Земля Обетованная

– Что же вы его одного не пошлете в Кудару?

– Э-э, – махнув рукой, заворчала старуха. – Бестолочь, каких свет еще не видывал! Он только и может, что показывать кукиш громовержцу Хухэдэй-мэргэну и прятаться под хвост скотины. Но тебе он будет хорошим проводником.

– Как же я в таком тумане найду дорогу? – старался я отыскать оправдание моего нежелания ехать. – Ведь вы сами сказали, что он – бестолочь, и к тому же с Западного побережья, наверняка, не очень хорошо знает эти места.

– А ему и не нужно их знать. Я прорублю в тумане дорогу тебе до места. Вам следует только держаться этого коридора и не сходить с пути.

С этими словами она вытащила из-за голенища унта с загнутым кверху носком нож с серебряной рукояткой и бросила его в темноту. Нож улетел по прямой траектории в пространство. Я глазам своим не верил. Через несколько минут нож вернулся, как бумеранг. Старуха ловко его поймала на лету и сунула за голенище унта. К моему огромному удивлению в густом тумане за плетнем открылось чистое пространство, напоминающее коридор, уходящий вдаль.

– Вот по этой дороге и поедете, – сказала старуха. Затем, обернувшись в сторону навеса, крикнула:

– Арахан Шудхэр, что ты там копаешься?

– Иду, иду, тетушка, – раздался голос чертенка.

– Ну, что ты возишься, как Ара-тэнгэри. Не видишь, мы тебя уже устали ждать.

Арахан Шудхэр проворно прикатил из-под навеса телегу, толкая ее оглоблями впереди себя, и поклонился свой тетке. На телеге уже лежали бурятский халат и лошадиная сбруя.

– Вот, тетушка, все готово, можно ехать.

– А лошадь-то где? – удивился я.

– Сейчас и лошадь будет, – сказав так, старуха стукнула Арахан Шудхера по лбу серебряной трубкой.

Он перевернулся в воздухе и превратился в низкорослого длинношерстного коня монгольской породы. Я от удивления чуть не сел на землю, там, где стоял.

– А нельзя ли мне достать другую лошадью? – выразил я свое скромное желание, немного придя в себя.

– Так нету лошадей-то, мой миленький, – ехидно заявила мне старуха. – Вы, люди, всех их извели так же, как и всю другую скотину, и птицу в небе, и зверье в лесах. Где же я тепереча достану тебе лошадь? Вот уж, будь любезен, поезжай на моем племяннике.

Я подошел к лошади и потрепал ее по загривку. Лошадь оказалась спокойной и послушной. Я попытался было запрячь ее в телегу, но не тут-то было. Мне сроду не приходилось выполнять такую работу. Старухе, ехидно наблюдавшей за мной со стороны, надоело ждать, и она сама впрягла лошадь в телегу. Я снял со спины рюкзак, положил его возле кнута, надел на себя бурятский халат, подпоясавшись кушаком, сел на телегу и сказал:

– Ну, с Богом! Лошадь тронулась в путь.

– Ты уж не бей моего племянничка кнутом, – напутствовала старуха, ковыляя на своих кривых ногах рядом с моей телегой. – Да не усни на телеге, а то Шогтой бохолдой уведет лошадь с дороги.

– А кто такой Шогтой бохолдой? – спросил я.

– Наш дух-проказник. Как только зазевается путник на дороге, он тут же начинает с ним шутить.

Проводив меня до входа в свой туннель, проделанный ею в туманной массе, старуха на прощанье проворчала:

– Ну-ну, поработай-ка на нас. Мы долго вам служили, теперь ваш черед служить нам.

Я не знал, что она имеет в виду. То ли она обращалась ко мне, как бурятка к русскому, с какими-то претензиями, забыв, вероятно, что буряты до последнего времени пользовались плодами цивилизации, принесенной с собой русскими, то ли – как заянка к смертному, ставя мне в укор тот факт, что буряты широко использовали в своих делах тэнгэринов. Выбрав произвольно второй вариант, я обернулся к ней и крикнул:

– Грех, бабушка, так говорить. Ведь мы же всегда приносили вам жертвы.

– А сейчас мы сами себе начнем делать жертвоприношения.

Сказав так, она рассмеялась своим беззубым ртом и рассыпалась искрами в ночи, как вспыхнувший и моментально сгоревший сноп соломы. Перед тем, как совсем исчезнуть, она крикнула мне из огня на прощание:

– Если захочешь поговорить с моим племянником, стукни ему кулаком в лоб.

Я передернул плечами, от всех ее фокусов мне было явно не по себе. По всему моему телу пробежала нервная дрожь. Немного успокоившись, я устроился поудобнее на телеге и стал править лошадью, стараясь вписаться в узкий коридор дороги в тумане. Единственное, что меня успокаивало во всем этом происшествии, так это обещание старухи вернуть мне Елену, если я выполню ее поручение.

VII. Встреча с ожившим покойником

Сколько я ехал по этому коридору в тумане, не помню, только очнулся тогда, когда встала лошадь. Я открыл глаза и понял, что заснул, и мы заблудились. Кругом была сплошная темнота. Туман, казалось, рассеялся, но на небе не виднелось ни единой звездочки. Я дернул за вожжи, лошадь немного прошла и остановилась. Я обшарил всю телегу, но своего рюкзака не нашел. Он исчез. В нем осталась карта местности. Пытаясь по памяти припомнить расположение деревень, я стал произносить названия вслух:

– Если выше на севере от бурятского села Оймура расположены деревни Мостовая и Дулан, то к югу от него тянутся русские села Дубинино, Инкино, Шерашово, Манжея и только потом Кудара. Где же в таком случае я нахожусь?

Я сознательно произнес эти слова вслух и поставил так вопрос с надеждой, что лошадь мне как-то ответит или подаст знак, но она, покачав шеей из стороны в сторону и взбрыкнув, продолжала щипать траву. Я вспомнил о напутствии старухи, что могу поговорить с ее племянником, ударив кулаком ему в лоб, но не стал прибегать к этому способу, потому что при обратном превращении вряд ли самостоятельно смог бы вновь запрячь лошадь в телегу.

"Куда же девался туман?" – подумал я, жалея, что потерял такой прекрасный ориентир в дороге. "Может быть, его разогнал этот, как его, дух-проказник Шогтой бохолдой, а заодно спер с телеги мой рюкзак?" Как бы там ни было, но мне нужно было выбираться, искать дорогу самому. Легко сказать – искать, но найти ее в такой темноте равносильно тому, что наощупь отыскивать иголку в стогу сена.

Я слез с лошади и ногами попробовал почву. Кругом росла трава, кое-где выступали кочки. Выставив вперед руки, я стал шарить ими перед собой, осторожно перебирая ногами, чтобы не оступиться или не налететь на какое-нибудь дерево. Но впереди меня прощупывалась лишь темная пустота. Я понял всю тщету такого занятия и решил вернуться к лошади, но дойдя до места, где ее оставил, ничего не обнаружил. Меня прошиб холодный пот. Неужели проказник Шогтой бохолдой похитил у меня еще и лошадь? Я побежал вперед с вытянутыми руками, но и там ее не оказалось. Я начал делать в темноте круги по поляне, надеясь наткнуться на телегу, но и это оказалось напрасно. Я пришел в отчаяние. Сбиться с дороги, да еще потерять лошадь.

– Черт подери, – воскликнул я в сердцах. – Где же ты, проклятый Арахан Шудхэр?

И в ту же самую минуту недалеко от меня, справа, раздалось конское ржание. Я от радости подскочил на месте и пошел в ту сторону.

– Арахан Шудхэр, где ты?

Опять раздалось ржание уже ближе.

– Миленький, отзовись!

Я уперся в колесо своей телеги. Подойдя к лошади, я обнял ее за шею и потрепал по загривку. Затем, вскочив на телегу, натянул поводья и, как заправский извозчик, крикнул:

– Но-о! Пошла, милая!

Лошадь тронулась с места и пошла неведомо куда. Я ею совсем не управлял, только вертел головой из стороны в сторону, пытаясь вглядеться в темноту. Через некоторое время я все же заметил огонек слева и направил лошадь на этот ориентир. Вскоре огонек вырос до размеров окна, в котором горел свет керосиновой лампы. Путь к нему преградила ограда из жердей. Я привязал лошадь к ограде и направился к окну. Когда же я заглянул в окно, мне показалось, что мои волосы встали дыбом. Что за наваждение? В окне я увидел гроб, в котором лежал покойник – лысый старик с длинной седой бородой. Я потрогал окно, все это было наяву, мне ничего не мерещилось.

Взяв себя в руки, я постучал в окно и крикнул.

– Хозяин! Хозяин! Можно у вас спросить?

Второй раз волосы зашевелились у меня на голове. Старик, лежащий в гробу, открыл глаза, поднял верхнюю часть туловища и вежливо спросил:

– Чего изволите?

Я готов был пуститься прочь от окна без оглядки, но во-время одумался и взял себя в руки.

– Вот заблудился, – произнес я чуть дрожащим голосом. – Не объясните, как мне выбраться на дорогу?

– Заходите в дом. Дверь слева открыта.