Багаж императора. В дебрях России. Книга вторая

Еще раз внимательно, все осмотрев и не обнаружив ничего подозрительного, я направился домой. Здесь меня уже ждал Эдвард.

–Ну как поездка, много узнал нового? – спросил он.

–Да, кое-что есть, но еще требует уточнения, – ответил я.

–А что у тебя?

–Да встретился я тут, с нашими из миссии, никто толком ничего не знает, или не хочет знать. Все говорят, что ведется расследование, чтобы доказать факт убийства царской семьи и назвать виновных в этом злодеянии. Но этот процесс идет как-то вяло. Правда, есть интересный момент. Об этой новости уже знают там, во дворце. Они в ужасе от того, что произошло. В принципе, можно сказать, что их отказ принять царскую семью и привел к таким ужасным последствиям. И в связи с этим оттуда поступила просьба доставить в королевский замок доски пола, где пролилась кровь невинных жертв. Для чего это надо, я не знаю, но просьба очень настойчивая. Так что надо думать, как выполнить ее и кто займется транспортировкой этого.

–Это, конечно, интересно! Но как достать эти доски? Ты себе представляешь это? Я пока нет. И потом, как их вынести из дома и переместить хотя бы в сарай? Ведь это получается уже святыня, и к ней надо относиться очень бережно.

–Ну, давай подумаем, как это можно осуществить, – перебил меня Эдвард.

И мы сели решать проблему, как через подземный ход пробраться в дом, обследовать его, поднять доски пола, которые прибиты к основе большими гвоздями, и перенести их в сарай, откуда начинается тайный ход. В итоге приняли решение о том, что если доски очень длинные, то тогда будет целесообразнее вырезать доски с того места, где в момент этого злодейства находилась царская семья. Это можно будет определить по различным, едва заметным признакам, которые мы умеем находить. Теперь нам следовало одеться соответствующим образом и обзавестись керосиновыми фонарями, ножовкой и железным ломиком для поднятия досок пола. Как ни странно, но все это мы нашли у Никитичны, которая любезно уступила их нам за десять рублей. Проблему вызвала одежда. В той, которая была на нас, в тайный ход не полезешь. Нужна была совершенно другая, более подходящая для такого случая. И здесь тоже выручила Никитична. Она прошлась по соседям и купила нам все необходимое вплоть до сапог. Теперь можно было готовиться к активным действиям по проникновению в нужный нам дом.

За священной реликвией

Переодевшись в другую одежду и взяв с собой инструменты, мы вышли из дома и при свете нарождавшейся луны отправились в центр города. Часа через два мы подошли к сараю, который являлся началом нашего подземного путешествия. Его дверь закрывалась на железный крючок, который не представлял никаких проблем. Зайдя вовнутрь, я зажег керосиновую лампу и осмотрелся. Сарай был полупустой. На полу валялись какие-то ведра и тряпки, грязная ветошь, старый матрас. А в углу стояло продавленное кресло. Отодвинув его и очистив ногами пол, я увидел железное кольцо, о котором говорил мальчуган. Потянув его на себя, я с трудом поднял тяжелую крышку, закрывавшую вход. Посветив фонарем, я обнаружил темный провал, в который вели несколько деревянных ступенек прислоненной к стенке лестнице. Осторожно ступив на нее, я, держа фонарь навесу, спустился вниз и оказался в просторном помещении с большим потолком, стены которого были обложены камнем. Следом спустился Эдвард, удивленно осматриваясь вокруг. Подняв фонарь повыше, я обнаружил коридор, который вел куда-то в темноту. Махнув призывно англичанину, я двинулся вперед. Было достаточно свежо, на полу виднелась пыль, и отсутствие следов на ней говорило о том, что здесь никто не проходил. Минут через двадцать мы уперлись в тупик. Пришлось повернуть обратно, где вскоре я заметил небольшое ответвление, ведущее в предполагаемую сторону. Повернув в него, мы двинулись дальше. Вскоре показалась деревянная дверь, закрытая на замок и наполовину засыпанная землей. Это было как раз то, что нам надо. Пришлось, используя всякие подручные средства, минут пятнадцать очищать дверь от земли. Наконец она была освобождена от завала. Эдвард внимательно осмотрел врезной замок, который держал дверь. Он был старинной работы, и надо было повозиться, чтобы открыть его. Вытащив несколько проволочек, Эдвард попытался сделать это. Однако с первой попытки ничего не получилось. Зная традиции организации подземных ходов, я решил попытать счастья и, подойдя к двери, провел рукой над ее верхней луткой, там, где обычно прячут ключи. И на мое счастье, там я обнаружил большой кованый ключ, который и передал Эдварду. Он взвесил его в своей руке, а затем со скрипом открыл замок. Переждав минут пять, мы осторожно открыли дверь. За ней нас встретили темнота и тишина. Дверь из подземного входа выводила в чулан, который располагался в коридоре. Преодолев баррикаду из швабр и тряпок, мы выбрались оттуда. Перед нами находилась лестница, ведущая наверх, а сзади такая же вела в подвал. Посоветовавшись, мы решили начать с верхнего этажа.

Бесшумно поднявшись наверх, мы подошли к комнате, где ранее находились царские узники. Дверь была не заперта и открылась при первом нажатии на ручку. Я с большим волнением вошел туда и сразу попал под обаяние той ауры, которая витала в этой комнате. Чувствовалась какая-то умиротворенность и взаимное уважение, которое демонстрировали люди, находившиеся здесь. Все это навсегда запечатлелось в воздухе, стенах, мебели, которой они пользовались и оставили свой след на ней. С помощью лунной подсветки и керосинового фонаря мы осмотрели все закоулки, перетрясли всю мебель и простучали все стены. Все безрезультатно. Только глухой звук в ответ. Тогда мы отправились в подвал, именно в ту комнату, где произошли печальные события.

Здесь, наоборот, было неприятно находиться. Веяло каким-то страхом и злостью, завистью и я бы сказал даже лютостью. Причем все это плотным кольцом висело в воздухе и сразу обрушивалось на входивших сюда людей. Приподняв фонарь, я стал изучать помещение. На стене напротив входа имелись выбоины от пуль, местами кровоподтеки, валялись сплющенные пули. На полу при более пристальном рассмотрении также были заметны красноватые разводы, которые бывают при мытье полов. Однако той ауры, которая была в комнате наверху, не было. Как я ни прислушивался, как я ни присматривался, интуиция подсказывала, что здесь что-то не так.

–Не было их здесь, – озвучил я свой вывод Эдварду.

–Кого их? – не понял он.

–Да царской семьи. Если и были, так только мимоходом. Нет никаких следов. А то, что здесь, – и я кивнул на стенку, – это совсем из другой оперы.

–А куда же они делись? – спросил Эдвард.

–Я тоже хотел бы это знать, – ответил я. – Давай, как было приказано, достанем доски.

– Все? Да их тут вон сколько!

–Нет, если прикинуть, что их всех собрали вместе, то они могли разместиться примерно вот на такой площади. – И я нарисовал круг.– Вот эту часть мы и вырежем.

С этими словами, достав из сумки ножовки, мы стали выпиливать доски, ориентируясь на прочерченный круг. Минут через тридцать на полу осталась зияющая дыра, припорошенная древесной стружкой. Сложив доски, мы обернули их мешковиной и связали веревками. У нас получилось два пакета. Взяв каждый по одному, мы направились к выходу из подземелья. Обратная дорога прошла спокойно, без всяких эксцессов. Выбравшись из подземелья, мы замаскировали доски, решив, что нести их ночью может быть опасно. До утра оставалось три часа, и чтобы не возвращаться обратно, мы решили здесь же и дождаться рассвета. Я устроился в продавленном кресле, а Эдвард приспособил для себя матрас. Разбудили нас солнечные зайчики, пробивающиеся через щели в дощатых стенах. Поймав извозчика, мы пристроили на него свой груз и поехали домой. В комнате развернули наши пакеты, аккуратно упаковали каждую доску в бумагу и сложили снова, подготовив для перевозки.

–Теперь, чтобы прояснить ситуацию, нам нужен кто-то из тех, кто был в то время в Ипатьевском доме.

–А как его найти? – спросил Эдвард.

–Не знаю, но будем искать, через разговоры с людьми, знакомство со следователем и так далее. Главное – не терять времени.

–Да я не возражаю. Давай завтра опять смотаюсь в английскую миссию и попробую узнать что-нибудь по этому вопросу.

–Договорились, – ответил я. – И узнай, каким транспортом нам можно уехать в эту сторону, чтобы доставить пакеты по назначению.

–Хорошо, – ответил он и завалился спать.

Просвети нас «добрый молодец»

Поутру, выйдя во двор, я встретил соседа Михеича, который сидел на скамейке и курил махорку. Поздоровавшись с ним, я хотел было пройти дальше, однако сосед явно хотел поговорить, и поэтому стал задавать мне различные вопросы, на многие из которых у меня просто не было ответа.

–Вот так и получается, – продолжил Михеич, – живет себе человек, живет, а потом – на тебе, все, пришли другие, а он не у дел. Вон, взять Кольку Баламутина, что на соседней улице. При большевиках чуть ли не начальником был, продукты поставлял в Ипатьевский дом, конечно, не за просто так. А большевики ушли, и он теперь прячется. Значит, потерял доверие у новой власти.

–Да, жизнь поумней нас с вами будет, – ответил я, – думая о чем-то о своем. И хотел было распрощаться, тем более, что сосед уже погасил самокрутку, как вдруг меня пронзила мысль о связи этого Баламутина с царской семьей. Я решил уточнить у Михеича, где он живет, и задал наивный вопрос:

–Что, этот Колька и хоромов себе не отстроил что ли?

–Да какие там хоромы! Вон погляди, видишь развалюху – так это его дом и будет. И показал рукой на вросший в землю от старости небольшой домик.

–Да, протянул я. – Не густо у него выходит. Так, а почему он не убежал с большевиками?

–Дак, это ты у него сам и спроси. Видишь, вон сарайчик возле дома?

–Ну, вижу, и что?

–Так он там и прячется, там схрон у него. Вот иди и попытай, коль такой смелый, только смотри, чтобы он из револьвера в тебя не пальнул. Слишком нервный стал.

И, махнув рукою, пошел к себе домой.

–Раз пошла карта в масть, надо использовать такое везение, – подумал я, решив не идти никуда, а понаблюдать за этим домиком и попытаться любым способом завязать знакомство с этим Колькой. Вернувшись в дом, я устроился возле окна и стал наблюдать. До вечера не было видно никакого движения. Только когда стемнело, дверь сарая немного приоткрылась, оттуда выскочил мужик и прямиком заскочил в домишко.

–Надо его брать, – мелькнуло у меня в голове, и я вприпрыжку рванул туда. Прокравшись к окну, я заглянул вовнутрь. Сквозь темноту был виден силуэт человека, который брал что-то со стола и складывал в мешок . В дом входить было опасно, можно было ненароком напугать его, поэтому я решил взять его при выходе из дома. Встав за дверь, я приготовился к встрече. Однако он еще долго возился в доме, изредка чем-то дребезжа.

Наконец он закончил сборы, тихонько выставил на улицу мешок, а затем осторожно вылез сам. Когда он нагнулся за мешком, я применил один из приемов борьбы и обездвижил его. Как ватная кукла, он свалился у моих ног. Приподняв тело, я понес его в сарай, туда, где он скрывался. Затем связал и засунул в рот платок, чтобы он не кричал. Теперь надо было сходить за Эдвардом, чтобы вместе допросить его. На мое счастье, он уже был дома, и мы осторожно пробрались в сарай. Баламутин уже пришел в себя и таращился от удивления, не понимая, что произошло. Увидев нас, он стал дергаться и испуганно рычать. Я подошел к нему, зажег керосиновый фонарь и, осветив свое лицо, тихо и проникновенно сказал ему:

– Мы хотим только поговорить с тобой, больше ничего. Дай слово, что ты кричать не будешь, и я вытащу кляп из твоего рта. Кроме этого мы тебе еще и заплатим, – и я положил перед ним две сотенные бумажки. Он затих на минуту, очевидно, переваривая услышанное, затем кивнул головой в знак согласия. Попросив Эдварда, чтобы он подстраховал меня, я осторожно вытащил кляп. Баламутин глубоко вздохнул и минуты две только хрипло дышал. Затем, повернувшись ко мне, спросил:

–И чего вам надо?

–Вот, это уже другой разговор. Подскажи – дорогой товарищ, куда делась царская семья. Ведь ты каждый день возил туда продукты, значит, постоянно видел их там.

– Продукты возил, семью видел, но не часто. Как-то непонятно. Приезжаешь, а окна пустые, словно в доме никого нет. А иной раз они на улице под охраной гуляют. А в дом меня не пускали, во дворе все сами разгружали и носили на кухню.

–Значит, ты говоришь, что получается так, что семья была и в то же время ее как бы не было.

–Да, так, и получается, – ответил он.

–Ну а в ту роковую ночь, о которой тут все говорят, ты был там?

Он с испугом посмотрел на нас, затем подумал и в конце концов утвердительно махнул головой.

–Ну, и ничего не хочешь нам рассказать?

Мой вопрос заставил волноваться его еще больше.