Тайна Вселенской Реликвии. Приключенческий, научно-фантастический роман в двух книгах. Книга первая

Он стал тормошить его, а потом бить ладонью по щекам, придерживая другой рукой за подбородок. Но под этими ударами голова лишь безвольно моталась из стороны в сторону.

– Пульс, Кузя, пульс! – весь бледный, дрожа то ли от холода, то ли от нервного переживания, подсказал Саня, сам не в силах сдвинуться с места.

– Что – пульс?

– Пульс пощупай, говорю!

– Хорошо, сейчас. А пока я буду щупать, натри ему лицо снегом, – простонал Кузя, но видя, что тот в нерешительности всё ещё чего-то медлит, слёзно попросил: – Ну скорее же, Саня, миленький! Да три, как можно сильней…

Не успел Кузя докончить предложения, а Саня – поднести к лицу потерпевшего первый комок снега, как оба они вдруг очутились в крепких Митькиных объятиях, по обе стороны от него. Тот спокойно, как ни в чём ни бывало, сидел между своими «спасителями» и с обескураживающей улыбкой поглядывал то на одного, то на другого.

– Ну, как я вас? Кто кого наказал?

– Дурак! – наконец-то придя в себя, с негодованием в дрожащем голосе, вымолвил Кузя, высвобождаясь из Митькиных объятий и вставая на ноги.

– Вот и я говорю: дурак, он на то и дурак, чтобы умного дураком обзывать, – не остался в долгу Сапожков.

Как бы там ни было, в скором времени была заключена мировая, после чего в спокойной, дружеской обстановке прошёл обмен впечатлениями от школьных каникул.

– Куда пойдём? – спросил Сапожков, – в дом, или ко мне в мастерскую?

– Спросил тоже! – донеслось в ответ. – Конечно – в твою мастерскую, а куда же ещё?

– Митя! – Из двери, окутавшейся густыми парами тёплого, белесого воздуха, исходившего из сеней, показалось лицо Митиной мамы. – Что же это ты друзей своих на холоде держишь? Веди их скорее домой, ведь перемёрзнете все.

– Я им сначала мастерскую хочу показать. Ты иди, мам, мы попозже подойдём.

– Только не особо увлекайтесь, – обратилась она больше к сыну, чем к его товарищам, – чтобы обед не прозевать.

Откуда-то вынырнувшая Альфа, принялась обнюхивать незнакомцев. Ребята, как могли, старались увернуться от неё, то изгибаясь дугой, то резко вскидывая ноги.

– Ми-и-итя! А она нас укусить хочет! – пожаловался Малышев.

– Да не бойтесь, она у меня не кусючая, и к тому же – учёная, – поспешил успокоить друзей Митя, потеребив подвернувшуюся под руку собаку по холке. – Это она знакомится с вами. Запомните золотое правило: никогда не дёргайте своими конечностями и не делайте резких движений перед мордой собаки, если она вас не знает. Собаки этого не любят. И ещё, если к вам приближается какой-нибудь Шарик, остановитесь и не шелохнитесь. Если это дружелюбный визит, то он вас просто обнюхает и удалится. А если он хочет напугать вас или укусить, то наберитесь терпения и ждите, пока ему всё это не надоест, и он убежит. Ну, а если это будет уж слишком настырный пёс, то сделайте резкое движение, будто хотите поднять камень с земли и бросить в него: иной раз надо сделать несколько таких движений. Испытанный приём, помогает на все сто процентов.

– А сколько ей? – полюбопытствовал Саня, кивнув в сторону Альфы.

– Ещё двух годков не наберётся.

– Ничего себе – двух годков! Да это же какой-то троглодит! – Кузя всё ещё с опаской, косо поглядывал на собаку. – Предупреждать надо!

– Извините, не успел! – развёл руками хозяин. – Ну что, пошли?

Увязавшуюся было за ними собаку, Сапожков отправил назад, на законно отведённое для неё место. Лучи утреннего солнца, отражаясь от снега, слепили глаза. Обойдя дом, процессия очутилась на территории большого приусадебного участка, занесённой толстым, ровным слоем снега и огороженной сравнительно высоким деревянным забором. Тыльная часть его была обращена в сторону леса, а левая, боковая – в сторону маячивших вдали, в струящихся прозрачных потоках воздуха, новостроек. Тропинка, плотно утрамбованная ногами хозяев, вела в правый дальний угол территории.

Окинув взглядом ту часть местности, в сторону которой они направлялись, приятели не смогли обнаружить каких-либо признаков строений.

– А куда ты нас ведёшь, Иван Сусанин? – послышался вполне резонный вопрос.

– Куда и договаривались, – невозмутимо отозвался Сапожков.

Однако, пройдя ещё с десяток шагов, ребята увидели обозначившийся в угловой части забора метровой высоты снежный бугор, упиравшийся в его поверхность и, по-видимому, продолжавшийся за ним. Контур верхней кромки забора повторял линию контура непонятной возвышенности, поднимаясь с одной её стороны и опускаясь с другой, ближе к углу. Гости сделали вывод, что это длинный, земляной вал, занесённый снегом. Когда они подошли ближе, то оказались перед углублением с неширокой бетонированной лестницей, ведущей под основание вала куда-то вниз. Из-за забора, откуда-то из-под земли, струился лёгкий, белесый дымок.

– Осторожней, не споткнитесь! – предупредил Митя, спускаясь первым и открывая массивную металлическую дверь.

Сразу же за дверью оказалась небольшая площадка с уходящими куда-то вниз ступеньками. Митя щёлкнул выключателем, и где-то в глубине, под ногами спускавшихся ребят, замаячил яркий квадрат света. Миновав его, они очутились в просторном, подземном помещении.

По Митькиным словам это сооружение было построено ещё во время войны, фашистами, а обитала в нём охранная рота СС, оберегавшая какой-то важный, секретный объект. Какой?: да Бог его знает. Никто из местных сторожил и знать того не знает, да и не припомнит. Помещение более двухсот квадратных метров, полностью бетонированное. Они с отцом его переоборудовали: вычистили, утеплили досками, разбили на секции, провели электричество и соорудили большую кирпичную печку, дымоходную трубу от которой вывели через одно из вентиляционных отверстий.

Прямо перед ребятами, метрах в восьми, была расположена сплошная, деревянная, дощатая перегородка, с левой стороны которой чернел открытый проход. Стены освещённого помещения во многих местах были обклеены типографскими оттисками снимков лиц и фигур знаменитых мастеров каратэ в их боевых стойках и позах. Посреди залы лежали два больших спортивных мата, над одним из которых красовалась подвешенная на канате увесистая боксёрская груша, а над другим – длинный, цилиндрический кожаный чехол, чем-то туго набитый и смахивающий на сардельку.

Кузя не упустил случая, чтобы не подскочить к нему и не ударить кулаком. Спортивный снаряд даже не шелохнулся.

– Ух ты! – аж крякнул он от боли в запястье. – Больно, однако! Что у тебя там?.. Железо что ли?

– Хуже! – испугал Митька. – Зачехлённая мешковина с песком, только-то и всего. Сам изготовил.

– А ты что, и шить умеешь? – удивился Саня.

– У мамы научился, – пояснил Сапожков не без гордости в голосе.

6. В Митькиной мастерской.

Друзья стояли, молча разглядывая помещение. Тепло, лившееся откуда-то из глубины недр подземелья, заполняло собой всё окружающее пространство и окутывало необъяснимой, приятной негой.

– Раздевайтесь, а то запаритесь, – предложил Митя, указывая на вешалку, прибитую к стенке. – В этом зале я тренируюсь: обучаюсь всяким приёмам и отрабатываю технику.

– Вот здорово! Показал бы, как ты это делаешь, – восхищённо вымолвил Кузя, когда они разделись и вышли на середину комнаты.

– Не сейчас, как-нибудь в другой раз, – поскромничал Сапожков.

Любопытные взоры ребят невольно приковала к себе какая-то конструкция, разместившаяся недалеко от последних ступенек лестницы, ближе к боковой стенке. Она напоминала собой кресло-качалку, только вместо дуг опиралась на какие-то опоры в виде широких полозьев, загнутых своими концами вверх как спереди, так и сзади. На них была установлена закрытая со всех сторон невысокая тумба с сиденьем и подлокотниками, на одном из которых выступал какой-то рычаг.

– А это что у тебя? Никак – сани? – спросил Малышев, подходя к конструкции и дотрагиваясь до неё рукой.

– Нет. Это инвалидная коляска с инерционным движителем.

– Коляска? – удивился Остапенко. – Вот те на-а! Что же это за коляска без колёс?

– Я не вру, – ответил Митя со свойственной ему улыбкой на лице. – У нас здесь, недалеко, один парень без ног есть, в Афганистане потерял. Для него и смастерил, не до конца, правда. Но он об этом пока ещё не знает. Доработать ещё надо конструкцию.

– А-ну, прокатись, Мить! – попросил Саня.

Сапожков не заставил долго ждать себя. Он подошёл к странной конструкции и уселся в кресло. Положив правую руку на рычаг, он большим пальцем левой руки двинул вперёд какую-то прямоугольную кнопку, размещённую на поверхности левого подлокотника. Под сиденьем что-то зажужжало, послышалось нарастающее гудение. Конструкция начала мелко вибрировать, постепенно переходя в бешеную вертикальную тряску.

– Митя! Ты чего это? – не на шутку встревожился Малышев. – Эка тебя мандражит!

– Да ещё амортизаторы под сиденье нужно поставить, – пропел Митя дрожащим в такт тряске голосом.