Откровение Бога. Том I

Обратный отсчёт показывает мне пульсирующие красные цифры – 30 секунд, 29, 28. Внезапно помехи снова появляются у меня перед глазами, и парень в очках появляется в правом нижнем углу моих очков. На этот раз он смотрит в камеру своего сотового сверху, камера трясётся, и я понимаю, что он бежит.

– Том! Это снова я! До старта двадцать пять секунд, поднимайся наверх, я открою для тебя шлюз шаттла!

– Пошёл ты! Что тут вообще происходит? Моих ребят положили у меня на глазах! Чёрт… Да кто ты вообще такой?! – Я срываюсь на крик, и мои глаза наливаются слезами.

– Том, я понимаю, что тебе трудно принять решение. Но поверь, если ты не сделаешь, как я говорю, жизнь твоего отца и миллионы других жизней оборвутся в одну секунду!

– Зачем мне лететь? Почему я не могу обезвредить шаттл, пока он на земле?

– Потому что мы используем шаттл для другой цели, Том! Сатана предназначена для запуска с орбитальной станции, на этой станции ещё куча таких боеголовок. Если ты предотвратишь запуск шаттла, то не сможешь обезвредить станцию!

Я оцениваю ситуацию, стоя над телом Шона. Мой отряд, мои друзья мертвы. Миссия на грани срыва. Плюс этот парень, который знает про моего отца, знает, что Сатана упадёт прямо на Нью-Йорк. Выбор у меня небольшой. Если я останусь тут, то всё равно не успею взломать систему шаттла и остановить запуск. В моём распоряжении пятнадцать секунд. Из сопла начинает вырываться жар, и оно раскаляется добела с обратной стороны. Тринадцать секунд. Если сделаю, как говорит этот тип, то ещё есть шанс. Правду он говорил о моём отце или нет, оставшись на месте, я проиграю.

– Открывай! – кричу я и стремительно начинаю взбираться по лестнице строительных лесов.

– Работаю! – отвечает парень.

Я бегу по пролётам лестницы так быстро, как мне позволяет костюм. Пролёты мелькают у меня под ногами один за другим, и мне кажется, что я бегу по ним целую вечность.

– Готово! Шлюз открыт! Я сделал так, что система шаттла не распознает разгерметизацию и старт произойдёт в любом случае! Том, поторопись!

Пять секунд. Из сопла внизу вырываются огромные языки синего и оранжевого пламени, и я чувствую, как под ногами становится жарко. Я чувствую этот жар от стоп и до пояса. Четыре секунды. Лестница под моими ногами начинает вибрировать, шататься из стороны в сторону. Я смотрю вверх и вижу, что мне осталось пробежать ещё три пролёта, а далее меня ждёт открытый шлюз шаттла. Три секунды. Внизу стартовую площадку затягивают клубы белого, густого дыма. Мне остаётся пробежать всего несколько ступенек, как вдруг лестница начинает отъезжать от шаттла. Я выбегаю на самый верх и сразу же поворачиваю налево, в сторону шлюза. Две секунды. Из сопла вырывается яркая вспышка, сопровождающаяся глухим хлопком. Краем глаза я замечаю, как после вспышки по всему космодрому распространяется звуковая волна от хлопка, она сметает песок с бетонной поверхности космодрома, и уходит дальше, в ту сторону, откуда мы пришли. Одна секунда, и я запрыгиваю в узкий шлюз шаттла. Он сразу же захлопывается.

Я слышу оглушительный грохот отстыковывающихся опор за бортом, шаттл начинает трястись так, как будто его вот-вот разорвёт на части. Я едва успеваю понять, что нахожусь в грузовом отсеке шаттла, так как он стоит вертикально. Я падаю на самое дно, а точнее, на самую дальнюю стену, и сильно ударяюсь спиной. В иллюминаторе рядом со мной появляется свет, настолько яркий, что он заполняет весь отсек. Шаттл вместе с ракетой-носителем трогается с места, и меня прижимает к стене с такой силой, как будто на меня давит сверху тысяча тонн. Тяжесть настолько сильная, что я не могу даже пошевелиться. Всё, на что у меня хватает сил, это повернуть голову в сторону иллюминатора. В нём я вижу, как свет угасает и сменяется яркой голубизной неба. Шаттл вибрирует, шум настолько громкий, что в моём шлеме автоматически включаются заглушки, предохраняющие перепонки от громкого звука. Становится гораздо тише, но от перегрузки мутнеет в глазах, меня тошнит, дышать тяжело. Я делаю глубокие вдохи, хватаю ртом воздух, из горла вырывается хрип. Шаттл продолжает взлетать и набирать скорость, его трясёт. Такое чувство, словно я в большой бетономешалке. Я теряю сознание. Шум не стихает, вибрация усиливается, кажется, что это никогда не закончится. Через некоторое время прихожу в себя, приоткрываю глаза и вижу через иллюминатор, как синева неба сменяется чернотой космоса. В отсеке становится жутко холодно, я чувствую, как колючий холод пробирается мне под костюм и начинают леденеть пальцы ног. Система костюма реагирует на это, поднимая температуру микроклимата внутри, холод отступает, мне становится гораздо теплее, но от этого меня начинает тошнить ещё больше. Я практически отключаюсь в тот момент, когда от шаттла отстыковывается ракета-носитель. Вибрация и шум прекращаются за секунду. Притяжение к стене отсека прекращается, и я по инерции начиняю медленно лететь вперёд. Невесомость как будто успокаивает меня, но я ещё толком не могу прийти в себя. Я всё ещё не могу пошевелиться и с раскинутыми руками медленно начинаю лететь вдоль грузового отсека. По стенам и потолку шаттла натянута прочная чёрная сетка, какую обычно вешают в грузовых отсеках самолёта. Зрение постепенно восстанавливается, дышать становится легче, и я прихожу в себя. Немного оглядываюсь по сторонам и вижу только белые стены, сетку и несколько приборов. Я пролетаю по всей длине шаттла и замечаю, что прямо подо мной к полу привинчены две боеголовки Сатана-2. Два прямоугольных контейнера, по два метра в длину, каждый из которых прикреплён к полу четырьмя стойками, снизу прочно привинченными к полу большими болтами. Я пролетаю над первым контейнером и в его прозрачной, из прочного стекла, крышке я вижу боеголовку, подсвеченную синим неоновым светом. Далее я медленно подлетаю ко второму контейнеру. На нём, как и на первом, на толстом стекле крышки сверху и снизу нарисованы жёлтые пунктирные линии, чередующиеся с чёрными. Почти посередине нарисован символ ядерного оружия. Снова идёт видеовызов, и на экране моих очков появляется изображение.

– Том? У тебя получилось? – Парень говорит спокойным голосом, в нём нет той тревоги, что была до этого.

– Да. Не будем терять времени, что дальше?

– Послушай Том, у нас есть немного времени, прежде чем мы… прежде чем тебе предстоит сделать кое-что безумное… – парень старается подбирать нужные слова, – в ближайшие минуты… Господи, я сам в это не верю! – Парень засовывает пальцы под свои очки, протирает глаза, затем поправляет очки на переносице. – В ближайшие минуты, Том, мир изменится… начнётся война. Это произойдёт, с твоим участием или без него. Но ты можешь значительно уменьшить количество жертв. Но дело… Дело даже не в этом, Том. Этот артефакт… Ты должен забрать его. Если он попадёт не в те руки, всё будет кончено…

– Что за чушь? Какая война? Какой артефакт? – Я говорю с возмущением, но понимаю, что, как бы безумно не звучали слова этого парня, в них есть какой-то смысл, раз уж он знал про Сатану.

– Послушай, Том, этот артефакт… Его называют Откровением Бога. Всё из-за него, вокруг него всё крутится… Ты должен забрать его… – парень трясёт головой, как будто сам не верит своим словам.

– Откуда забрать? Как? – Я поднимаю руки и цепляюсь за сетку на корпусе шаттла, зависаю над контейнерами, их неоновый свет освещает меня.

– У меня есть координаты, судя по ним, Откровение находится в Румынии… Ты должен, Том, – голос парня становится тише.

– Успокойся и давай по порядку, – я стараюсь его успокоить и разобраться в том, что он говорит.

– Хорошо… – парень делает глубокий вдох, выдыхает, раздув щёки, – послушай, у меня есть план… В шаттле, на котором ты летишь, есть спасательный модуль, аэростат, он находится в следующем отсеке. В его корпусе есть что-то вроде большого парашюта, наполняемого гелием при отстыковке. Через десять минут шаттл пристыкуется к станции «Зевс». Это засекреченная станция, построенная Союзом Девяти, на неё транспортируют Сатану-2, а сама станция – это что-то вроде огромного спускового механизма для боеголовок. С «Зевса» нанесут несколько ударов, в том числе и по Нью-Йорку… У станции независимая система, поэтому мне придётся загрузить в неё вирус при состыковке с шаттлом. Вирус обезвредит всю станцию… Чёрт, я знаю, звучит как безумие. Затем я загружу координаты в систему аэростата, и он отправит тебя в заданную точку. Там, куда ты отправишься, Том… Это самое засекреченное место на земле. Откровение охраняет целая армия, чтобы пробраться туда, тебе нужно зайти сверху, так у тебя есть шанс…

– Что значит – зайти сверху?

– Твой костюм достаточно прочный и выдерживает высокие перегрузки. Тебе нужно будет высадиться из аэростата в точку, координаты которой я тебе дам. Ты должен выкрасть у них Откровение. Это займёт несколько минут после прыжка, Том, у меня есть план… Тебе нужно спуститься в то место, где исследуют Откровение, затем тебя эвакуируют оттуда, – парень снова протирает глаза и поправляет очки, – только так, Том, других вариантов нет…

– Зачем мне, чёрт возьми, прыгать за этим артефактом?

– Через пару часов на планете начнётся война, Том, и если Откровение Бога попадёт не в те руки, то мир, который мы знаем, перестанет существовать…

– Откуда ты это знаешь? Откуда тебе всё это известно? Это же бред! – я едва сдерживаюсь и готов вот-вот сорваться.

– Мне рассказали, Том…

– Кто?!

Парень отводит взгляд в сторону, поджимает губы.

– Твой друг, Том, Брайн… Его зовут Брайн.

– Что? Что за Брайн? Я не знаю никакого Брайна!

– Пока не знаешь… в смысле, сейчас не знаешь, но в будущем…

В этот момент шлюз в соседний отсек открывается, и из него показывается астронавт. В невесомости он застыл спиной к полу и, запрокинув голову вверх, смотрит на меня. На нём нет шлема, и я прекрасно вижу его недоумевающее лицо. Так проходит пара секунд. Внезапно он что-то вскрикивает и прячется обратно. Я не знаю его языка, но понимаю, что он подал сигнал о присутствии постороннего на борту другому пилоту. Вариантов у меня немного. Если они заблокируют шлюз, я не смогу выбраться с шаттла, а спасательный модуль в другом отсеке, там, где сейчас находится заметивший меня пилот. Я осматриваю отсек, в котором нахожусь, и пытаюсь отыскать глазами свою М-16. Замечаю её в противоположном углу, она медленно плавает в невесомости. Я с силой отталкиваюсь от стены и лечу к винтовке. Пролетаю над одним из контейнеров, и, приблизившись к винтовке, упираюсь руками в стену, чтобы затормозить. Моё лицо оказывается в нескольких сантиметрах от пола, я хватаю винтовку и прицеливаюсь в сторону астронавта. Получается так, что я завис вверх ногами по отношению к полу. Моя голова в десяти сантиметрах от него, ноги в паре метров от потолка, передо мной два контейнера с боеголовками, далее открытый шлюз. В нём я вижу пилота, который улетает обратно в сторону кабины. Я прицеливаюсь точно ему в спину и нажимаю на спусковой крючок. Щелчок. В магазине закончились патроны. Я отсоединяю обойму, хватаюсь за новую у себя на бедре. Пустая обойма пролетает в невесомости около меня. Пилот подлетает к другому шлюзу, ведущему в кабину, он вот-вот скроется из поля зрения. Присоединяю новую обойму, передёргиваю затвор, вскидываю винтовку и смотрю в прицел. Вижу в прицел пилота и тут же теряю его из виду из-за пустой обоймы, пролетающей перед прицелом. Менять позицию или оттолкнуть обойму некогда, стреляю вслепую. Отдача отбрасывает меня назад, и я слегка ударяюсь спиной о стену.

– Что у тебя происходит? – спрашивает парень в очках. Я не отвечаю.

Смотрю в сторону пилота и вижу, как его мёртвое тело медленно летает в невесомости, а рядом из приборной панели валит белый пар. Одна из пуль попала в неё и что-то повредила.

– Пилот, – отвечаю я, – он мёртв.

– Я подключаюсь к аэростату, подготовлю его к полёту, – отвечает парень, – направляйся к нему.

Я отталкиваюсь от стены ногами и лечу в сторону шлюза, залетаю в соседний отсек и замечаю справа от себя, около стены, большой серебристый цилиндр, похожий на большую бочку, в длину чуть больше человеческого роста. Аэростат. Он лежит на боку, на полукруглых подпорках. В десяти сантиметрах от него стена, и я замечаю в ней ещё один большой шлюз, размером чуть больше аэростата.

– Я подключусь к фронтальной камере у тебя на шлеме. Теперь я вижу то же, что и ты. Том, перед тобой аэростат, после того, как мы обезвредим «Зевс», ты сядешь в него, и через шлюз, который находится за ним, ты отстыкуешься от шаттла.

– Понял, что дальше?

– Разберись со вторым пилотом, а я пока загружу координаты Откровения в систему навигации аэростата.

Вариантов у меня немного, я всё равно здесь застрял, и мне всё равно нужно как-то выбираться. Но у меня нет плана. А у этого парня он есть. Это безумие, но что ещё мне остаётся? Сесть в аэростат и спрыгнуть? И куда приземлюсь? Я никогда этого не делал, я понятия не имею, как работает вся эта штуковина. А если я приземлюсь в океан? Или на другой континент? Как я выберусь оттуда? Этот парень, по крайней мере, знает как минимум одно место, откуда меня заберут. А если он лжёт? Что если меня просто используют ради чужой цели? В любом случае я в космосе, и мне нужно попасть на Землю.

Я слышу шипение приборной панели у себя за спиной, из неё всё ещё валит белый пар. Я подлетаю к аэростату, хватаюсь за поручни, расположенные по обе стороны от его шлюза. Внезапно я слышу, как шипение приборной панели у меня за спиной затихает. Резкий хлопок оглушает меня и раздаётся сильный взрыв. В одну секунду в корпусе шаттла образовывается огромная дыра размером с легковую машину, и от разгерметизации всё, что находится в отсеке, за долю секунды выбрасывает в открытый космос. Меня выкидывает из шаттла вместе с аэростатом, и я едва успеваю схватиться за него. Шаттл разламывается пополам, и его обломки летят вместе со мной. По инерции меня начинает вращать вместе с аэростатом как в центрифуге. Я едва удерживаюсь за поручни аэростата одной рукой, у меня перед глазами всё смазывается от огромной скорости вращения. Такое чувство, что я вращаюсь в огромном блендере. Я чувствую, что не могу удержаться, я цепляюсь за аэростат четырьмя пальцами. Это всё равно, что держаться за соломинку. Вокруг меня крутятся обломки шаттла. Я понимаю, что стоит мне сейчас отпустить руку, и я улечу в открытый космос или меня притянет Земля, и я сгорю в атмосфере. У меня перехватывает дыхание, и я не могу сосредоточиться. Я чувствую, как пальцы медленно соскальзывают с поручня. Внезапно скорость вращения аэростата падает, из его корпуса с одной стороны начинает выходить пар, и я понимаю, что это выравнивается его полёт.

– Том, я попытаюсь выровнять аэростат, держись! – голос парня я почти не замечаю, я даже не понял, что он сказал.

Скорость вращения снижается, и я дотягиваюсь до поручня второй рукой. В этот момент в аэростат врезается обломок шаттла и отбрасывает его вместе со мной ещё дальше от той траектории, по которой мы двигались. Я продолжаю держаться изо всех сил за поручни и понимаю, что от удара нас отбросило в противоположную сторону от Земли.

– Чёрт! Том, ещё немного! – парень в нижнем правом углу жмёт на сенсор своего смартфона с такой скоростью, с какой только может, и я понимаю, что аэростат выравнивается в полёте.

В этот момент я чувствую, как от перегрузки вращения я начинаю терять сознание.

– Том, я открою шлюз аэростата, забирайся!

Сразу после этих слов двери шлюза раздвигаются, но я понимаю, что мне не дотянуться.