я – сюда. Надеюсь, он не успеет быстро сообразить, за кем лучше гнаться.

Дрон исчез из поля зрения, слившись с каменистым склоном. К тому же он теперь был «на солнце». Но Карен вдруг понял, что беспилотник сбросил высоту, потому что появился характерный, будто обитый бархатом звук – совсем тихий, но различимый, который передаётся долинным эхом от низколетящего источника. Он надвинул на брови широкополую шляпу – и увидел наведённый на него ствол «с крыльями». Расстояние оставалось ещё достаточно большое для прицельной стрельбы; и нельзя, пожалуй, было объяснить, как он смог разглядеть дуло обычного пулемёта, однако Карен его увидел явственно, как через мощный бинокль. Не раздумывая, он толкнул Юну и крикнул: «Беги!».

Девочка бросилась к спасительному выступу. Карен выждал долгую, страшно долгую секунду – и каким-то животным чутьём уловил невидимую вспышку выстрела. Но он был готов к бою. Предельно собранный, как выпущенная из тугого лука стрела, он сорвался и полетел, едва касаясь земли, в противоположную от Юны сторону. В правое ухо ударил треск пулемёта.

«Какую мишень выбрал дрон?» – Этот мучительный вопрос вдруг заставил Карена развернуться на бегу. Как он мог бросить девчонку одну в надежде, что беспилотник погонится за более крупной мишенью, то есть за ним! Но оказалось – и Юна, пробежав шагов двадцать, почему-то понеслась назад.

От спасительной каменной ниши их теперь отделяла целая вечность.

Дети встретились там же, где расстались. Более тяжёлый и быстрый Карен опрокинул спутницу и накрыл её собой. Он уже сообразил, какой тактический приём мог бы спасти им жизнь. Конечно, надо было бегать – бегать как можно быстрее, зигзагами, под прямым углом к курсу беспилотника, постепенно приближаясь к скальному выступу. У дрона небольшой боезапас; несколько коротких очередей – и он бы иссяк, превратившись в безвредную игрушку. Но…

Один день и одна ночь – всего чуть больше суток. Именно столько времени прошло с момента его спасения. Однако вчера у него был шанс, потому что рядом был дядя Саид.

Теперь он сам вместо него.

О Всевышний, повреди этому «нечеловечному» убийце пулемёт! Пусть у него кончатся патроны! Но если это невозможно, сделай так, чтобы пуля пробила не два тела, а только одно, которое наверху!

* * *

Дети смотрели друг другу в глаза. Сначала они соприкасались носами, но по мере приближения небытия Карен всё больше вжимался в Юну, словно пытаясь таким ребяческим способом приглушить ужас её последних секунд. И в тот момент, когда ударила очередь по двум неподвижным телам, они соединились губами. Этот последний восторг юного мужчины и женщины-ребёнка избавил обоих от страха. Юна успела улыбнуться. Возможно, ему просто почудилась её улыбка – ведь они смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами, соприкасаясь ресницами. Но ему страстно хотелось, чтобы было именно так!

Первая пуля срикошетила от камня, лежащего возле Юны. Они услышали не сам выстрел и даже не звук рикошета, а болезненный импульс, который передала им Земля.

Вторая пуля впилась в песок где-то возле правой ноги Карена.

Дети не шевелились, тесно вжавшись друг в друга. Сердца продолжали гулко стучать; судорожное дыхание прорывалось сквозь несомкнутые солёные губы…

Но третьей пули не было.

Неужели для них так растянулось время, чтобы дать напоследок счастье прожить миг как день блаженства двух влюблённых? Или они уже вступили в вечность, не почувствовав боли и не узрев Божественного лика?

Одуревающий свет зелёных глаз и беспредельный восторг в глазах серых…

Соединившиеся в поцелуе губы…

Бешеный, но синхронный ритм маленьких сердец…

Неужели в «этот» мир уже вступила смерть? Неужели она такая «простая», нестрашная и волнующе восхитительная, со сладким запахом молока?

Однако время вернулось, и вернулась именно в «этот» мир, когда они услышали громкий взрыв – даже не взрыв, а его отголосок, так же «дословно» переданный по каким-то нервам Земли.

Первым очнулся Карен, снова поверивший в то, что смерть опять прошла стороной. За ним поднялась Юна.

Неподалёку дымились обломки дрона. Придержав девочку рукой, Карен стал осторожно подбираться к пепелищу.

Но сделал всего три шага.

Он увидел череду ярко-красных пятен на выжженных солнцем камнях, размётанные по земле перья и окровавленные останки ястреба.

Глава вторая

Юна тихо подошла сзади и, обняв Карена, выглянула из-за его правого плеча. Лицо девочки казалось окаменевшим – без слёз, без зелёного блеска в глазах, с серыми, как дорожная пыль, щеками.

– Теперь я готов поверить в чудо. Это второе наше спасение от смерти. И всё за два дня, – сказал он и зачем-то посмотрел на пустое небо.

– Чудо? – переспросила Юна – Какое ж это чудо, если плата за него – другая смерть? Ты жив потому, что погиб дядя Саид, я – потому, что погибли шесть хороших людей…

– Мы живы – и это чудо.

– Да я не спорю…

Стараясь не расцепить её сведённых рук, Карен осторожно повернулся к девочке лицом.

– Какой чёрт понёс тебя назад? Главное оружие беспилотника – внезапность. А мы его увидели раньше. Он не смог бы долго гоняться за двумя бегущими мишенями.