Полное собрание сочинений. Том 19. Июнь 1909 ~ октябрь 1910

Эту громадную победу большевизм одержал потому, что он вел свою партийную политику вопреки крикам «левых» недорослей и богостроительских литераторов. Только эти люди способны бояться сближения с тем Плехановым, который разоблачает и изгоняет из рабочей партии Потресовых. Только в застоявшемся болоте богостроительского кружка или героев заученной фразы может иметь успех «платформа»: «против объединения с Плехановым», то есть против сближения с партийными меньшевиками для борьбы с ликвидаторством, против сближения с ортодоксальными марксистами (это невыгодно ерогинской компании литераторов), против дальнейшего завоевания партии для революционной социал-демократической политики и тактики.

Мы, большевики, можем указать на великие успехи в деле такого завоевания. Роза Люксембург и Карл Каутский – социал-демократы, пишущие нередко для русских и постольку входящие в нашу партию, – завоеваны нами идейно, несмотря на то, что в начале раскола (1903 г.) все симпатии их были на стороне меньшевиков. Завоеваны они были тем, что большевики не делали поблажек «критике» марксизма, тем, что большевики отстаивали не букву своей, непременно своей, фракционной теории, а общий дух и смысл революционно-социал-демократической тактики. Мы и впредь пойдем тем же путем, поведем еще более беспощадную войну против буквоедского недомыслия и бесшабашной игры с заученными фразами, против теоретического ревизионизма богостроительского кружка литераторов.

Два ликвидаторские течения обрисовались теперь вполне ясно у русских социал-демократов: потресовское и максимовское. Потресов вынужден бояться социал-демократической партии, ибо в ней безнадежно отныне проведение его линии. Максимов вынужден бояться социал-демократической партии, ибо в ней безнадежно теперь проведение его линии. И тот и другой будут поддерживать и прикрывать всеми правдами и неправдами проделки особых литераторских кружков с их своеобразными видами ревизионизма в марксизме. И тот и другой будут цепляться, как за последнюю тень надежды, за сохранение духа кружковщины против партийности, ибо Потресов может еще иногда побеждать в отборной компании заскорузлых меньшевиков, Максимова могут еще иногда увенчать лаврами отборно заскорузлые кружки большевиков, но ни тому, ни другому никогда не занять прочного места ни среди марксистов, ни в действительно социал-демократической рабочей партии. И тот и другой представляют две противоположные, но взаимно друг друга пополняющие, одинаково ограниченные, мелкобуржуазные тенденции в социал-демократии.

VII

Мы показали, каков штаб новой фракции. Откуда может рекрутироваться ее армия? Из буржуазно-демократических элементов, примкнувших к рабочей партии во время революции. Пролетариат везде и всегда рекрутируется из мелкой буржуазии, везде и всегда бывает связан с ней тысячами переходных ступеней, граней, оттенков. Когда рабочая партия растет особенно быстро (как это было у нас в 1905–1906 годах), проникновение в нее массы элементов, пропитанных мелкобуржуазным духом, неизбежно. И в этом нет ничего худого. Историческая задача пролетариата – переваривать, переучивать, перевоспитывать все элементы старого общества, которые оно оставляет ему в наследство в виде выходцев из мелкой буржуазии. Но для этого нужно, чтобы пролетариат перевоспитывал выходцев, чтобы он влиял на них, а не они на него. Очень многие «социал-демократы дней свободы», впервые став социал-демократами в дни увлечения, праздника, в дни ярких лозунгов, в дни побед пролетариата, круживших головы даже чисто буржуазной интеллигенции, стали учиться серьезно, учиться марксизму, учиться выдержанной пролетарской работе, – они всегда останутся социал-демократами и марксистами. Другие не успели или не умели перенять от пролетарской партии ничего, кроме нескольких заученных слов, зазубренных «ярких» лозунгов, пары фраз о «бойкотизме», «боевизме» и т. п. Когда такие элементы вздумали навязывать свои «теории», свое миросозерцание, т. е. свою ограниченность рабочей партии, раскол с ними стал неизбежен.

Судьба бойкотистов III Думы превосходно показывает на наглядном примере различие тех и других элементов.

Большинство большевиков, искренне увлеченное желанием непосредственной и немедленной борьбы с героями 3-го июня, склонилось к бойкоту III Думы, но очень быстро сумело справиться с новым положением. Они не твердили заученных слов, а внимательно всматривались в новые исторические условия, вдумывались в то, почему жизнь пошла так, а не иначе, работали головой, а не только языком, они вели серьезную и выдержанную пролетарскую работу и они быстро поняли всю глупость, все убожество «отзовизма». Другие уцепились за слово, стали сочинять из непереваренных слов «свою линию», стали кричать о «бойкотизме, отзовизме, ультиматизме», стали заменять этими криками пролетарски-революционную работу, предписанную данными историческими условиями, стали подбирать новую фракцию из всех и всяческих незрелых элементов большевизма. Скатертью дорога, любезные! Мы сделали все, что могли, чтобы научить вас марксизму и социал-демократической работе. Мы объявляем теперь самую решительную и непримиримую войну и ликвидаторам справа и ликвидаторам слева, развращающим рабочую партию теоретическим ревизионизмом и мещанскими методами политики и тактики.

Приложение к№ 47–48 газеты «Пролетарий», Приложения

Печатается по тексту 11 (24) сентября 1909 г.

Еще о партийности и беспартийности

Вопрос о партийных и беспартийных, нужных и «ненужных» кандидатурах, несомненно, один из самых важных – если не самый важный – при современных выборах в современную Думу. Прежде всего и больше всего избиратели и широкая масса, следящая за выборами, должны дать себе отчет в том, зачем нужны выборы, какая задача стоит перед думским депутатом, какова должна быть тактика петербургского депутата в III Думе. А дать себе действительно полный и точный отчет во всем этом можно только при условии партийности всей избирательной кампании.

Для тех, кто хочет отстаивать на выборах интересы действительно широких и самых широких масс населения, на первый план выдвигается задача развития политического сознания масс. В неразрывной связи с развитием этого сознания яснее определяется группировка масс, соответствующая действительным интересам тех или иных классов населения. Всякая беспартийность всегда означает, даже при исключительно удачных случаях, неясность и неразвитость политического сознания и кандидата, и поддерживающей его группы или поддерживающих его партий, и участвующей в его выборах массы.

Для всех беспорядочных партий, преследующих на выборах задачи удовлетворения интересов тех или иных небольших групп имущего населения, развитие сознания масс всегда отходит на второй план, а ясность классовой группировки масс почти всегда представляется нежелательной и опасной. Для тех, кто не хочет встать на защиту буржуазных партий, ясность политического сознания и ясность классовой группировки выше всего. Это не исключает, конечно при известных, особого рода, условиях, временных совместных действий разного рода партий, но это безусловно исключает всякую беспартийность и всякое ослабление или затушевывание партийности.

Но именно потому, что мы отстаиваем партийность принципиально, в интересах широких масс, в интересах их освобождения от всякого рода буржуазных влияний, в интересах полной и полнейшей ясности классовых группировок, именно поэтому нам надо всеми силами добиваться того и строжайше следить за тем, чтобы партийность была не словом только, а делом.

Беспартийный кандидат Кузьмин-Караваев, получивший уже прозвище «ненужного» кандидата, излагает, что партийных кандидатов в строгом смысле на выборах в Петербурге нет. Это мнение настолько неверное, что на опровержении его не стоит и останавливаться. В партийности кандидатур Кутлера и Н. Д. Соколова сомневаться невозможно. Кузьмина-Караваева сбило отчасти с толку то обстоятельство, что нет вполне открытой партийной жизни у обеих партий, выставивших ту и другую кандидатуру. Но это обстоятельство затрудняет партийное ведение выборов, не уничтожает необходимости в нем. Поддаваться таким затруднениям, спасовать перед ними – совершенно то же самое, что поддаваться желанию г. Столыпина слышать из уст «оппозиции» (якобы оппозиции) подтверждение его «конституционности».

Для массы, участвующей в петербургских выборах, особенно важно теперь проверить, какие партии спасовали перед этими затруднениями и какие сохранили во всей целости и свою программу и свои лозунги; какие пытались «приспособиться» к реакционному режиму в смысле сокращения, сужения до рамок этого режима своей думской деятельности, своей прессы, своей организации, и какие приспособились в смысле видоизменения некоторых форм деятельности, отнюдь не в смысле урезывания своих лозунгов в Думе, отнюдь не в смысле сужения своей прессы, организации и т. д., до рамок этого режима. Такая проверка, всесторонняя, основанная на истории партий, основанная на фактах их думской и внедумской деятельности, составляет главное содержание избирательной кампании. Массы должны познакомиться еще раз в новой, более трудной для демократии, обстановке с партиями, которые претендуют на название демократических. Массы должны познакомиться еще и еще раз с отличиями буржуазной демократии от той, которая выдвинула на этот раз Н. Д. Соколова, с отличиями их миросозерцания, их конечной цели, их отношения к задаче великого международного освободительного движения, их способности отстоять идеалы и пути освободительного движения в России. Массы должны выйти из этой избирательной кампании более партийными, более отчетливо сознающими интересы, задачи, лозунги, точки зрения и методы действия различных классов, – вот тот неразрушимый результат, который политическое направление, представляемое Н. Д. Соколовым, ценит выше всего и которого оно сумеет добиться самой упорной, стойкой, выдержанной, всесторонней работой.

«Новый День» № 9, 14 (27) сентября 1909 г. Подпись: Вл. Ильин

Печатается по тексту газеты «Новый День»

Беседа с петербургскими большевиками

Когда настоящий номер «Пролетария» попадет в Россию, избирательная кампания в Санкт-Петербурге будет уже окончена. Теперь вполне уместно поэтому побеседовать с петербургскими большевиками – а также и со всеми русскими социал-демократами – о той борьбе с ультиматистами, которая едва не разгорелась до полного раскола в С.Петербурге во время выборов и которая имеет громадное значение для всей социал-демократической рабочей партии в России.

Четыре этапа этой борьбы должны быть прежде всего ясно установлены, а затем мы подробно остановимся на значении борьбы и на некоторых разногласиях между нами и частью петербургских большевиков. Эти четыре этапа следующие: 1) На заграничном Совещании расширенной редакции «Пролетария» окончательно определено отношение большевиков к отзовизму и ультиматизму, а также констатирован откол т. Максимова (№ 46 «Пролетария» и приложение к нему[12 - См. настоящий том, стр. 3–12, 33–42, 43–51. Ред.]). – 2) В особом листке, отпечатанном и распространенном тоже за границей, под названием «Отчет товарищам большевикам устраненных членов расширенной редакции «Пролетария»», тт. Максимов и Николаев (условно и частично поддержанные тт. Маратом и Домовым) излагают свои взгляды на линию «Пролетария», как «меньшевистскую» и т. д., и защищают свой ультиматизм. Разбор этого листка дан в особом приложении к № 47–48 «Пролетария»[13 - См. настоящий том, стр. 74–108. Ред.]. – 3) В самом начале избирательной кампании в С.-Петербурге Исполнительная комиссия Петербургского комитета нашей партии приняла ультиматистскую резолюцию по поводу выборов. Текст этой резолюции приводится ниже. – 4) Принятие этой резолюции вызывает настоящую бурю в партийных кругах петербургских большевиков. Буря идет, если позволительно так выразиться, и сверху и снизу. «Сверху», это – негодование и протесты представителей Центрального Комитета и членов расширенной редакции «Пролетария». «Снизу», это – созыв частного межрайонного совещания рабочих и работников социал-демократов в Петербурге. Совещание приняло резолюцию (текст – ниже) солидарности с редакцией «Пролетария», но резко осудило «раскольнические шаги» и этой редакции и отзовистов-ультиматистов. Затем было собрано новое собрание СПБ. комитета и Исполнительной комиссии, и ультиматистская резолюция была отменена. Принята была новая резолюция в духе линии «Пролетария». Текст этой резолюции приведен полностью в хронике настоящего номера.

Такова основная канва событий. Значение пресловутого «ультиматизма» в нашей партии освещено теперь на практике с полнейшей ясностью, и все русские социал-демократы должны внимательно вдуматься в спорные вопросы. Далее, осуждение нашей «раскольнической» линии частью наших единомышленников в Петербурге дает нам желанный повод, чтобы окончательно объясниться со всеми большевиками и по этому важному вопросу. Теперь же «объясниться» до конца лучше, чем порождать новые трения и «недоразумения» на каждом шагу практической работы.

Прежде всего восстановим точно, какую позицию по вопросу о расколе заняли мы сразу после Совещания расширенной редакции «Пролетария». В «Извещении» об этом Совещании (приложение к № 46 «Пролетария»[14 - См. настоящий том, стр. 3–12. Ред.]) сказано с самого начала, что ультиматизм, как направление, предлагающее поставить социал-демократической думской фракции ультиматум, колеблется между отзовизмом и большевизмом. Один из наших ультиматистов заграничных – сказано в «Извещении» – «признает, что деятельность с.-д. думской фракции за последнее время значительно улучшается и что он и не думает предъявлять ей ультиматум теперь же, немедленно».

«С такими ультиматистами, – буквально продолжает «Извещение», – сожительство внутри одной фракции, конечно, возможно… По отношению к таким ультиматистам-большевикам не может быть и речи о расколе». Смешно было бы даже и говорить об этом.

Далее, на второй странице «Извещения» читаем:

«В глубокую ошибку впали бы те местные работники, которые поняли бы резолюции Совещания, как призыв изгонять из организаций настроенных отзовистски рабочих или, тем более, колоть немедленно организации там, где имеются отзовистские элементы. Самым решительным образом предостерегаем мы местных работников от подобных шагов».

Казалось бы, яснее выразиться нельзя. Откол тов. Максимова, отказывающегося подчиняться резолюциям Совещания, неизбежен. Раскола с колеблющимися, неопределенными отзовистски-ультиматистскими элементами мы не только не провозглашали, а решительно предостерегали от него.

Теперь взгляните на второй этап борьбы. Тов. Максимов и К

выпускают заграничный листок, в котором, с одной стороны, нас обвиняют в расколе, а, с другой стороны, линия нового «Пролетария» (якобы изменившего старому «Пролетарию», старому большевизму) объявляется меньшевистской, «думистской» и т. п. Не смешно ли жаловаться на раскол фракции, т. е. союза единомышленников внутри партии, если сами признаете отсутствие единомыслия? Защищая свой ультиматизм, тов. Максимов и К

писали в своем листке, что «партия не может тогда (т. е. при условиях острой и усиливающейся реакции, характеризующих современный момент) провести крупной и яркой избирательной кампании, не может получить достойного себя парламентского представительства», – что «вопрос о самой полезности участия в псевдопарламентском учреждении становится тогда сомнительным и спорным», – что «Пролетарий» «по существу» дела «переходит на меньшевистскую точку зрения парламентаризма во что бы то ни стало». Эти фразы сопровождаются уклончивой защитой отзовизма («отзовисты никогда (!!!) не высказывались в смысле антипарламентаризма вообще») и уклончивым отречением от него (мы-де не отзовисты; партия не должна ликвидировать теперь думской социал-демократической фракции; «партия должна» «решить, не было ли в конечном счете все данное предприятие – участие в III Думе – для нее невыгодным», как будто бы партия уже не решила этого вопроса!).

Эта уклончивость Максимова и К

многих обманывала и обманывает; говорят: ну какой же вред могут принести партии или даже фракции люди, которые вовсе не отказываются исполнять партийные решения и только осторожно защищают свою несколько иную оценку тактики?

Подобный взгляд на проповедь Максимова и К

сильно распространен среди недумающей публики, берущей на веру слова, не учитывающей конкретное политическое значение уклончивых, осторожных, дипломатических фраз в обстановке данного партийного положения. Эта публика получила теперь превосходный урок.

Листок Максимова и К

помечен 3/16 июля 1909 года. В августе Исполнительная комиссия СПБ. комитета тремя ультиматистскими голосами против двух приняла следующую резолюцию по поводу предстоявшей (теперь уже оконченной) избирательной кампании в Петербурге:

«Исполнительная комиссия по вопросу о выборах постановила: не придавая особо важного значения Государственной думе и нашей фракции в ней, но руководствуясь общепартийным постановлением, произвести выборы, не затрачивая всех имеющихся сил, лишь выставляя собственных кандидатов для впитывания социал-демократических голосов и организуя избирательную комиссию, подчинив ее через своего представителя Исполнительной комиссии Петербургского комитета».

Пусть сравнят читатели эту резолюцию с заграничным листком Максимова. Сравнение этих двух документов – самое лучшее и самое верное средство для раскрытия публике глаз на настоящее значение заграничной группы Максимова. Резолюция эта совершенно так же, как и листок Максимова, выражает подчинение партии – и совершенно так же, как Максимов, принципиально защищает ультиматизм. Мы отнюдь не хотим сказать, что петербургские ультиматисты прямо руководились листком Максимова, – об этом у нас нет никаких данных. Да это и не важно. Мы утверждаем, что идейное тождество политической позиции здесь несомненно. Мы утверждаем, что на данном примере особенно наглядно обнаружилось применение «осторожного», «дипломатического», тактичного, уклончивого – называйте, как хотите, – ультиматизма на деле, применение, знакомое всякому близко стоящему к партийной работе человеку из сотни аналогичных случаев, менее «ярких», не закрепленных официальными документами, касающихся того, о чем социал-демократ не может рассказать публике по конспиративным причинам, и т. п. Конечно, петербургская резолюция менее искусна в литераторски-техническом отношении, чем листок Максимова. Но ведь на практике взгляды Максимова всегда (или в 999 случаях из 1000) будут применяться в местных организациях не самим Максимовым, а его менее «искусными» сторонниками. Для партии интересно не то, кто «искуснее» заметает следы, а то, каково действительное содержание партийной работы, каково действительное направление, даваемое работе теми или иными вождями.

И мы спрашиваем любого беспристрастного человека, можно работать в одной фракции, т. е. в одном союзе партийных единомышленников, сторонникам «Пролетария» и авторам подобных резолюций? Можно говорить серьезно о проведении в жизнь партийного решения об использовании Думы и думской трибуны при подобного рода резолюциях высших органов местных комитетов?

Что резолюция Исполнительной комиссии на деле бросает палки под колеса начинающейся избирательной кампании, что эта резолюция на деле срывает избирательную кампанию, – это сразу поняли все (кроме ее авторов и кроме ультиматистов, восхищенных «искусством» Максимова в деле заметания следов). О том, как отозвались на эту резолюцию большевики в С.-Петербурге, мы уже сказали и скажем еще ниже. Что касается до нас, то мы немедленно написали статью «Отзовистски-ультиматистские штрейкбрехеры»[53 - Статья «Отзовистски-ультиматистские штрейкбрехеры», написанная В. И. Лениным, не найдена.], – штрейкбрехеры потому, что своей позицией ультиматисты явно предавали социал-демократическую избирательную кампанию кадетам, – обрисовали в ней всю позорность подобной резолюции для социал-демократов и пригласили принявшую сию резолюцию Исполнительную комиссию немедленно спять с «Пролетария» заголовок «орган СПБ. комитета», если эта Исполнительная комиссия претендует на выражение взглядов петербургских социал-демократов: мы лицемерить не хотим, – говорилось в этой статье, – мы органом подобных… тоже-большевиков не были и не будем.

Статья была уже набрана и даже сверстана, когда мы получили письмо из Петербурга об отмене пресловутой резолюции. Номер пришлось отложить (№ 47–48 вышел от этого несколькими днями позже, чем следовало). О резолюции ультиматистов приходится говорить теперь, к счастью, не в связи с ведущейся избирательной кампанией, а в очерке того, что было… и что хорошо бы сделало, если бы совсем «быльем поросло».

Вот текст резолюции, принятой петербургскими большевиками на собрании частного характера, созванном после принятия пресловутой резолюции:

«Частное межрайонное совещание рабочих и работников социал-демократов, обсудив резолюции расширенной редакции «Пролетария», выражает полную солидарность с политической линией, выраженной в резолюциях: «О задачах большевиков в партии», «Об отношении к думской деятельности и т. д.» и «Об ультиматизме и отзовизме».

В то же время совещание резко расходится с методами борьбы с товарищами ультиматистами, занятыми редакцией в тех же резолюциях, считая такие методы препятствием к разрешению основных задач, намеченных редакцией «Пролетария» – воссоздание партии.

В той же мере совещание протестует против раскольнических шагов со стороны товарищей ультиматистов и отзовистов».

После принятия этой резолюции было собрано новое собрание Петербургского комитета, отменившее ультиматистскую резолюцию и принявшее новую (см. хронику). Эта новая резолюция заканчивается: «Считая весьма важным и необходимым использование предстоящей предвыборной кампании, Петербургский комитет постановляет принять в ней деятельное участие».

Прежде чем переходить к ответу товарищам, несогласным с нашей раскольнической якобы политикой, приведем несколько выдержек из письма одного из этих товарищей[54 - В. И. Ленин цитирует письмо В. О. Волосевича, присланное в редакцию «Пролетария» из Петербурга.]:

«…Но если между участниками совещания (частного межрайонного совещания), на

/

состоящего из рабочих, наблюдалось единомыслие по вопросу об оценке момента и вытекающих из него наших тактических шагов, то не менее единодушно оно было против предлагаемых редакцией «Пролетария» методов борьбы с нашими тактическими противниками-ультиматистами. Оно не согласилось с выраженной в резолюциях «Пролетария» необходимостью фракционно отмежеваться от этих товарищей, видя в такой отмежевке опасный шаг для существования самой партии… Я уверен, что я правильно выражу мнение и настроение совещания, если скажу: мы не допустим раскола. Товарищи! вы там за границей нарисовали себе страшного ультиматистского черта, которого в действительности у нас не существует. Случайный состав Петербургского комитета и Исполнительной комиссии дал большинство ультиматистов, и в результате была принята нелепая, безграмотная резолюция, которая нанесла этим ультиматистам такой моральный удар, от которого вряд ли они оправятся… На заседании Петербургского комитета, принявшем эту резолюцию, не было представителей трех районов, а, как выяснилось теперь, представитель четвертого района не имел решающего голоса. Итак, не было, значит, представителей четырех районов, и один голос, давший большинство ультиматистам, оказывается «разъясненным». Выходит, что и это неполное заседание Петербургского комитета не дало большинства ультиматистам… По отношению к резолюции Петербургского комитета о выборах совещание постановило добиваться пересмотра резолюции, и безусловно на первом же заседании Петербургского комитета, где, как выяснилось теперь, большинство будет наше, будет принята иная резолюция. И сами ультиматисты, стыдясь своей резолюции, согласны на ее пересмотр. Все, не исключая, кажется, и ее автора, согласны, что она нелепа во всех отношениях, но – и это я подчеркиваю – она не преступна. Товарищи ультиматисты, голосовавшие за нее, заявили о своем несогласии с автором резолюции, действительно придерживающимся пословицы, рекомендующей поступать так, чтобы «и невинность соблюсти и капитал приобрести»…».