Отпечатки

Отпечатки
Владимир Гнилицкий

Наверное, у каждого из нас есть тот самый человек, тот, что оставил на нас какой-то незримый отпечаток. Тот, кому мы подражаем, которого ставим в пример, на которого равняемся, тот, который притронулся к нашей душе и всколыхнул что-то внутри нас. Тот, которого мы никогда не забудем. А может быть, нас вовсе и нет, быть может, мы всего лишь продолжение того самого человека: продолжение его мыслей, идей, взглядов. Быть может, этот человек и есть причина нашей внутренней тоски. Причина нашей жизни.

Отпечатки

Владимир Гнилицкий

© Владимир Гнилицкий, 2023

ISBN 978-5-0060-3365-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

* * *

– Хотите знать, каким он был?.. Мне проще рассказать, каким он не был!

– Это почему же?

– Видите этот камень в аквариуме?.. Он не круглый, не квадратный, не треугольный, он своеобразный. Вероятнее всего, что он имеет уникальную форму. Есть ли вероятность того, что в мире можно разыскать второй точно такой же камень? Вряд ли. Квадратных, круглых, треугольных вещей много, более чем, и все их сделали люди. А вот уникальные формы создает лишь природа. С людьми то же самое. Их лепят другие люди относительно своей культуры, религии, традиций, мировоззрения. Придают некую удобную форму. А он… Вот он – камень уникальной формы. Трудно было понять, какой он. Но… Даже никаких «но» нет. Он просто был, был со своей уникальной формой.

– А его характер? Каким он был? Ну хотя бы что-то.

– Характер?.. Характер – это лишь клубок ниток, намотанных на мягкую поддающуюся основу.

– Вы рассуждаете так же, как и он…

– Да, я проводил в его обществе достаточно много времени, чтобы успеть заразиться. Он говорил, что человеческие взгляды, культура, быт, привычки – все, что мы порождаем – это лишь инфекция. Стоит тебе примкнуть к какому-либо обществу, и ты подцепишь эту заразу. Вот, видимо, и я подцепил, – прервав свои рассуждения Сергей оставил в покое вид из окна. Он больше не скользил взглядом по бликующим высоткам, он переключился на молодую девушку, немного неряшливую, хрупкую и слегка сутулую, в очках и с каре. Она прижимала к груди папку с бумагами, весьма неэстетично углы бумаг торчали из папки, и казалось, вот-вот пара из них вывалится. – Так и будете стоять в проходе? Проходите, присаживайтесь.

– Нет, спасибо!

– Ну как знаете! Так как, говорите, вас зовут?

– Оксана.

– И вы, Оксана, если я ничего не напутал, журналист.

– Не совсем, пока что студентка. Я пишу статью о…

– Да я понял. И как вы собираетесь все записывать без помощи стола? Думаю, вам лучше присесть.

– А у меня диктофон, вот, – достав диктофон, Оксана все же рассыпала бумаги по полу. Сергей усмехнулся и сел на край стола.

– Вы не против? – чиркнув зажигалкой, Сергей прикурил сигарету и выпустил клуб дыма.

– Нет, что вы. Курите на здоровье.

– Эта шутка уже давно не в моде, – Сергей наблюдал, как Оксана пыталась уложить свои записи обратно в папку, но по непонятным для себя причинам помощь так и не предложил. Возможно, потому что Оксана пришла не к Сергею, Сергей бы обязательно помог, а к тому, кто прятался под его костюмом. Под его строгим дорогим костюмом прятался неряшливый дворовой мальчишка. Щуплый и гордый. Тот, что влезал в любую драку, лишь бы доказать свою правоту. Черты того мальчишки все еще виднелись в солидном мужчине. Галстук он не носил, верхние пуговицы рубашки не застегивал, и стрижка была самая простая, словно он прихватил ее с собой из детства, из того самого переулка. Но лицо он все же умыл. – Многие журналисты хотели бы сейчас стоять на вашем месте и кидаться вопросами, тыкая мне в лицо свой микрофон.

– Меня предупреждали, что встреча с вами практически невозможна. Вы вроде бы никогда не давали интервью.

– Вы правы, ни разу. И это не интервью, – окурок замялся о дно пепельницы и выпустил последний редкий дым. – Послушайте, Оксана, я согласился на встречу с вами лишь потому, что вы хотели поговорить об Иване Александровиче. И я бы не хотел, чтобы наша беседа походила на интервью. Присаживайтесь, выпьем, ну, я имел в виду кофе либо чай. Поговорим, мне есть что вам рассказать, немного, конечно, но… Да его никто практически не знал. Вряд ли кто-то знал его лучше, чем я. Или мы могли бы пойти в торговый центр через дорогу. Там есть фуд-корт. Бургеры, кола. Или что вы там пьете: смузи, может, морс. Знаете, Иван Александрович любил молочные коктейли, ну там клубничный, ванильный. Шоколадный не очень, но все же иногда заказывал.

– А я слышала, что он любил китайский чай.

– Да! Пуэр! Зеленый и обязательно прессованный. Он хорошо бодрит. Я тоже любил, но потом Ивана Александровича не стало, и я как-то забросил.

– Почему? – Оксана уже сидела за столом, высвободив папку из рук, а рядом с папкой на столе лежал диктофон.

– Да как-то… там главное – атмосфера. Знаете, с ним всегда было о чем поговорить, и чай… он как будто дополнял беседу. Одному не интересно. Да и чай всегда он приносил.

– Он часто приходил?

– Ко мне? Ну как сказать. Со мной он проводил времени больше, чем с кем-либо, – переместившись с края стола в кресло, Сергей оказался напротив Оксаны и еще раз изучил черты ее лица. Она казалась ему достаточно милой, воспитанной и скромной. Она не была похожа на ту молодежь, с которой Сергею приходилось пересекаться на улицах центра города.

– Ну как часто?

– Вопрос некорректен. Часто относительно чего? Раз в месяц это часто?

– Скорее редко. Очень редко.

– Вот! Вы считаете, что редко, но те друзья, с которыми он не виделся по году, сказали бы, что со мной он бывает довольно часто.

– А у его были друзья?! – удивленно спросила Оксана.

– Знакомые! Я хотел сказать знакомые. Не так выразился. Он считал, что дружбы не существует.

– А как считаете вы?

– Не знаю… наверное, он был мне другом. Но он говорил, что это взаимовыгодные отношения.

– И в чем заключалась эта выгода?

– Наверное, стоит начать с самого начала, иначе вы не сможете понять, каким он был человеком. Это был осенний вечер, прохладный, начало либо середина сентября. Осень в тот год выдалась дождливой и мерзкой. Я ходил в школу в седьмой или даже в шестой класс, я помню, что на линейку на первое сентября я пошел в ветровке. Или это был не тот год. Неважно, но тот вечер выдался прохладным. Я лазил по помойке в одном из дворов… собирал банки.

– Банки?

– Да, алюминий, пивные и из-под других напитков. Их раньше можно было сдать в пунктах. Я рос с мамой, отца не было, и я пытался хоть как-то заработать. Маме было трудно, долги, кредиты, съемное жилье. Она впахивала на двух работах. А я собирал банки, металл, макулатуру, иногда находил аккумуляторы. В общем, все, что можно было сдать, я сдавал. Учился я плохо, стоял на учете за кражу в супермаркете. В общем… ничего путного из меня не вышло бы, если бы не Иван Александрович, который в тот вечер возвращался из магазина. Мимо меня проходило много людей. Был вечер, а помойка находилась в… как там называют, спальный район вроде. Так вот, кто-то торопился с работы, кто-то с учебы, кто-то наоборот вышел на прогулку. Многие смотрели на меня и шли дальше по своим делам. Раньше таких, как я, было полно, много неблагополучных семей и беспризорных детей. Так что… никого мое занятие не удивляло. Он тоже прошел мимо, затем остановился и закурил. Я немного растерялся, когда он подозвал меня к себе. Не знаю, то ли мне было стыдно, то ли страшно. Но я хорошо помню тот вечер, очень хорошо. Таких, как я, не любили, все любили избалованных детей в голубых и розовых костюмчиках. А мы были как мусор. Нас можно было унизить, обидеть, оскорбить, да все что угодно. Нас выгоняли из торговых центров и из кафешек. Мы никому не нужные дети. А он проявил заботу. «Не холодно?» – первое, о чем он спросил меня. Я был в старой майке и в шортах, либо бриджи, не знаю, как правильно называются. Такие, знаете, джинсовые, чуть ниже колена. Было действительно прохладно. Знаете, такой зябкий противный холод. Когда еще на сыром асфальте лежат желтые листья. В такие вечера еще как-то грустно, что ли. Вы знаете такие вечера, я уверен. Скорее всего, вы укрываетесь пледом, берете с собой кружку чая, ну, либо глинтвейна и читаете книгу.

– Я не пью.

– Значит, я прав.

– В чем?

– Вы сказали, что не пьете, но тому, что вы знакомы с такими вечерами, вы не возразили. Значит, предпочитаете плед и чай.

– Да, пожалуй, чай, – Оксана улыбнулась, немного смущаясь. – А что предпочитаете вы.